Книга Глинтвейн для Снежной королевы - Нина Васина

Кстати, об этичности.

– Я на все готова, чтобы найти брата, – без малейшего намека на позерство заявила Лера. – Никаких ограничений в вопросах. Мне все равно, что кому-то будет неудобно за мои ответы. Вам ведь неудобно, так?

Старик удивился и долго про себя выбирал ответ, чтобы не спугнуть ее целеустремленность. Девочка восприняла его замешательство по-своему:

– Я могу вынести из дома, что вам нужно. Любые документы. Могу перерыть все шкафы в доме бабушки. Ее стол с потайными задвижными ящичками я наловчилась открывать шпилькой. Спрашивайте, что вас интересует. Только отыщите Антошу. Вы ведь найдете его?

– Зачем ты рылась в столе бабушки?

– Потому что пропало кухонное полотенце, я уже вам рассказывала.

– Когда у меня дома пропадает полотенце или ухватка для горячего, я не иду рыться в столе своего родственника, – заметил Старик, про себя подумав, что даже при большом желании ему бы этого не удалось: к шестидесяти трем годам он был совсем одинок. – Почему тебе вообще пришло в голову связать исчезновение полотенца с бабушкой? Что ты напридумывала, когда оно пропало?

– Я не умею придумывать, – настойчиво убеждала его Лера. – Стиральная машина и вынос мусора – на мне. Из квартиры никто не выходил, кроме Элизы, она в тот вечер приходила в гости. Уходя, попросила пакет, хотя была с сумкой. Небольшая стильная сумочка трапецией. Почему вы спрашиваете? Она же созналась. Как только я нашла договор с сыщиком.

Старик вздохнул: ему было трудно с девочкой Лерой.

К концу третьей недели, сопоставив все имеющиеся у него факты, Старик должен был признать, что такого странного дела ему еще не попадалось. Займись он подобным похищением ребенка лет десять назад, он бы это припадочное семейство так просто из трясины закона не отпустил. Но сейчас, с возрастом, Старик научился ценить чужое горе и радость, к тому же после общения с девочкой Лерой он пересмотрел некоторые свои концепции относительно семейного счастья. По его предположению, Валерия Одер была катастрофически несчастна. Из-за этого ощущения Самойлов решил поработать с родственниками тактично.

К субботе назрел вопрос: где собрать всех свидетелей исчезновения Антона Капустина? Если в отделении – основное время уйдет на то, чтобы уверить присутствующих в своих добрых намерениях, а потом уже сил никаких не останется. В квартире Капустиных Старик тоже не хотел вести этот щекотливый разговор, потому что по ходу его могла возникнуть необходимость для некоторых участников беседы покинуть помещение, и тогда Капустины оказывались в глупом положении – они же не уйдут, хлопнув дверью, из собственного дома? Прохор Аверьянович решил собрать всех, причастных к исчезновению Антона лиц, у себя в квартире.

Квартиру Самойлов имел в центре, была она большой и несуразной – туалет, к примеру, девять метров, ванная комната – двадцать три, а кухня – пять с половиной. Длинный коридор с двумя поворотами, смежная со спальней темная комната – кладовка. Но что самое необычное – благодаря сегодняшнему визиту к нему девочки Леры Самойлов впоследствии обнаружит, что его кладовка – не просто кладовка, а длинная узкая комната с двумя окнами и большая ее часть (которая с окнами) находится в соседней квартире, а у него осталось отгороженное кирпичной кладкой темное помещение в семь квадратных метров.

Именно в кладовку и отправился некоторый хлам, cоздающий, по мнению Самойлова, определенный уют, когда ты один дома, и вызывающий катастрофическое ощущение холостяцкой неприкаянности у гостей.

К двенадцати часам субботы он придирчиво осмотрел гостиную и остался доволен. В двенадцать десять прибыла чета Капустиных, еще через пять минут – бабушка Элиза в алом пальто с черным меховым воротником и в кокетливой охотничьей шапочке с пером. Мария Мукалова и Лера пришли следом.

