Книга Битва президентов - Сергей Донской

– Сочувствую, – обронил Разин.

Мищенко бросил на него быстрый проницательный взгляд.

– А вы свой автограф на память оставить не хотите?

– Извините, Виктор Андреевич, но из соображений секретности…

– Понимаю. Можете не продолжать. Сын рекомендовал вас как человека надежного, а я ему верю.

«И совершенно напрасно», – подумал Филин, перекладывая ноутбук из правой руки в левую.

– И очень правильно, – произнес он вслух. – Андрей сообразительный парень и прекрасно разбирается в людях.

– И все же, – сказал Мищенко, – вы должны хотя бы намекнуть, кого представляете. Поймите меня правильно, мой статус не позволяет мне общаться со всеми желающими. Мне компромат ни к чему.

«На тебя, милый мой, столько компромата собрано, что уже на гигабайты счет идет», – сочувственно подумал Разин.

– Справедливо, – сказал он. – Буду с вами откровенен, Виктор Андреевич. Зовут меня на самом деле не Иваном Ивановичем. Служу я в Управлении внешней разведки России. В мои руки случайно попали видеодокументы, которые я хочу передать брату польского президента.

– Мирославу Корчиньскому? – спросил Мищенко. – Почему не лично?

– Потому что рекомендации вашего сына для этого маловато. Понимаете?

– Нет.

– У меня нет выхода на Корчиньского, – пояснил Филин, – и я прошу вас выступить в качестве моего протеже.

– Идемте-ка к столу, – сказал Мищенко, выкраивая время для размышлений. – Позавтракаем, чем бог послал.

В то утро бог послал ему вареную картошку с селедкой, всевозможные соления, домашнюю колбасу, зразы и вареники с творогом. Водки выпили чуть-чуть, налегая на молоко. Разин, кроме того, отдал должное квасу, о чем пожалел, поднимаясь из-за стола. В животе бурчало. Но, отправившись справлять нужду, Разин рисковал утратить контакт с хозяином дома. Приказав себе не поддаваться на провокации кишечника, он послушно проследовал в кабинет, опустился в предложенное кресло и стал слушать пространные рассуждения Мищенко на разные темы, не имеющие никакого отношения к предмету прерванного разговора.

– Простите, Виктор Андреевич, – произнес Разин, деликатно покашливая, – но я хотел бы получить ответ на свой вопрос.

– Сначала откройте свои карты, а потом услышите мое слово, – предложил Мищенко, и стало ясно, что он не прочь перекинуться в картишки, причем не без материальной выгоды для себя.

В соответствии с инструкциями, полученными в Москве, Филин, мешая правду с ложью, изложил удобную ему версию событий. По его словам, спецслужбы России подстроили крушение самолета Стаса Корчиньского, рассеивая искусственный туман в районе аэродрома «Северный». Некто, пожелавший остаться неизвестным, заснял это на видео и продал одному сотруднику разведки за сто тысяч долларов.

– Мне и моему шефу, – уточнил Разин. – Мы понесли определенные затраты, но намерены перепродать фильм Мирославу Корчиньскому за миллион долларов. Двадцать процентов ваши, Виктор Андреевич. Что скажете?

– Могу я посмотреть фильм? – осведомился Мищенко.

– Хоть сейчас.

– Сейчас.

Радушно улыбнувшись, Разин раскрыл ноутбук, включил, запустил нужный видеофайл и развернул экран к Мищенко. Изуродованное лицо того даже просветлело, с таким интересом он смотрел короткий фильм, снятый прапорщиком Барвиным. Когда на экране появился смутный силуэт садящегося самолета, Мищенко, нахмурив брови, коротко спросил:

– Самолет тот самый?

– Тот самый, – кивнул Филин.

– Странно.

– Что кажется вам странным, Виктор Андреевич?

– А то, – развил свою мысль Мищенко, – что подобный фильм вы оценили всего в один миллион.

