Книга Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны - Юлия Шилова

– Так борись за него. Мужчины ищут на сторонето, чего нет в семье. Дело не в ней и не в нем. Дело в тебе.

– Я борюсь, но знаешь… Он пребывает в какой-тоэйфории, а когда человек пребывает в эйфории, его очень тяжело заставитьмыслить трезво. Хоть и говорят, что при умной жене муж никогда не пойдетналево, но из любых правил бывают исключения. А я не считаю себя глупой.

Почувствовав себя еще хуже, я встала с лежакаи набрала полный рот воздуха.

– Ева, ты что? Я тебя чем-то обидела?Загрузила тебя своими проблемами? – не переставала щебетать Лена. – Ты извини.Ты первая, кому я это говорю. Раньше все это в себе носила, а сегодня на менячто-то нашло, и я на тебя выплеснула. Я тебя понимаю, кому приятно такоеслушать. Сделала из тебя жилетку, в которую можно выплакаться.

– Все нормально, – перебила я Лену.

– А что тогда случилось?

– Ничего, просто я хочу сходить в бар изаказать себе коктейль. Жарко.

– А вон на пляже есть автомат с водой.

– Я не хочу воду. Я хочу коктейль.

Оставив на лежаке полотенце, я накинуласарафан и, не застегивая пуговиц, пошла в сторону бара. За стойкой сидел слегкаподвыпивший Роман и медленно потягивал виски. Увидев, он осмотрел меня с ног доголовы и остановил свой взгляд на моей полуоткрытой груди.

– Неплохо выглядишь, – не без иронии заметилон и закурил.

Я заказала себе коктейль и села за барнуюстойку рядом с Романом.

– Для начала привет.

– Привет. Я смотрю, ты сегодня купальник новыйнадела. Я такого у тебя еще не видел. Муж подарил?

– Сама выбрала.

– Правильно. Как это я сразу не догадался.Мужья никогда не дарят женам красные купальники. Жены их покупают сами.

– Почему?

– Потому, что на тебя мужики и так смотрят,можно сказать, шеи сворачивают, а ты их совсем не жалеешь, еще и купальниккрасный надела.

Я сердито посмотрела на виски со льдом,которое Роман медленно потягивал через трубочку, и покачала головой:

– А ты что, с утра уже похмеляешься?

– Сейчас не утро, а обед.

– Ты где был до восьми утра?

– А тебе какая разница?

– Как это какая? – Вместо улыбки у меняполучился какой-то оскал. Я отметила про себя, что Роман никогда раньше неразговаривал со мной подобным тоном.

– В том-то и дело, какая тебе разница? Сначалаодна мне допрос устроила, теперь вторая пришла. Повадились. Я что, перед кем-тоотчитываться, что ли, должен? А уж тем более перед тобой. Я тебе ничем необязан. Ты сделала свой выбор. У тебя своя жизнь, а у меня своя. Иди лучшесвоему мужу допрос устраивай, чтобы он на чужие юбки не заглядывался.

– Он и так ни на кого не заглядывается.

– Не торопи события. Придет время, и он у тебясловно с цепи сорвется.

– Не сорвется, – злобно проговорила я и тут жедобавила: – Есть женщины, от которых никто никуда не срывается.

– Конечно, есть такие женщины, но только этиженщины сами от своих мужчин срываются, – договорил мою фразу Роман. – Твой-томуженек где?

– В волейбол играет.

– Он у тебя спортсмен?

– Нет.

– Странно, как это он рогами по мячу бьет.

– Прекрати!

– Я бы очень хотел посмотреть на эту картину.Кто его вообще играть взял.

– Прекрати немедленно! – Я все больше и большетеряла терпение.

– Так что, Ева, придется вам за мяч платить потройной цене. Тут все по тройной цене.

– С чего бы это?

– С того, что он волейбольный мяч рогамипроткнет.

– Хватит острить, а вот твоя женушканенаглядная слезы льет на берегу. Ты зачем так женщину доводишь?

– Это ты ее доводишь!

– А я-то тут при чем?! – Моему возмущению небыло предела.

– Вертишь мной как хочешь.

– Да уж… Тобой, пожалуй, повертишь.

– Организовала отдых семейными парами длятого, чтобы сказать, что она со мной расстается. Хорошенькое дельце. А в Москвенельзя было это сказать?

– Я не знала, что так получится…

– А что ты вообще знаешь?! – громко прокричалРоман, так, что отдыхающие за столиками сразу обратили на нас внимание.

Я вновь посмотрела на стакан виски и,оглядевшись по сторонам, нет ли где наших половинок, которые могли появиться вбаре в любой момент, еле слышно спросила:

– Ром, а ты горе, что ли, заливаешь?

– Надо же, какая ты умная, – рассмеялся Роман.

– Ты думаешь, мне не тяжело. Мне еще тяжелее,чем тебе. Просто мне мужа своего жалко и Ленку тоже.

– Ты хочешь сказать, что у тебя есть чувствожалости?

– Конечно. Я живой человек.

Роман моментально изменился в лице, котороетут же стало суровым, а в его голосе появились прохладные или даже жуткиеледенящие нотки.

– Ева… Шла бы ты в волейбол играть вместе сосвоим мужем, а я со своими проблемами сам разберусь.

– Как это сам, ведь твои проблемы из-за меня?

– Я уже посоветовал тебе, что нужно делать.Шла бы ты со своим мужем играть в волейбол. Будь хорошей девочкой и не мозольглаза.

– Я не играю в волейбол, – ответила ярастерянно. – Я вообще мяч не люблю.

– Тогда шла бы ты на море.

– Я в бар пришла. А что, нельзя? Барпринадлежит отелю, а я путевку купила. Ты хочешь, чтобы я ушла? Только дляначала я бы хотела, чтобы ты ответил на один вопрос. Какого черта ты мне пишешьподобные вещи? Тебе что, заняться нечем? Если ты думал, что мне будет страшноили смешно, то не получилось ни того, ни другого. Мне было просто противно, и яподумала, как низко ты пал, если решил мстить подобным образом.

– Я не понимаю, о чем ты.

Я достала из сарафана записку и протянула ееРоману. Тот побледнел.