Книга Бомба из прошлого - Джеральд Сеймур

Босс шел следом, но в фойе задержался и вроде бы сказал что-то сопровождавшему его мужчине. Возможно, реплика касалась того дела, которое они обсуждали. Кэррик стоял у передней дверцы с правой стороны, чтобы сразу сесть и отъехать. Босс, продолжая что-то говорить, ступил на тротуар и шагнул к машине…

Человек в куртке с опущенным капюшоном, появившийся из соседних дверей, казался черным на фоне серого камня. Небрежно одетый, с темной щетиной на щеках и подбородке, двигаясь на удивление легко, пружинистой походкой спортсмена, он моментально сблизился с Боссом.

Черт… вот черт… В последний момент Кэррик увидел пистолет в руке незнакомца. Пистолет был с коротким черным дулом, под цвет рукава. Кэррик хотел крикнуть и не смог.

Рука с пистолетом взлетела. Босс увидел незнакомца и застыл с открытым ртом, не закончив фразы. Кэррик оттолкнулся от машины. И куда только девалась хромота? И куда, черт возьми, девался Григорий?

Краем глаза он увидел, что Григорий пригнулся, вжался спиной в машину и вскинул, словно защищаясь, руки. Из-под ладони вырвался пронзительный вскрик. Пистолет дрогнул…

Кэррик не раздумывал — действовал. Времени оценить ситуацию не оставалось. Он выскочил из-за машины, едва не споткнулся о бордюр и прыгнул. Врезавшись плечом в живот незнакомца, Кэррик услышал первый выстрел.

Он оглох. Не слышал даже собственного крика. Если кричал. Второй выстрел. В сантиметрах от головы. И только тогда Кэррик понял: стреляют не в него, цель — Босс.

Незнакомец упал. Они вместе свалились на тротуар. Первым сработало обоняние — в нос ударил запах пороха, фастфуда и чили, вместе с жаром выдоха. Незнакомец охнул. Щетина жесткая, серая — парень немолод.

Пальцы сами схватили куртку, правое колено ушло в живот стрелка. Сильно. Незнакомец задохнулся от боли. Сталь звякнула о камень мостовой — пистолет отлетел в сторону. Оглянулся — Григорий так и не очухался, Босс на коленях, закрывает руками голову.

Прижав незнакомца одной рукой, Кэррик ударил второй в лицо. Ударил коротко, без замаха. В переносицу. Ногой отбросил пистолет — тот запрыгал по камням и исчез под машиной.

Он поднялся. Незнакомец остался лежать, постанывая и прикрывая руками самое дорогое. Похоже, дышал он с трудом.

Кэррик не был полицейским. Он состоял на службе у Иосифа Гольдмана. Он поднял Босса, обнял, как ребенка, за плечи, подтащил к машине, втолкнул в салон, захлопнул дверцу. Шагнул к Григорию, схватил за шиворот, швырнул на переднее пассажирское сиденье.

Остальное заняло считанные секунды. Обежал «ауди» спереди, прыгнул за руль, дал газу и почувствовал, как заднее колесо переехало что-то. Пистолет. Заметив, что Григорий не закрыл дверцу, наклонился, захлопнул.

Машина умчалась.

В конце улицы — в крови еще бурлил адреналин — бросил взгляд в зеркало заднего вида. Кэррик не удивился бы, увидев преследователей, но в зеркале отразился только стоящий на четвереньках незнакомец. Он поднял что-то с тротуара, сунул в карман, наклонился за пистолетом и, подобрав, побрел прочь. Кэррик отвел глаза и, заметив впереди перекресток, взял вправо.

Сердце стучало. Руки как будто налились свинцом и норовили сползти с руля. Кто-то тронул его за плечо. Босс. В ушах шумело, и слов Кэррик не расслышал.

Выехали из Сити. Рядом дрожал пепельно-серый Григорий. Босс вцепился в куртку и не отпускал.

Наверно, сработал рефлекс — другого объяснения у Кэррика не было.

* * *

Пустая, если не считать продавца газет, улица. Первым на ней появился швейцар. Спустился по ступенькам на мостовую. Открыл жестянку, достал окурок, затянулся пару раз, бросил на тротуар, где только что дрались двое мужчин, затоптал и отшвырнул подальше.

Как будто ничего и не случилось, подумал Люк Дэвис. Он совершенно ничего не понял. Никто не глазел из окон. Ни одного зеваки рядом. Не завывали полицейские сирены. Появившаяся неведомо откуда женщина купила газету. Из подъехавшего грузовичка службы доставки выгрузили какие-то ящики, и он, посигналив фарами, уехал. Мужчина в черной куртке с капюшоном исчез в неизвестном направлении. Люк Дэвис сохранил присутствие духа и ясность мысли — как-никак его этому учили, — но сомнения все же одолевали: а не привиделось ли ему все это?

Рядом кто-то хмыкнул.

— Шоу кончилось. Идемте.

— Извините, мистер Лоусон. Не сочтите за идиота, но разве мы не были сейчас свидетелями вооруженного нападения на Иосифа Гольдмана? И… это ведь был Кэррик?

— Никаких имен. Это в высшей степени непрофессионально. Называйте его Ноябрем.

— Кэррик дрался с киллером?

— Я же говорил — наблюдайте. Все дело в восприятии.

— Я и наблюдал. И даже побежал бы на помощь, если бы вы меня не остановили. — В цепких, сжавших его запястье пальцах силы оказалось куда больше, чем можно было предположить.

— Если бы вы вырвались, мне пришлось бы — как я и предупредил — сбить вас с ног, и тогда вы встали бы не раньше, чем через неделю.

— Так что же я все-таки видел?

— Решайте сами. Мне с вами нянчиться некогда.

Лоусон повернулся и зашагал прочь, и Люку ничего не оставалось, как последовать за ним. Что он видел? Ясное и понятное словно затуманилось.

* * *

— Если бы не он, я был бы уже мертв. Да, да, никаких сомнений.

Иосиф Гольдман расхаживал по комнате. Жена, хорошо знавшая супруга, молчала.

— Все так, как и рассказывают. Жизнь пролетела перед глазами. Ты уже готов отправиться в рай или в ад… или куда там еще. Невероятно, как это все можно увидеть в один миг. Я видел Пермь, Москву… был с тобой, с детьми. Все это пролетело перед глазами, пока я стоял там, на тротуаре, и смотрел, как поднимается пистолет, как он целится прямо в меня. Я видел палец на спусковом крючке. И, знаешь, палец уже побелел от напряжения. Я знал, что он вот-вот выстрелит, что я умру, но его сбил с ног Джонни.

Он говорил и говорил, сбивчиво, путано, то и дело вытирая платком пот страха. Никогда еще смерть не подбиралась к нему так близко.

— Понимаю ли я, что у меня есть враги? Конечно. Понимаю ли, что ты, любимая, и наши дети могут стать мишенями? Конечно. Я знал, что меня могут похитить ради выкупа, но никогда не думал, что могу умереть, как бродячая собака, на улице… И вот это почти случилось. Откуда он взялся? Будто лев…

Иосиф Гольдман остановился на полушаге и, словно подкошенный, свалился на диван. Много раз, и в Перми, и в Москве, он докладывал Ройвену Вайсбергу, что тот или другой клиент просрочил платеж или смошенничал, подсунув недействительный банковский счет. Он знал, что через два-три дня после такого доклада в газете появится фотография окровавленного тела или сообщение о взорванной машине. Но зная это все, он считал себя, бизнесмена, застрахованным от таких неприятностей.