Книга Лакомый кусочек - Марина Серова

Воспоминания об убийствах заставили меня подумать о несчастной Оле. И нельзя сказать, что эти мысли я сочла приятными.

Взглянув на часы, я поняла: скоро эта общественная радость закончится. А я еще ничего не знаю. Вернее, почти ничего. Господи, как же я ненавижу шоу-бизнес!

Глава 9

У каждого человека свой способ отвлечься от дурных мыслей. Например, когда мою маму гложет какая-то совершенно кошмарная мысль (о жизненных неудачах, или о смерти, которой никому из нас не миновать, или о том, что дочь, по ее понятиям, могла бы быть посчастливее), она раскладывает пасьянс. Это занятие кажется мне довольно бестолковым и утомительным, а решать, как Андрюшка, кроссворды в такой момент кажется мне кощунственным — как я могу занимать голову сложнейшими вопросами типа «город в Нигерии» или «финский фольклорист», когда у меня, можно сказать, под окнами лежат свежие трупы? Какое мне дело до этого финского фольклориста? Он же не поможет мне найти убийцу? Зато у меня был отличный способ, когда приятное вполне сочетается с полезным.

Сначала я заставила себя принять душ, выпить чашку кофе, и, когда внутренняя дрожь стала тише, я достала мешочек. Наверное, дальнейшее мое занятие навело бы кого-то на мысль о здравости моего рассудка, но я уже сама сомневаюсь в его здравости — человек нормальный ни за какие деньги не полезет в мою профессию. Да еще в этакое неспокойное время. Нормальный человек пойдет куда угодно — хоть киллером, только не в частный сыск. Правда, мои друзья из прокуратуры и УВД были еще безумнее меня, но у них хоть стаж нарабатывался.

Итак, я уселась на ковер и начала с задумчиво-идиотским видом кидать кубики, показавшиеся бы несведущему человеку детскими. На самом деле сия штучка гордо именовалась «магическими костями».

С Елисеевым мне было все более-менее понятно. Цепочка «наркотики-казино-наркотики» выстроилась сразу. Кости показали «18+9+34». А это значило — «Вы пали жертвой грязной клеветы, и причиной этого стал человек, которого вы считали своим другом». Я присвистнула. Яснее не скажешь. Если убрать «грязную клевету», получается — «вы пали жертвой». Человек, сделавший из Елисеева эту самую «жертву», оказывается, почитался им за друга.

Ну вот, а мама говорила, что гадание на костях ничем не отличается от ее пасьянсов.

Друзей у Елисеева было мало. Так что выяснить, кого же он почитал своим товарищем, было нетрудно. Виктория? Вряд ли. Последнее время их отношения назвать дружескими мог только розовый идеалист. Александр? Тоже вряд ли — этот вообще к Елисееву относился плохо. Сечник… Особенного расположения к Елисееву я тоже не усмотрела. Кто-то был еще. Я хмыкнула. Ладно, раз мои косточки сегодня разговорчивы, как Дельфийский оракул, может быть, они мне и поведают, что за скелеты хранятся в шкафах моих «приятелей».

Галина, мысленно спросила я и получила ответ: «24-33-4» — «Вы окажетесь беззащитны перед чьим-то изощренным коварством». Спасибо. Я это знала и сама. Настолько беззащитна, что плавала в собственной ванне… Вот только чье оно было — это «изощренное коварство»?

Сейчас я кинула кости чисто машинально и получилось — «19-11-33». «Оскорбление, нанесенное кем-то из друзей».

Опять всплыли некие «друзья», которых, судя по их поведению, лучше бы было не заводить совсем. Я вздохнула. К сожалению, кости не могли сказать имена этих друзей, и пока мои «герои» останутся неизвестными. Пока… Меня осенило. Ну хорошо, ведь я могу спросить о каждом, кого я подозреваю. Быть может, будет некая тонкая ниточка, связывающая все. Маленькая, тоненькая Ариаднина ниточка.

В глазах моих мелькали маленькие белые точки, изображающие числа. Мой разговор с Оракулом кому-то наверняка напомнил бы утро в сумасшедшем доме.

Игорь Сергеевич, мысленно попросила я и увидела сочетание «18-6-34». «Вас ожидает очень неприятная и скандальная история. Старайтесь поменьше раздражаться».

Спасибо. Обязательно ему это передам. Правда, по-моему, он уже вляпался в весьма неприятную историю.

Ольга, пожалуйста, попросила я. Получилось «19-12-33» — «Из-за каких-то пустяков на вас обрушится большая беда».

То ли они устали, то ли я все-таки должна была сама хоть немного пошевелить мозгами. Впрочем, если подумать, Ольгу убили из-за подслушанного разговора. Она собиралась открыть мне имя Галининого жениха… Значит, беда-то на нее обрушилась из-за этого. И если это из-за «пустяков», значит… Возможно, что это был просто блеф, и никакого имени она не знала. Или это имя не имело к убийствам никакого отношения. Ладно. Осталось всего три имени. Я посмотрела на кости, — но они явно были расположены отдохнуть. Смотрели на меня белыми точечками и заявляли о том, что мне стоит выпить чашечку-другую кофе. А то и мои мозги, и их пророческие способности от усталости усохнут и не смогут работать.

* * *

Если они и отдыхали, то мой мозг работал. Что-то постоянно крутилось в голове, например, я почему-то подумала, что Виктория даже в жару предпочитает платья с длинными рукавами. Так как монашеский образ жизни явно не в ее вкусе, остается подумать, что это необходимость, связанная с чем-либо, что необходимо скрыть. И это могут быть… Правильно. Я вспомнила. Как-то раз я лежала в больнице, мне там бесконечно кололи вены. В результате вены были все в синяках, и я ходила в жару в платье с длинными рукавами, чтоб меня никто не принял за… наркоманку?

Вот это да… Я рассматривала чашку с интересом неандертальца, увидевшего первый раз посуду. Ничего в ней не было, старая чашка, из которой попивали кофий еще мои пращуры, тем не менее я вертела ее и пыталась в мелких трещинках найти подтверждение своей неожиданной догадке. Что ж, пора было спросить об этом у моего отдохнувшего собеседника. В это время в мою дверь позвонили. Честно говоря, события последних дней все-таки научили меня осторожности, я предварительно посмотрела в глазок и увидела, к собственному удивлению, Александра.

* * *

Он влетел в мою квартиру, держа в руках белые и чайные розы, которым не нашел лучшего применения, чем рассыпать мне под ноги.

«Да уж, — остолбенело подумала я, — то ли мне надо возликовать, что нашелся идиот, желающий устлать мой путь розами, то ли пожалеть несчастные, ни в чем не повинные цветы…»

Я спросила:

— Откуда ты узнал мой адрес?

Он рассмеялся:

— Мои способности помощника детектива вполне устроили бы любого сыщика… Почему бы тебе не взять меня в качестве Арчи Гудвина или доктора Ватсона, моя радость?

С этими словами он сделал самую приятную вещь — схватил меня в охапку и поцеловал, закружив по комнате.

Потом, поставив меня на место, он осмотрел мое жилище и протянул:

— Так вот как живут очаровательные сыщицы!

— Неплохо живут, — буркнула я, незаметно заталкивая ногой под диван обнаруженные мной предметы туалета, ранее брошенные с небрежностью женщины, которая никого не ожидает.

— Мне сказали, что ты ушла жутко расстроенная, — сказал он серьезно, — вот я и примчался.