Книга Миф о вечной любви - Лариса Соболева

– Спасибо, – Санька растрогалась чуть ли не до слез. – А «мерс» я запущу, клянусь, запущу.

– Хвастунья, – фыркнул Наумыч. – Сегодня выезжаешь… Да! А город ты знаешь? Молчи уж! Поставим навигатор, без него не поедешь.

Санька помчалась в следственный изолятор, ведь Глебу нужны вещи и сигареты, а Наумыч снял с аппарата звонившую трубку.

– Таксопарк? – спросил стальной голос.

– Да, – ответил Наумыч.

– С вами говорит майор Баталов, уголовный розыск.

– Слушаю вас.

– Нас интересует, имеется ли в вашем парке автомобиль «Пежо» красно-коричневого цвета с тонировкой стекол, превышающей норму. В номере последней цифрой должна быть пятерка.

В уме сразу почему-то завертелось: Глеб, Глеб, Глеб…

– Машина этой марки и цвета есть, только без тонировки.

– А номер с пятеркой на конце?

– А номеров, простите, я наизусть не помню, – не без удовольствия ответил Наумыч, но майор нашелся:

– Посмотрите, у вас же есть списки автотранспорта? Я подожду.

Ссылка на занятость не поможет, майор со своими парнями приедет лично и начнет тут хозяйничать. Наумыч положил трубку на стол, намеренно долго шуршал бумагами, взяв минуту на размышление, ведь в данных обстоятельствах всякое слово может оказаться злом. Номер Глеба он посмотрел первым – да, пятерка стоит в конце, это его огорчило. Огорчило потому, что Глеб уже на нарах, а похожей машиной интересуется уголовный розыск – что это значит? Ничего хорошего, разумеется. К сожалению, таких точных и множественных совпадений практически не бывает, Наумычу показалось, что через машину Глеба органы ищут некое подтверждение его вины. В то же время закралось подозрение, что майор не знает, кому принадлежит «Пежо». Странно. Непонятно.

– Алло, – сказал в трубку Наумыч. – И пятерка стоит.

– Кто на ней работает?

– Ну, Нефедов, а что? Он у нас один из лучших…

– А тонировка на стеклах?..

– Я же говорил, нет. Наши водители без тонировок работают.

– Что ж, спасибо.

– Обращайтесь, – буркнул он, положил трубку и подпер подбородок ладонью, задумавшись. Невзначай произнес вслух: – Что за напасть на мужика, а?

У Зубровки реакция была отличная, никакой заторможенности вопреки утверждениям, будто алкоголики живут в замедленном темпе и в другом измерении. Она живо выпрямилась, испугавшись, что недовольный тон относится к ней:

– Ты мне, Наумыч?

– Нет, я сам с собой.

У Зубровки был дефицит общения, потому она цеплялась за любой повод, чтоб поговорить. Над ней подшучивали, но беззлобно, могло показаться, что к ней относились как к пустому месту, а это не так. Во времена запоев трудовую дисциплину она не нарушала и орудовала шваброй из последних сил, что говорит об ответственности. Зная про болезнь Зубровки, которая проглатывала ее скудный бюджет, ей подбрасывали что-либо из еды, приносили одежду. Она стала своей и по праву подключалась ко всем проблемам, искренне сочувствуя тем, кто в этом нуждался, поддерживая их хотя бы словом. Так и сейчас Зубровка поплелась к столу, зачастив:

– Вот это вот – сам с собой – не надо. Плохо это, Наумыч. Сначала человек привыкает с собой говорить, а потом ему диагноз: окончательно больной. А че стряслось? С Глебом что-то, да?

– С чего ты взяла? – подозрительно нахмурился Наумыч.

– Ты же сам про него сказал.

– Когда это?

– А тока што, когда по телефону с кем-то говорил. Потом сказал про напасть, вот я и решила: напасть напала на Глеба. Так, да?

– М-да, напала, – длинно выдохнул он. – Глеб в тяжелом положении.

– В аварию попал?

– Типа того.

– Та ты што! – От удивления Зубровка приложила к впалой груди ладони, отчего, казалось, что вдавила грудь еще больше, и вытаращила глаза. – Глеб?! А-яй!

– Ничего, ничего, его отпустят. Это случайность… Слушай, чего ты ко мне пристала? Работай давай.

С Лелей, первое впечатление от которой было не совсем приятным, неожиданно разговор построился просто, она быстро пошла на контакт, что порадовало Крайнего. Перед ним сидела красивая женщина, вполне адекватная в отличие от жены убитого (слепой и наивной), рассказавшая, что позавчера видела Рудольфа с девушкой у гипермаркета. Не замедлил себя ждать и ее вывод:

– Она – женщина, которую Руди любил, это не временная страсть, поверьте. По моим наблюдениям, он должен был вот-вот расстаться с Олесей.

– Вам ни о чем не говорит фамилия Нефедов?

– Глеб Нефедов? А что?

– Он подозреваемый номер один и пока единственный. В гараже найдены улики, указывающие на него, да и сам Глеб признает, что мотив у него был, хотя причастность к убийству категорически отрицает.

Леля опешила, даже подалась назад, и, если б она была немой, выражение ее лица все равно красноречиво передало бы мысль: вы в своем уме, уважаемый?

– Не согласны с нашей версией? – догадался Крайний.

– Хм… – растерялась Леля. – Не знаю, что и думать. Глеб… он слишком правильный, чтоб убить… особенно женщину… и так жестоко… Нет, крышу, конечно, у людей сносит, но у слабых людей…

– А Нефедов сильный? Вы его хорошо знаете?

– Школа, институт… Этого достаточно?

– А не расскажете, что там за история была? Олеся говорит, она предала Глеба.

– Ой, это когда было! – покривилась Леля и спохватилась: – Можно, я сначала отвезу Олесю, ей же к похоронам надо готовиться, а к вам приеду, например, завтра утром и все расскажу? Рассказ-то не из коротких.

– Ну, если вам нетрудно…

– Нетрудно, – Леля поднялась. – Заодно вспомню подробности. Понимаете, одна история потянула за собой цепь событий, растянув их на много лет.

– Добро, – дал согласие Крайний, он никогда не торопился. – Я буду ждать вас завтра.

Она взялась за ручку двери, но не открыла ее, что-то задержало Лелю. Вероятно, когда от тебя зависит судьба человека даже в малой степени – в данном случае Глеба, – боишься ненароком навредить ему, если, конечно, у тебя осталась хоть капля совести. Леля вернулась к столу, очевидно, не хотела, чтоб ее услышала Олеся и, в общем-то, защитила Глеба:

– Убийцу ищите в деловой сфере среди партнеров Рудольфа, он нечестным и коварным был. Кстати, вчера Олесю доставал один мужчина, он разыскал ее в чужом доме и жаловался на мужа. Его привело к жене недруга отчаяние, он не соображал, что творил.

– Фамилия этого человека вам известна?

– Нет. Но я выясню.

– Премного буду вам благодарен. До завтра.

Вскоре и он запер кабинет и поехал посмотреть, что взяли с собой Хоруженко Рудольф и его любовница, пардон, помощница. Опись шла полным ходом, за вчерашний день ее не успели составить, ведь каждую вещь необходимо было подробно описать, а вместительный багажник джипа оказался забит до отказа.