Книга Не откладывай свадьбу на завтра - Влада Ольховская

– Их учить, что ли?

– Я тебя умоляю! Какой из тебя учитель? Себя демонстрировать. Как я сказала, инвесторы у меня есть, но им нужно показательное выступление, демонстрация того, во что они будут вкладывать деньги. Поэтому ты проведешь несколько боев. Ты был лучшим из охотников в свое время. Не думаю, что за год ты обмяк и в постели со своей моделькой все навыки оставил! А уже потом, как пойдут деньги, будут готовы и малолетки. Конечно, им, в отличие от твоих «коллег», придется платить, да и продажа расходного материала исключена… хотя… как знать. Это слишком большие деньги, чтобы так однозначно от них отказываться.

Услышав об этом, Андрей невольно вздрогнул. Кто-то посторонний, незнакомый с Цирком, его бы не понял. Ну, дополнительная продажа какого-то там расходного материала… чего бояться?

Потому что посторонний не знал, что «расходным материалом» Рената называет трупы охотников.

В Цирке деньги делали на всем. И погибших охотников никогда не хоронили просто так. У людей, наслаждавшихся подобным шоу, хватало отклонений. Их манил запретный плод, настолько неправильный, что противоречил он не только законам страны, но и законам природы. А хозяева Цирка предоставляли им шанс нарушить этот запрет, перейти черту – и наслаждаться собственной безнаказанностью.

В Цирке пышным цветом цвел каннибализм. Тела охотников по желанию клиента превращались в блюда – Андрей однажды стал невольным свидетелем этого процесса и до сих пор ту картину забыть не мог. Его ждала такая же участь. Более того, из кожи и костей покойников делали сувениры – существовали целые каталоги такой продукции. У следователей, которые работали потом на основной штаб-квартире Цирка, руки дрожали после того, как они из подвала выходили…

И вот Рената хочет вернуться к этому. С его помощью.

– Я не буду этого делать.

Фраза была спокойной, твердой и уверенной. Не вспышка гнева на грани истерики, а обдуманное решение, цену которого Андрей знал.

Рената не была впечатлена:

– Будешь.

– Нет.

– Любимый мальчик, будешь, или…

– …или я умру? Да лучше так, чем кому-то еще жизнь ломать. Знаю я, как оно дальше пойдет. Меня используют для демонстрации, ты получишь деньги, а уже потом сделаешь со мной то, о чем мечтала одинокими зимними ночами. Итог один: я умру. Так смысл откладывать что-то? Честно говоря, мне проще и приятней будет свернуть тебе шею сейчас, а потом быстро погибнуть под пулями.

Андрей не блефовал, он знал, на что идет. Обидно будет умереть сейчас, когда у него жизнь только-только наладилась, – чертовски обидно! Но тут по-другому нельзя. Рената просчитала все, у него не будет шанса сбежать. Вот только его отказ она не учитывала! Она решила, что раз он сбежал из Цирка, то жизнь снова стала для него ценностью. Андрей это и не отрицал, но все-таки есть ценности более важные, чем жизнь.

Женщина поверила в его решимость. И не испугалась.

– …Или умрет твоя моделька.

Подобного поворота Андрей не ожидал.

– Что?..

– Моделька, та черноволосая девочка, которая была с тобой в Цирке. Я ведь знаю, ты жил с ней с тех пор. Я понимаю, почему она тебя оставила: я тебя пробовала и ценю ее вкус. Ну, а ты-то явно влюбился, ты достаточно глуп для этого. Так вот, ты правильно заметил. При любом лишнем движении ты умрешь здесь. Со мной или без меня. Но и она умрет. Сбежать живым ты точно не сможешь, значит, не сможешь ее защитить. Придется тебе умирать с мыслью, что ты тащишь на тот свет и ее.

– Бред, – недоверчиво покосился на нее Андрей. – Жин-Жин – не девочка с улицы, она известна! Тебе до нее не добраться.

– Да, преграды существуют. Но… не непреодолимые. Думаю, лучше один раз показать тебе, чем сто раз рассказывать. Нам с тобой придется еще раз прогуляться.

Охранники оставались в коридоре. Андрей не смотрел на них. Ему хотелось верить, что Рената просто обманывает его, манипулирует его страхами. Но в глубине души он чувствовал: все не так просто. Она и правда нашла какую-то лазейку, способ добраться до Жин-Жин, если он откажется подчиняться.

На лифте они вернулись на нижний уровень. В кабине женщина полуобернулась к нему:

– Знаешь, я тут подумала… Мне больше не хочется видеть твое абсолютное подчинение. В Цирке оно было более искренним, а теперь уж откровенно показное. Поэтому можешь обращаться на «ты» и даже иногда говорить что думаешь… Мне нравится видеть, как ты ломаешься, и понимать, что до конца еще не сломлен. Это оживляет. Но за откровенное хамство ты все-таки попрощаешься с глазом.

Он предпочел не отвечать.

Они спустились еще ниже, на уровень под его камерой. Здесь было совсем мало места: буквально две камеры, закрытые металлическими решетками. Одна из них пустовала, а другая… в другой Андрей увидел Жин-Жин.

Естественно, не саму Жин-Жин. Никто бы не смог похитить супермодель так же просто, как его. На землистых стенах висели всего лишь ее фотографии из журналов – да так много, что сами стены почти полностью скрылись за бумагой.

И на эти фотографии смотрел обитатель камеры.

Это был мужчина лет сорока – худой, невысокий, да еще и постоянно горбящийся. Его смуглую кожу покрывали многочисленные шрамы, лицо наполовину скрывала борода. Но все-таки больше всего говорили его глаза: горящие, темные, откровенно больные. Болезнь была не тела, а души. Андрей видел достаточно психов в своей жизни, чтобы опознать одного из этой «породы» безошибочно.

На них мужчина не обратил никакого внимания. Он смотрел только на фотографии.

– Игорь Седов, – прокомментировала Рената. – Обладатель потрясающего списка медицинских диагнозов. Особенное значение для нас имеет мания преследования. Нет, не классический ее вариант. Господин Седов никого не боится. Он преследует сам. Он убеждает себя, что должен быть с определенной женщиной, что должен забрать ее душу. В теле он не заинтересован. Ради достижения своей цели он готов на все. Пять лет назад он убил молодую актрису прямо на премьере фильма. Ты об этом вряд ли знаешь, любимый, ты тогда еще в Цирке был. Потом он сразу сдался – другие люди его не волнуют. Его поймали, но отправили не за решетку, а на принудительное лечение. Выкупить его из больницы, скажу я тебе, не составило ни малейшего труда. Пара взяток – и он уже у меня. Убедить его, что теперь ему обязательно нужна Жин-Жин, было еще проще. Если его выпустить, он будет пробиваться к ней любой ценой. Даже ценой собственной жизни.

– Жин-Жин? – Седов судорожно дернулся, повернулся к ним. – Где Жин-Жин? Покажите! Я здесь, здесь!

Они встретились взглядами, и Андрей понял, что для него это шах и мат. Когда речь заходила о шантаже, Рената была гениальна.

Обычный наемный убийца вряд ли взялся бы за такое задание. Сама Жин-Жин, конечно, не бессмертна, но у нее немало влиятельных друзей, которые захотят отомстить. Да и потом, наемный убийца обошелся бы Ренате в огромную сумму, а у нее сейчас денег не слишком много.