Книга Вечные - Кирстен Миллер

— Вы говорите о системе подсчета очков? Разве Стрикленд не считал, что добрые дела — это уже само по себе награда?

— Стрикленд был идеалистом, — сказала Ребекка. — Новая система будет учитывать природу человеческую.

— Безусловно, мисс Ундервуд, — смеясь, проговорил один из мужчин. — Но что-то я сильно сомневаюсь, что природа человеческая изменится, если добрые дела будут оплачиваться.

Громкий звонок прозвучал в тишине. Хейвен вздрогнула и очнулась. Звук доносился из заднего кармана джинсов. Она торопливо вытащила мобильник и увидела, что на дисплее мигает значок напоминания. У нее не было времени размышлять над последним видением. Она чуть не забыла, что сегодня среда.

Мать и бабушку она нашла в гостиной. Мэй изучала поваренную книгу, а Имоджин смотрела телепередачу, в которой проповедник в студии исцелял женщину с раненой рукой. Как только проповедник произнес благословение, женщина встала и победным жестом сняла перевязь. Хейвен была почти уверена в том, что она при этом поморщилась от боли.

— Вот чудо так чудо, — восхищенно проговорила Имоджин.

— Пожалуйста, могу я взять «Цивик»? Мне нужно быстренько заехать к Бью, — сказала Хейвен. — Мисс Хендерсон передала ему книгу для меня и задание по английскому языку.

— Не «могу я», а «можно мне», — поправила ее Имоджин. — Ты на чердаке закончила?

— Да, мэм, — ответила Хейвен.

— Ну, тогда конечно, милая, — пробормотала Мэй, не отрывая глаз от книги. — Ключи на столике в прихожей.

— Возвращайся вовремя, чтобы успеть в церковь, — добавила Имоджин.

— Постараюсь, — ответила Хейвен.

— Не просто постарайся, а успей, — ледяным тоном произнесла Имоджин, неотрывно глядя на экран телевизора.

Хейвен села в машину. Она проехала по длинному и крутому спуску с холма через весь городок и повернула к Эдемскому водопаду.

ГЛАВА 22

На этот раз Хейвен заметила, что в церкви нет окон. Единственным признаком жизни были четыре пикапа, припаркованных неподалеку от входа. Подойдя к двустворчатым дверям, она услышала фальшивое звучание настраиваемой электрогитары. Хейвен остановилась, гадая, не следует ли постучать. А потом ухватилась за шершавую деревянную рукоятку и вошла в церковь.

Внутри все выглядело так же просто и непритязательно, как внутри. По обе стороны от широкого прохода, ведущего к дощатому возвышению, стояло по пять длинных скамей. Вентиляторы, подвешенные к стропилам, перемалывали густой, влажный воздух. На стене позади подиума висел большой крест.

Хейвен заметила Лею Фризелл. Та наклонилась и включала электроусилитель. А трое мужчин в одинаковых рубашках и брюках настраивали инструменты — гитару, банджо и контрабас. Женщины из церковной общины были одеты в длинные цветастые платья с оборками и рюшами. Казалось, они пришли из другого века. Всего здесь собралось человек пятнадцать, но почему-то казалось, что в церкви полно народа.

— Хейвен! — Лея, стоявшая около первой скамьи, помахала рукой и поманила к себе Хейвен. — Я хочу познакомить тебя с мамой. Мама, это Хейвен Мур.

Хейвен устремила взгляд на полную женщину с длинными рыжими волосами, заплетенными в толстую косу.

— Рада познакомиться с вами, миссис Фризелл.

Женщина ответила на приветствие теплой улыбкой. Пожалуй, если бы у нее была возможность появляться в городе, ее можно было бы счесть красавицей.

— Спасибо тебе, Хейвен. Ты такое чудесное платье подарила моей Лее. Она в нем была просто красавицей.

— Я просто должна была сделать Лее этот подарок. На днях она мне в школе просто жизнь спасла. Я ужасно благодарна вам всем за то, что вы разрешили мне посетить вашу церковь.

— О, мы очень тебе рады, — кивнула миссис Фризелл. — У нас тут не так часто бывают гости. Очень надеюсь, что сегодня мы сумеем тебе помочь.

— По крайней мере, попробуем, — добавил Эрл Фризелл и протянул Хейвен корявую руку, покрытую шрамами. — Рад видеть тебя здесь, Хейвен. Мы вот-вот начнем. Ты готова?

— Не знаю, что я должна делать.

Лея рассмеялась.

— Ничего ты не должна делать. Если почувствуешь приход духа, позволь ему нести тебя. Остальное сделаем мы.

Члены общины встали. Эрл Фризелл поднялся на подиум и обратился к прихожанам.

— Сегодня вечером у нас будет особенная служба, — сказал он. — Вы, наверное, все заметили, что нынче у нас гостья. Ее зовут Хейвен, и в городе говорят, будто бы в нее вселился бес. Так там говорят про тех, у кого бывают видения, и о тех, кто говорит на странных наречиях. Не звучит ли это для вас знакомо?

Прихожане рассмеялись.

— Поскольку люди из города не сильны в объяснениях, поскольку они лишены такого дара, Господь милосердный послал Хейвен сюда. Посмотрим, сможем ли мы понять, что Он пытается сказать нам. Если окажется, что эта девочка одержима бесом, то мы его все вместе изгоним.

— Аминь! — дружно воскликнули прихожане, и музыканты ударили по струнам.

Зазвучала мелодия госпела,[8]который был знаком Хейвен, но сейчас госпел звучал гораздо громче и быстрее. Прихожане начали раскачиваться из стороны в сторону, некоторые стали пританцовывать. Лея закрыла глаза. Подошвы ее туфель топали в такт музыке. Один за другим люди начали распевать молитву. Голоса звучали все громче, танец стал страстным. А потом сквозь музыку вдруг пробилось звучание незнакомых языков. Хейвен наблюдала за происходящим с нарастающим страхом. Она с трудом заставляла себя переступать с ноги на ногу. Она очень жалела о том, что пришла сюда.

— Расслабься, — сказала Лея Фризелл и дружески похлопала Хейвен по плечу. — Умом тут ничего не поймешь. Расслабься и почувствуй.

Хейвен зажмурилась и постаралась отрешиться от неловкости. Мало-помалу музыка наполнила ее сознание. Она танцевала и вдруг начала ощущать покалывание в ступнях. Покалывание сменилось жаром. Невидимые языки пламени вползли вверх по ногам Хейвен, охватили живот, грудь и, наконец, взорвались вспышкой в ее голове.

— Я люблю тебя много столетий, — прошептал знакомый ласковый голос, и она сразу ощутила, как ее нервозность отступила. — Чего бы ты ни пожелала, ты все получишь, только согласись быть моей.

Музыка продолжала звучать. Хейвен открыла глаза и увидела, что около нее пляшут три женщины из церковной общины, а Лея Фризелл стоит рядом с ней на коленях.

— Что происходит? — спросила Хейвен, приподнявшись и опершись на локти.

— Ты говорила, — сказал проповедник. — А Лея переводила то, что ты говорила.