Книга Дело перепуганной машинистки [= Дело об испуганной машинистке ] - Эрл Стенли Гарднер

Гамильтон Бергер важно поклонился присяжным и прошел на своеместо.

Члены суда переглянулись в недоумении: никто не ожидалподобного лаконизма от окружного прокурора, речи которого были знамениты своейбесконечностью. Возможно, поэтому его выступление произвело на всех сильноевпечатление.

Перри Мейсон вынужден был отметить для себя, что Бергер вовступительном слове не только не раскрыл своих карт, но даже не намекнул на то,каким образом обвинение намерено строить доказательства.

– Моим первым свидетелем, – сказал прокурор, – будет ИвоннаМансе.

– Вызывается Ивонна Мансе, – объявил помощник судьи.

Сразу было видно, что ее тщательно проинструктировали. Онаподнялась на место для свидетелей, изо всех сил стараясь казаться расстроенной.На ней было закрытое платье с воротником-стойкой и юбкой такой длины, чтобытолько-только не выглядеть старомодной. Но все равно попытка придать ейконсервативный вид не удалась.

Ивонна сообщила свое имя и адрес судебному секретарю искромно воззрилась на окружного прокурора, не забывая при этом искосапоглядывать на присяжных.

Руководствуясь вопросами Гамильтона Бергера, Ивоннарассказала о своих отношениях с Монроем Векстером, об их хитро задуманном планеконтрабандного провоза бриллиантов, о морском путешествии на борту теплохода ио романтическом ухаживании ее «пылкого поклонника».

Она закончила свои показания увлекательным рассказом о сценеревности на палубе, окончившейся отчаянным прыжком «обманутого» молодогосупруга. В заключение она сообщила, что в ее багаже находился баллон со сжатымвоздухом, так что, прыгнув за борт, Монрой Векстер мог продолжительное времяплыть под водой.

После этого Гамильтон Бергер продемонстрировал суду сериюкарт гавани и фотографий туристского теплохода. Она попросил свидетельницупоказать на одной из карт, где находился теплоход, когда Векстер совершилпрыжок, и указать на фотографии место на палубе, с которого он прыгнул.

– Можете приступить к допросу, – предложил прокурор ПерриМейсону.

Мейсон широко улыбнулся свидетельнице. Ивонна, забыв о своейроли безутешной вдовы, улыбнулась ему в ответ, слегка изменила свое положение вкресле и положила ногу на ногу. Эти маневры привели к тому, что двое присяжныхмужского пола вынуждены были перегнуться через стол, чтобы иметь более удобноеполе обозрения, зато подбородки трех присяжных женского пола, которых природаобделила привлекательностью, возмущенно вздернулись вверх.

– Ваше имя Ивонна Мансе? – спросил Мейсон.

– Да.

– Есть ли у вас другие имена?

– Нет.

– Были ли вы действительно замужем за Монроем Векстером?

– Была. Но теперь, овдовев, я предпочитаю свою девичьюфамилию.

– Понятно. Вы не желаете носить фамилию своего супруга.

– Дело не в этом. Просто Ивонна Мансе – мое профессиональноеимя.

– И чем же вы занимаетесь?

На минуту воцарилась тишина, и прокурор вскочил с места.

– Протестую! – выкрикнул он. – Ваша честь, я возражаю противлинии допроса и существа самого вопроса. Он не имеет отношения к делу.

Судья Хартли потер подбородок и объявил:

– В данном случае считаю необходимым поддержать протестобвинения. Протест принят.

– Вы были обвенчаны с Монроем Векстером? – задал следующийвопрос Мейсон.

– Да.

– На борту судна?

– Да.

– А ранее?

– Нет.

– До этого вы не совершали брачного обряда?

– Нет.

– Вы знакомы с законом о семье и браке?

– Да.

– Вы когда-нибудь называли себя миссис Векстер?

– Да.

– До этого круиза?

– Да.

– В соответствии с разработанным вами планом Монрой Векстердолжен был притвориться погибшим, не так ли?

– Да.

– Кому принадлежала эта идея, вам или Монрою?

– Ему.

– Он должен был притвориться, что утонул, прыгнув за борт, итаким образом получить возможность контрабандным путем переправить камни?

– Да. Я уже об этом говорила.

– Другими словами, если кому-либо было выгодно считатьсяпогибшим, то это именно Векстеру, и он по доброй воле инсценировалсамоубийство.

– Возражаю, поскольку на данный вопрос был получен ответ, –заявил Бергер.

– Возражение принято, – сказал судья.

Удовлетворенный ответами Ивонны, Мейсон улыбнулся присяжными задал новый вопрос:

– Вы признали, что принимали участие в контрабандныхоперациях?

– Конечно. Я ведь не глупенькая.

– Естественно… После начала данного расследования вывстречались с окружным прокурором?

– Конечно.

– А не благодаря ли прокурору вы получили возможностьвыступить на этом процессе в качестве свидетеля, не будучи привлеченной куголовной ответственности за контрабанду?

– Ну, понятно…

– Одну минуту, – прервал его Бергер. – Ваша честь, явозражаю против этого вопроса. Он не имеет отношения к делу и не соответствуетправилам ведения перекрестного допроса.

– Не принимается. Отвечайте на вопрос, свидетельница.

– Ну, конечно, определенной договоренности не было. Это былобы… неблагоразумно.

– Кто вам сказал, что это было бы неблагоразумно?

– Мы все согласились, что это так.

– Кого вы имеете в виду?

– Полицейских, окружного прокурора, детективов,таможенников, моего адвоката.

– Понятно, – сказал Мейсон. – Они вам сказали, что было бынеблагоразумно заключить определенное соглашение в этом отношении, но тем неменее вселили в вас уверенность, что, если вы станете давать устраивающие ихпоказания, вас не привлекут к уголовной ответственности за участие вконтрабанде?

– Ваша честь, я возражаю против слов «устраивающие их»! –выкрикнул Гамильтон Бергер. – Они провоцируют свидетельницу.

Судья задумчиво посмотрел на Ивонну Мансе и промолчал.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – я постараюсь сформулироватьиначе. Состоялся ли разговор о том, что вам следует показывать на суде?