Книга Таня Гроттер и локон Афродиты - Дмитрий Емец

– А ты, Гроттерша, почему не одеваешься?Только не говори, что снова хочешь отделаться джинсами! На худой конец естьтакая женская одежда, называется «юбка»! Захочешь знать, как она выглядит, ятебе набросаю рисуночек.

– Я знаю, как выглядит юбка. Просто нелюблю.

– Вот и хорошо, что знаешь. А то на твоисвитера у меня уже аллергия. Я как только их вижу, мне их хочется ножницамиизрезать!.. Нет, и что все эти Пупперы Глебычи Валялкины в тебе находят? Никожи ни рожи – одни только волосы и контрабас!.. Опс, а это еще кто?

В комнату стремительно впорхнул купидон сбольшим пакетом. Пипа привычно бросила ему кулек с конфетами и, получив пакет,бесцеремонно катапультировала купидончика за окно. Сорвав с вешалки пакет, онас недоумением уставилась на платье.

– Это что, мне? Да оно мне и на нос неналезет! Я такого не заказывала! Они там что, совсем оборзели? Мамуля, ты чегокупила!!! – возмутилась она, кидаясь у зудильнику.

– Постой-ка! – сказала Гробыня,поднимая с полу отброшенный Пипой пакет. – Ты читать не пыталась учиться? «ТатьянеГроттер. О. Буян. Тибидохс».

– Гроттер? Они там что, с ума посходили?Танька, ты что, заказывала платье? – изумилась Пипа.

– Нет, – сказала Таня.

Она была так удивлена, что, захлопывая футлярконтрабаса, едва не сломала себе ноготь.

Гробыня решительно отобрала у Пипы платье.

– Хм… Выглядит недешевым. Кому-топришлось долго простоять на паперти с протянутой рукой, чтобы такое купить.Кто-то прислал тебе, Гроттерша, очень приличное платье! Причем такое приличное,что даже у меня слюнки текут! Ну-ка, примерь!

– Кто это мог сделать? Может, спросимкупидона? Пара шоколадок – и он с удовольствием проболтается, – спросилаТаня.

– Поздно. Купидон улетел. Пипа с ним поошибке расплатилась.

– Тьфу ты ну ты!.. Теперь этого купидонадве недели не увидишь! Надеюсь, это сделала не самая добрая тетя, иначе послеэтого платья у тебя на спине вырастет собачья шерсть, – язвительно заявилаПипа.

– Вряд ли. Она не знала про выпускной. Апо почерку на оберточной бумаге можно узнать отправителя? – спросила Таняс беспокойством.

– Ага, сто раз. Почерк уже триждыпоменялся. Буквы заговоренные, – хмыкнула Гробыня. – Гроттерша, на,примерь! Не прокручивай в мясорубке мое любопытство!

– Не стану я ничего примерять. Носитьплатье, которое непонятно кто прислал, – это неправильно! – сказалаТаня.

Одновременно она невольно поймала себя намысли, что негодование, которое она испытывает, не слишком уж и велико. Гораздоменьше, во всяком случае, чем желание надеть платье.

– Погоди, не гони волну! Дайвзглянуть!.. – Склепова кинулась к своей кровати, откинула матрац и извлеклапростенькую заговоренную рамку из трех вязальных спиц, принадлежавших в разноевремя разным ведьмам.

– Нет, никакой черной магии я здесь невижу. Более того, нельзя даже определить, темный или светлый маг егопослал, – с досадой сказала Склепова, проводя рамкой.

– Как же такое может быть? – неповерила Таня.

– А так. У того, кто дарил тебе платье,хватило ума произнести заклинание нейтрализации магии, в противном случае хотябы частицу его ауры я бы уловила.

– Так, значит, ты думаешь, что?..

– Точно, Гроттерша! Жабой, змеей иличерепахой ты не станешь. А если и станешь, то не благодаря платью. Гробздравимени Гробульки Склеповой тебе это гарантирует. Переодевайся!

– Склеп, я не буду!

– Будешь! А если откажешься, то этоплатье надену я. У нас с тобой один размер. Ну же!

Таня неохотно послушалась. Отчасти потому, чтопоняла, что Склепова так и поступит. Она взяла платье и пошла переодеваться.Когда она нерешительно показалась из-за ширмы, Гробыня и Пипа одновременноуставились на нее. Таня со страхом ждала приговора.

– Терпимо… Даже можно сказать:ничего, – уронила Пипа.

Учитывая, что обычно Пипенция отзывалась оТаниной одежде как о перекроенных вариациях лошадиных попон, это была максимальнаяпохвала, которую вообще можно было заслужить.

Гробыня пока молчала, с непроницаемым лицомразглядывая Таню со всех сторон.

– Ну и как тебе? – не выдержаланаконец Таня.

– А тебе как? – отозвалась Гробыня.

– Вроде ничего. Но оно какое-то… нуслишком открытое… – осторожно сказала Таня.

Склепова рассмеялась:

– На ладонь выше колена и с небольшимвырезом на спине – это теперь называется слишком открытое? Тогда большинствомоих шмоток просто вещи-невидимки!.. Класс, Гроттерша, просто класс! Ты рожденадля этого платья, а оно для тебя. Ты и эта тряпка нашли друг друга!

 

– Ты правда так думаешь? – спросилаТаня, с сомнением разглядывая себя в зеркале.

Ей чудилось, что из зеркала на нее смотритуверенная в себе, довольно красивая, но совершенно незнакомая ей особа. Нет,это была не она, Таня Гроттер, а кто-то другой, возможно, отдаленно на неепохожий.

– У кого-то есть вкус. Теперь бы только

понять, у кого! Пуппер? Что-то не верится.Будь это платье от Гурика, мы нашли бы приколотую к подкладке визитную карточкусо скромненькими буковками «Гу-Пу». И сто вагонов роз. Причем на каждом вагонебыло бы написано: «Это последний букет тебе, Tanja!» За последним шел бы самыйпоследний, самый-самый последний, последний в третьей степени и так далее добесконечности. А в конце цветочного состава ехала бы цистерна с кислотнымислезами тети Настурции.

Таня невольно улыбнулась, оценив, как верноподметила Гробыня. Да, Гурик это Гурик, вечно в своем репертуаре. Каждаяразлука у него была окончательной и каждая заканчивалась трагической сценой,даже если он просто уходил в драконбольную раздевалку. Когда ко всему подходишьс тяжеловесной серьезностью, через очень короткое время люди вообще перестаютвоспринимать тебя всерьез.

– Нет, платье прислал не Гурик. Тот, ктоэто сделал, очень хорошо тебя чувствует… Внутренне чувствует, в мельчайшихнюансах. Любит тебя не только за достоинства, но и за недостатки. В общем,Пуппер тут отдыхает. Но тогда кто? Кто? – никак не могла успокоитьсяГробыня.