Книга Воронье - Ингрид Нолль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аннетта поцеловала Ахима в щеку.
– Бедный мальчик, – с сочувствием произнесла она. – Ну ладно, пойдем дальше.
Перед одной виллой с роскошными витражными окнами стоял зеленый автомобиль, куда садились двое полицейских. Когда машина уехала, Аннетта с изумлением прочла на табличке у входа: «Хайко Зоммер».
– Значит, расследование еще не закончено, – произнес Ахим. – Впрочем, семьи у него не было – особняк наверняка выставят на аукцион.
Аннетте до смерти хотелось заглянуть внутрь; может, попробовать подойти с заднего двора?
Ахим хмыкнул:
– Какая ты любопытная! Полиция это не одобрит. Ладно, пойдем, попробуем подойти к дому через ворота в саду.
Они вышли по боковой тропинке к задней веранде и заглянули в зимний сад.
Столешница большого деревянного стола была выложена белой плиткой с бирюзовым орнаментом и отлично гармонировала с белыми книжными шкафами, два плетеных кресла так и располагали к отдыху. Как и на фасадной стороне дома, окна здесь были с узорчатыми стеклами – синими, зелеными, желтыми, в комнаты лился изумрудный свет.
Аннетта в восхищении воскликнула:
– Просто сказка! Ради этой виллы я бы даже оставила Мангейм. Этот дом перешел к нему по наследству?
– Нет, – ответил Ахим. – Он его купил. Дом находится под охраной как архитектурный памятник. Вероятно, он приобрел его, решив, что ресторан станет золотым дном. «Дикий гусь», конечно, пользовался популярностью, и там обычно было полно посетителей, но не каждый ресторатор может все просчитать.
– Откуда ты так хорошо это знаешь? – удивилась Аннетта.
– Слышал где-то, да сейчас все на свете только и говорят, что об убийстве.
– Ты хотел сказать, все в Бретценхайме, – с улыбкой поправила Аннетта.
Они все еще стояли в чужом саду.
– Поль тебе ничего не рассказывал о Хайко Зоммере?
Аннетта покачала головой.
– Этот тип был любовником нашей матери, – едва слышно прошептал Ахим.
– Нет, – воскликнула Аннетта, – я не могу в это поверить!
В эту минуту ее кольнуло злорадное чувство, что наконец-то на лакированном образе превозносимой Полем матери появилась порядочная царапина.
– К сожалению, это так. Мы с Полем застали их на месте преступления.
Не торопясь, они покинули большой участок со множеством старых сосен, который, к счастью, не просматривался из прилегающих садов.
Однако, когда первая волна враждебности спала, Аннетта не почувствовала ничего, кроме горечи. Почему муж ничего ей не сказал? Почему она все должна узнавать от его брата? Почему ее муж ведет себя так, словно она не принадлежит к их семье и не имеет права быть посвященной в их тайны? Внезапно у нее закружилась голова, и Аннетта присела на невысокий бордюр.
– Сиди здесь и не двигайся, – несколько растерянно велел ей Ахим. – Сейчас подгоню машину. Похоже, ты перенапряглась.
Аннетта кивнула.
В машине Аннетта откинулась назад и закрыла глаза.
– Тебе лучше, малышка? – озабоченно спросил Ахим.
– Уже все в порядке, – солгала она, пытаясь взять себя в руки.
Через минуту он опять остановил машину.
– Здесь я живу. Не хочешь для контраста посетить мое скромное жилище?
Аннетта хотела было ответить, что нет, лучше в другой раз, но любопытство в итоге победило. Трехэтажный съемный дом, конечно, ничего не имел общего с виллой в стиле модерн, а представлял собой типичную коробку семидесятых годов. Наверное, все же стоило бы заняться тай-цзи, подумала Аннетта, два лестничных пролета – это тяжело. Следующие ее мысли были довольно сумбурны: чего ожидать? Как понимать внимание Ахима? Попытается ли он еще раз поцеловать ее и раздеть, хотя один раз уже нарвался на отказ? В конце концов, она и сама не знала, чего хочет.
Обстановка в обеих комнатах была хоть и не слишком шикарная, но современная и практичная. Никаких личных вещей, за исключением плюшевого крокодила, не было. Ахим немного аккуратнее, чем Поль, заключила Аннетта, стараясь не смотреть в сторону широкой кровати.
– У тебя здесь очень мило, – сказала она. – Но я хотела бы вернуться к разговору о вашей матери. Сегодня утром я заговорила с ней об этом убийстве и не заметила никакого особого интереса с ее стороны. А ведь она должна была как-то отреагировать!
– Тебе так кажется, – ответил Ахим. – Она отлично умеет владеть собой. А после смерти отца разве она похожа на безутешную вдову?
– И все же я не могу в это поверить. И когда же вы их застали?
– В субботу перед Пасхой. Она лежала в постели, а он выжимал ей апельсиновый сок на кухне.
– Может, просто забрался к вам в дом.
– Не смеши меня, ты сама в это не веришь! Вор в папином купальном халате? Это был точно Хайко Зоммер, его фотографию напечатали в газетах. Да и вообще, про него поговаривали, что он мастер ухаживать за дамочками.
Аннетте пришлось признать поражение.
– Ваша то ли бесстрастная, то ли страстная мать остается для меня загадкой, – вздохнула она.
Ахим взял ее за руки:
– Малышка, ты очень милая, но безнадежно наивная. Мир, к сожалению, гораздо хуже, чем ты о нем думаешь.
Аннетта хотела возразить, что не такой уж она и ребенок, на пять лет старше его, но поцелуй помешал ей развить аргументацию и предотвратил возможное сопротивление.
И все же Аннетта повторяла как заклинание:
– Поль все-таки твой брат…
Ахим, занятый застежкой бюстгальтера, сказал:
– Да он, наверное, изменяет тебе уже много лет. Есть и еще кое-что, о чем ты не имеешь ни матейшего представления. Уж твоей преданности, видит Бог, Поль точно не заслуживает.
Когда на полу оказалась одежда Ахима, Аннетта избавилась и от сомнений морального порядка, и от своего ортопедического ошейника.
Поль занялся в мансарде допотопным черно-белым телевизором. Обуреваемый исследовательским духом, он открутил заднюю крышку и ковырялся в телевизоре до тех пор, пока аппарат снова не начал показывать две программы. Когда он с большим интересом увлекся повествованием о том, как английский тюлень спас из воды немецкую овчарку, в дверь тихо постучали.
Аннетта колотила бы громче, подумал Поль. В комнату и в самом деле вошла мать.
– Прости, Жан-Поль, я помешала? Ты не мог бы спуститься в спальню? – спросила она и улыбнулась.
Поль покраснел как рак. Но не успел он устыдиться своих грязных мыслей, как она сообщила, что разбирает вещи в отцовском гардеробе. Завтра приедут из Красного Креста и заберут пару мешков. Некоторые вещи ей очень жаль отдавать. В ее словах была невысказанная просьба, и Поль отлично понимал – ей хотелось бы, чтобы пальто отца носили его сыновья.
