Книга Озеро смерти - Мэг Гардинер

— Думаешь, Табита неспроста объявилась именно сейчас?

— Нет. Что бы ни задумали эти люди, Табита — лишь часть общего плана. Так же, как и Люк. — Я приподнялась на локте. — Шенил тоже говорила что-то такое… Там, в книжном магазине, когда я давала автографы. Якобы Люк — особенный мальчик и более драгоценный, чем я могу себе представить. Джесси, она его ни разу не видела. Но выглядело так, словно «Оставшиеся» имеют права на этого ребенка.

Снаружи, за стенами дома, о берег с шумом разбивался прибой.

— Рано утром в дорогу, — сказал Джесси.

На мгновение я ощутила пустоту. Затем на мне сомкнулись его руки. Потянув на себя, Джесси подставил руки, и, скользнув по ним вниз, я поцеловала его в губы. Прикрыв глаза и наслаждаясь теплом, исходившим от его тела, я вдруг поняла, что хочу почувствовать его вкус. И снова поцеловала, уже крепче, а затем прошлась губами по контуру его скулы и опустилась ниже, к шее. Чувствуя теплоту шелковистой кожи, подразнила широкую грудь. Потом провела пальцами вдоль ребер и вниз, нашла его сильные ладони. Приподняв их, я по очереди обласкала губами каждый палец, последними поцеловав запястья. Джесси задышал глубже, и спиной я ощутила прикосновение его рук.

Этот танец мы поставили давно, находя движения методом проб и ошибок перед лицом неизбежных обстоятельств. Поврежденный спинной мозг снижал чувствительность нервных окончаний, не позволяя Джесси шевелить ногами. Чтобы пробудить сексуальное чувство, требовалась стимуляция. Со временем, преодолев сложности и многое потеряв, нам удалось отказаться от запросов прежнего времени и найти нечто новое. На мое счастье, Джесси оказался смелым, даже беззастенчивым любовником, и я нашла в его закаленном от морских купаний теле настоящую прелесть, податливость и мягкость. Оно стало тем самым местом, где я забывала обо всем, даже о том, что иногда вызывало отчаяние.

Приподняв, Джесси посадил меня сверху. Стащив шелковую ночную рубашку через голову, поцеловал груди и живот. Почувствовав, как тела коснулась его борода, я застонала. Приподняв за ноги, он качнул меня. Простыни запутались, и я отбросила их в сторону.

Мы любили друг друга яростно, в молчаливом порыве. Потом, сплетенные вместе, молча лежали рядом. Эта ночь была последней ночью в родной гавани.

Утро началось рано, когда встававшее над океаном красное солнце обозначило линию горизонта, и Люк с неописуемой радостью услышал, что мы уезжаем в Чайна-Лейк. Кипя энергией, он зигзагом, как озабоченная пчела, носился по дому. Приходилось вытаскивать ребенка то из ванной, где брился Джесси, то из машины. Люк пытался пристроить в мою спортивную сумку свой трансформер. Я не могла его ругать. Удивительно живой и нежный мальчик, Люк излучал счастье, словно разбрасывая вокруг себя разноцветные конфетти.

Когда Джесси пришел завтракать, Люк буквально прыгнул от стола ему навстречу.

— Ты знаешь, что я еду к папе? Вот так сюрприз!

— Да, ты счастливчик! Наверное, папа очень обрадуется, — сказал Джесси.

— Ты приедешь меня навестить? Если в доме будут ступеньки, я позвоню, чтобы ты не забыл костыли.

— Молодец, ты обо всем подумал.

— И ты сможешь научить меня плавать баттерфляем.

— Конечно.

Джесси поднял ладонь вверх, приглашая Люка сделать то же самое. Когда их ладошки стукнулись друг о друга, Джесси притянул мальчика к себе.

— Ты парень что надо. Жаль, что мы расстаемся. Кажется, со временем из тебя действительно выйдет толк.

Чайна-Лейк располагается в двухстах милях от Санта-Барбары, в пустынной горной долине на западном склоне Сьерра-Невады. Когда мы с Люком выехали, на часах было начало десятого. Примерно к одиннадцати тридцати мы пересекли череду холмов и выехали на рыжевато-коричневое пространство пустыни. Вскоре после этого миновали военно-воздушную базу Эдвардс, где Чак Йегер впервые преодолел звуковой барьер и где садился на Землю первый космический челнок. Я немного расслабилась.

Часом позже, решив перекусить и залить в бак горючее, я остановила машину в Мохаве. По моему представлению, городок состоял из грузового железнодорожного терминала и огромного асфальтированного поля, сплошь уставленного законсервированными авиалайнерами. Люк, дремавший на заднем сиденье, поднял голову, как только я заглушила двигатель, и, сладко потянувшись, спросил:

— Мы где?

Беспомощно хлопая глазами, мальчиксел, пытаясь осмотреться. Взъерошенные от сна волосы торчали во все стороны. Пока я наполняла бензобак «эксплорера», на заправку зарулил черный джип, из которого грохотала музыка. Из машины вылезли двое мужчин, на вид одного со мной возраста. Хорошо узнаваемый тип — бритые почти наголо, развязные, в рубашках с короткими рукавами и бермудских шортах, привыкшие к быстрому успеху. Пока я дожидалась расчета в мини-магазинчике, держа в руках газировку и пончики с корицей, один из них вошел внутрь и, взяв упаковку с полудюжиной пива, направился прямо к стойке. Глянув в мою сторону, спросил:

— Горячие?

Принять или не принять его игру? Пока подбивали итог, я открыла бумажник и сказала:

— Пончики идеальны для дальней дороги. Горячее не дает заснуть.

— Только не говорите, что такая девушка предпочитает вспышке ощущений горячие пончики.

Я бросила в его сторону косой взгляд. У подошедшего была квадратная челюсть, и он слегка улыбался, пряча глаза за темными очками — точь-в-точь как очки знаменитой снайперши Энн Оукли. Довольный собой, незнакомец решил, что пора представиться:

— Привет, я Гаррет.

— «Вспышка ощущений»… Метафора, подходящая для фейерверков. Я думала, истребитель стреляет ракетами, с шумом и грохотом.

Он коротко хохотнул:

— Да, и они сами наводятся на горячее.

Стоявший за кассой паренек казался озадаченным. Пока наш разговор не перешел известную грань, я забрала покупки и направилась к двери, услышав вдогонку:

— Один хороший выстрел — и вы сами загори…

— Нет, пилот, только не это, — сказала я, выходя на улицу.

Его товарищ чистил ветровое стекло джипа резиновым скребком на длинной ручке. За моим «эксплорером» стоял автомобиль дорожной полиции Калифорнии. Вышедший из машины патрульный медленно брел в направлении магазинчика, пересчитывая мелочь. В ожидании новой порции намеков я не обратила никакого внимания на трассу. Возможно, именно по этой причине зеленый «додж» проскочил мимо незамеченным.

— Жаль, жаль, что вы не хотите испытать прикрытие с верхней полусферы, — услышала я.

— О-о, вы предлагаете свою защиту?

— На все сто.

— Офицер и джентльмен. Наверное, я обозналась. Вы не боевые летчики. Воздушные извозчики?

Приложив руку к груди, он изобразил сердечный приступ. Забравшись в машину, я сказала:

— Держитесь за палку. Так вы кажетесь счастливым.