Книга Две тайны Элоизы - Кэтрин Манн

Он завоевал ее.

Глава 11

Элоиза отдалась расслабляющему чувству невесомости. Она плыла в воде и созерцала звезды над головой. Как хорошо отбросить все заботы! Сейчас она не жена, не дочь, не сестра. Сегодня, этим вечером, она просто женщина. Влюбленная женщина.

После того как она испытала всю полноту наслаждения от близости с Джоном в этом безграничном бассейне, они долго держали друг друга в объятиях. Потом Элоиза соскользнула в воду, а Джон поплыл за ней, не спеша, без слов. Это пребывание вместе в тишине было счастьем, превосходившим все ее мечты, все фантазии.

Вода бесшумно колыхалась от движения рук Джона и предупреждала Элоизу о его приближении. Она протянула руку, ее пальцы дотронулись до него.

Он тряхнул головой, откинул волосы назад:

— Ну, готова идти в дом? В холодильнике нас ждет ужин.

Она прильнула к нему:

— Становится поздно, а я не хочу, чтобы этот день кончался.

— Мы еще далеко не закончили.

Джон вновь поднял ее на руки, прижал к груди и понес к краю бассейна, к ступенькам. Элоиза не могла не заметить, как он смотрел на ее грудь. А вода ласкала ее кожу, остужала.

Джон поднялся на последнюю ступеньку, открыл локтем дверь и вошел в пентхаус. Интерьер напоминал тот дом, который он снимал в Испании год назад. Привлекал его такой стиль сам по себе или ему, как и Элоизе, хотелось вспомнить то время, когда они были вместе?

На выкрашенных золотистой краской стенах висели гобелены. Элоиза решила пока отложить осмотр остальных комнат. Теперь ее внимание привлекла огромная кровать, точная копия той, которая стояла в той комнате в Мадриде. Постельное белье чуть трепетало на ветру. Джон опустил ее на мягкий матрас. Лежа на спине, она любовалась его мускулистым телом на фоне уходящего за горизонт бассейна. Джон прошел в ванную и вернулся с двумя пушистыми полотенцами. Одно он протянул Элоизе, другим стал вытирать свои мокрые волосы.

Элоиза, зная, что ее волосы будут сохнуть целую вечность, закутала их полотенцем, как тюрбаном. Джон отбросил свое полотенце и тряхнул головой, а потом устроился возле нее на мягких перьевых подушках.

Элоиза, лениво вычерчивая пальчиком круги на его обнаженной груди, смотрела сквозь открытую дверь. Свежий ветерок доносил до нее запах Джона и легкий запах дезинфицирующего вещества из бассейна. Она решила, что этот запах всегда будет действовать на нее возбуждающе.

— Даже не верится, что здесь возможно такое уединение, — вздохнула она.

— Этого эффекта я добивался каждый раз, выполняя очередной проект. Уединение, несмотря на множество постояльцев отеля.

— Ты рос публичным человеком, поэтому научился ценить уединение.

— До какой-то степени. — Он смотрел вдаль, подложив руку под голову. — Родители очень старались растить нас так, чтобы мы не чувствовали, что наша семья очень богата и отличается от других.

— Судя по твоим рассказам, они замечательные люди. Тебе повезло.

— Знаю. — Джон переменил позу и улыбнулся. — А если я об этом забуду, мама обязательно мне напомнит.

Она потерлась пальцами ноги о его ногу:

— Ты, наверное, был беспокойным ребенком, постоянно искал новые приключения.

— Подозреваю, что пару раз я заставил родных поволноваться.

— Сегодня я явно получаю пользу от твоей страсти к приключениям. Спасибо. — Элоиза приподнялась, чтобы поцеловать Джона — не страстно, просто чтобы почувствовать его близость и насладиться тем, что она может его целовать, пусть даже это продлится недолго. И прижалась к его груди. — Я даже не представляла, что можно заниматься любовью, например, на берегу, не говоря уже о том, что было у нас сейчас. Страх, что кто-нибудь увидит, ограбит, даже хуже… — Она вздрогнула.

Джон развернул лежавшее на кровати одеяло и прикрыл их обоих:

— Ты должна понять, что я никогда не подвергну тебя опасности.

Элоиза придвинулась ближе к нему:

— Сознательно — да.

— Ни при каких обстоятельствах. — Он погладил ее плечо. — Ты опять напрягаешься. Перестань.

Элоиза коротко рассмеялась. Джон не сомневается, что он способен исправить все, даже состояние ее мышц. И тут же она поняла, что все-таки расслабилась.

— Вот так. — Джон провел пальцами по ее позвоночнику. — Хорошая девочка.

— Наверное, это потому, что отсюда слышно, как шумит вода на дне каньона. Близость к природе успокаивает и обостряет чувства. Здесь невозможно напрягаться.

— Значит, тебе понравилась любовь на свежем воздухе? Тут я с тобой вполне согласен. Мы можем заниматься этим в любой стране, где я работаю.

Что-то дрогнуло у нее в животе.

— Например, ты покажешь мне безграничный бассейн в Гонконге?

— Вот именно. Наши возможности так же безграничны, как горизонт.

Элоизе это показалось заманчивым и… бессмысленным.

— Я не могла бы так жить, следуя за тобой по всему свету. — Она прижала пальцы к губам. — Даже не предлагай.

— Не предлагать — чего?

— Ну… — Элоиза понизила голос, подражая Джону. — Заниматься любовью в разных странах. Использовать безграничные возможности.

Джон вздохнул и пригладил волосы:

— Как только я начинаю восхищаться твоим сильным и страстным характером, ты отдаляешься. Почему?

Он был прав, и это ее задело. Но все-таки она ответила:

— У тебя есть работа. Но как я впишусь в твои планы? Чем займусь? Мне нужно мое собственное дело.

Джон некоторое время молчал. Элоиза считала щелчки вентилятора над их головами. Она была готова отступить, извиниться, дать Джону возможность продолжить.

Но тут зазвонил ее сотовый телефон. На дисплее высветилось слово «неизвестно».

Элоиза отвернулась от Джона, чтобы не видеть сердитого выражения его лица, и нажала кнопку:

— Да?

— Элоиза, это твой отец.

У нее все перевернулось внутри от слова «отец», хотя она узнала голос Гарри Тейлора, своего отчима. Просто Элоиза была постоянно настороже с тех пор, как ее неожиданно посетил Дуарте.

— В чем дело, Гарри?

— Одри. — Его голос сорвался, явно от огорчения.

Сердце Элоизы учащенно забилось. Что могло случиться? Зачем она позволила Джону уговорить ее? Она не должна была оставлять сестру, когда та пребывала в состоянии предсвадебной лихорадки.

— С ней все в порядке? Произошел несчастный случай или что-то еще?

Она ждала ответа отчима, судорожно сжимая телефон. Джон сел, наклонился и положил руку ей на спину. Его спокойная уверенность придала уверенности и Элоизе.