Старик предупредил по телефону родителей девочки, что для нее эта беседа может стать слишком шокирующей. Капустины не поверили, но и без того они не смогли бы уговорить Леру остаться дома. Папа заявил, что в некоторых вопросах она разбирается получше любого взрослого. Старик с этим согласился, но попросил девочку не разговаривать, вообще в ходе беседы не открывать рта, пока к ней не обратятся за советом.

Усадив всех на двух диванах, Самойлов присел на стол – любимая его поза для переговоров, – оглядел присутствующих и остановил взгляд на Элизе. Она сидела посередине большого старого дивана, а в углу его сжалась девочка Лера. Родители ее и Мария Мукалова сидели на другом диване.

Элиза взгляд выдержала, тряхнув с усмешкой головой, отчего перо на ее шляпе заколыхалось. Самойлов кивнул сам себе и начал:

– Я вам сейчас просто дам некоторую информацию, вы ее спокойно выслушаете, если захотите – обсудите между собой, а потом мы попробуем найти выход из ситуации.

– Мой мальчик жив? – не выдержала напряжения Валентина.

– Пока все живы, – спокойно заметил Самойлов. – В этой папке, – он постучал ладонью по толстой папке на столе, – результаты моего расследования. Я перечислю вам сейчас документы, которые там хранятся, а вы не перебивайте. Когда я закончу, зададите вопросы. Итак… – Он выдержал паузу. – В девяносто пятом году Валентина Капустина и Мария Мукалова рожали в один день и в одном родильном отделении. По документам из этого отделения ребенок Мукаловой умер во время родов. А Капустина родила мальчика с некоторыми аномалиями в костной структуре лопаточных площадей и верхнего позвоночного ствола. Говорю по памяти, может, чего и не так сморозил. Элиза Одер, мать Капустиной Валентины, в течение последних двух лет провела собственное расследование, в ходе которого выяснила некоторые факты. В частности, по ее просьбе были дважды проведены экспертизы сравнения ДНК. Сначала она проверила, является ли ее зять отцом Антона Капустина.

Валентина, подняв брови, в столбняке уставилась на мужа.

– Как это?… – спросила она, неуверенно усмехаясь.

– А как у него получалось раньше с Марией! – вступила Элиза. – Я была уверена, что это его внебрачный ребенок, которого тебе подсунули, как последней дуре!

– Не знаю! – повысил голос Самойлов, дождался тишины и тихо продолжил: – Не знаю, почему и в какой момент ей потом пришло в голову сравнить ДНК внука и собственной дочери.

– Куда уж тебе! – хмыкнула Элиза.

– Но некоторые предположения у меня есть! – опять повысил голос Самойлов. – Гражданка Одер это сделала и была не очень удивлена результатами.

– Совсем не была удивлена, – заявила Элиза.

– В чем дело? – побледнел папа Валя.

– Вы не являетесь отцом Антона, – спокойно объявил Самойлов и повернулся к Валентине. – А вы – не его мать. Вы с мужем не являетесь родителями этого мальчика.

– А как же я тогда его родила? – тупо спросила Валентина. – Как же это получилось?

– Может быть, нам Мария Ивановна расскажет, как это получилось? – Самойлов не смотрел на Марусю, поправлял папку на столе.

– Ладно, – легко согласилась Маруся, – раз уж у нас все по-семейному, я расскажу. Твой ребенок умер, Валечка… Я сделала все, что могла. Я стояла у стола рядом с акушеркой, хотя за несколько часов до этого родила. Если у вас возникнет желание узнать, почему ребенок умер, вы можете посмотреть результаты медицинского обследования умершего в тот день новорожденного, которого я записала на свою фамилию. По документам это мой ребенок умер во время родов. А на самом деле…