Разин, намеревавшийся содрать с поляков в двадцать раз больше, состроил скорбную мину.

– Дело не в деньгах, а в принципе, – произнес он, восхищаясь собственной торжественной интонацией. – Не на всем можно зарабатывать. Существуют ведь какие-то принципы.

– Вот как? – удивился Мищенко, не выказывая особого энтузиазма. – В таком случае нам не по пути. Поищите себе другого компаньона.

– Уговорили, – пошел на попятную Разин. – Мы попросим за товар два миллиона. Вы получите четверть стоимости.

– У меня высшее экономическое образование, уважаемый. Я начинал бухгалтером, потом возглавлял нацбанк, потом был президентом. Как вы думаете, я умею считать?

– Думаю, вполне.

– Так оно и есть, – поощрительно кивнул Мищенко. – И вот вам мои подсчеты. По моим прикидкам, товар – если, конечно, это подлинный товар, а не подделка, – стоит минимум десять миллионов. Один из них вы заплатите мне. Второй пойдет моему партнеру.

– Что еще за партнер? – подозрительно спросил Разин. В Москве генерал Луконин разрешил ему заплатить за услуги как раз те два миллиона, которые затребовал Мищенко. Но ни о каких дополнительных участниках сделки речи не было.

– Еще несколько месяцев назад, – заговорил Виктор Андреевич, развалившись в кресле, – я бы обошелся без посторонних лиц. Но тогда я являлся президентом Украины, а теперь? – Он горько улыбнулся, отчего его ноздреватое лицо с большим носом и ушами на мгновение стало почти привлекательным. – Я не могу оградить себя от прослушивания и слежки. Служба безопасности Украины и другие силовые структуры работают на других. Каждый мой шаг, каждый поступок на виду. Я весь как на ладони. – Мищенко проиллюстрировал сказанное жестом. – Стоит мне связаться с Мирославом Корчиньским, как об этом станет известно кому попало. К тому же… – Помявшись, он продолжил: – К тому же, несмотря на рекомендации Андрея, я вас совсем не знаю и не могу довериться вам полностью. А вдруг это подстава? Вдруг это классический развод? – Мищенко перешел на полублатной жаргон столь естественно, словно изучал его параллельно с поэзией Тараса Шевченко. – Я просто хочу себя обезопасить, передав полномочия своему доверенному лицу.

– За наш счет, – с укором произнес Разин.

– Ну не за мой же, – поднял брови Мищенко.

– И кто этот человек?

– Этот человек – Михаил Шахашвили, президент Грузии.

Ошеломленный Филин покрутил головой.

– Почему именно Шахашвили? – спросил он.

– Михо мой друг, это раз, – принялся загибать пальцы Мищенко. – Он все еще у власти, что исключает малейший риск, это два. В-третьих, Мирослав Корчиньский охотнее пойдет на контакт с официальным государственным деятелем, чем со мной. – Тут Мищенко продублировал уже знакомую Разину печальную улыбку. – В-четвертых, обмануть меня – это одно, а действующего президента – совсем другое. Вам приходилось что-нибудь слышать о грузинских спецслужбах?

– Вы хотели сказать, об американских? – предположил Разин.

Он знал, о чем говорил. Пресловутая «революция роз» обернулась для Грузии железными тисками долговых обязательств. Разоренную «демократическими» преобразованиями страну лишили права голоса в ООН, однако Запад, закармливавший Тбилиси кредитами и траншами, внакладе не остался. Страна фактически очутилась в полной зависимости у «спонсоров», среди которых лидировал Госдеп США с его многомиллионными займами в рамках программы «Содействие в борьбе с терроризмом». Усердствовал также фонд господина Сороса, на тайном содержании которого состояли многие видные чиновники администрации президента Грузии. Суммы, которыми ворочали на самом верху, не подлежали никакому учету, поскольку деньги поступали с частных счетов, через цепочки подставных лиц.