Книга Кто стреляет последним - Фридрих Незнанский

Почти целый рабочий день Турецкий провел в корпусе, к которому примыкала лаборатория Осмоловского. На третьем этаже этого корпуса, как раз напротив лаборатории, была лестничная площадка — курилка, и там вечно толпились аспиранты и сотрудники. Из окна прекрасно были видны внутренности лаборатории Осмоловского. И все, кто выходил покурить, изредка поглядывали туда. На вопрос — почему? — отвечали, что иногда у профессора так что-нибудь полыхнет — никакого фейерверка не нужно. После долгих бесплодных разговоров о хоккее, политике и прочей ерунде Турецкий выяснил при допросе аспирантки из Казахстана, что в тот день она видела в лаборатории профессора мужчину в светлом костюме, как показалось ей, довольно грузного и не старого — лет сорока. Серый костюм, грузность — это можно было понять. Но почему она решила, что не старого? Поколебавшись, Турецкий задал этот вопрос.

— А он так двигался, — простодушно ответила девушка. — Как мужчина двигается, столько ему и лет.

— Сколько, по-вашему, мне? — спросил Турецкий.

— Тоже около сорока, — без заминки ответила она.

Это было хоть что-то.

— Во сколько это было? — спросил Турецкий.

— В 15.05, — с неожиданной точностью ответила аспирантка. — У нас как раз коллоквиум начинался.

Это было более, чем что-то.

Значит, в 15.05 к Осмоловскому вошел посетитель. Около восемнадцати часов он взял результаты анализа, убил профессора и скрылся. Деталь: в 15.05 профессор не принял бы никого, даже ректора, об этом все знали. Следовательно, у посетителя были документы или нечто, что заставило Осмоловского изменить правилам. Оружие? Вряд ли. Деньги? Судя по характеру Осмоловского, он просто спустил бы его с лестницы. Значит, документы. Какие? Какие-то очень серьезные. Но какие?

Побывал Турецкий и у академика Козловского. Он принял Турецкого очень любезно, угостил кофе и даже предложил что-нибудь выпить из своего стоящего на виду бара. Он не скрыл, что у него с Осмоловским были натянутые отношения. По мнению Осмоловского, которого тот по прямоте своего характера никогда не скрывал, институту Козловского дают несправедливо больше денег, чем ему.

— Это так? — спросил Турецкий.

— Так.

— Почему?

— Потому что Осмоловский считал, что я — Олечка, заткни ушки, — бросил он секретарше, — лижу жопу власть имущим.

— Но это не так? — пришел ему на выручку Турецкий.

— Не знаю. Может, и так. Но мне нужно сохранить институт, мне нужно сохранить кадры, ради этого я готов кому угодно — Олечка, заткни ушки — жопу лизать. И пока мне это удается.

— А сами вы считаете справедливым, что ваш институт финансируется лучше, чем лаборатория Осмоловского?

— Нет. Все должно финансироваться по взносу в науку… Чему вы улыбнулись?

— А вы не обидитесь?

— Если ответите честно — нет.

— Вы мне напомнили старого грифа, который сидит на скале, держит в когтях барана и грозно оглядывается по сторонам.

Секретарша засмеялась.

— Я тебя прощаю, — бросил ей через плечо Козловский. — За непосредственность реакций. — Может, и гриф. Но своего барана я никому не отдам. Без боя.

— Расскажите мне все с самого начала, — попросил Турецкий. — Кто вам позвонил, когда, о чем.

— Можете рассчитывать на мою откровенность, — сказал Козловский. — Я очень переживаю гибель Дмитрия Осиповича. Я его искренне уважал и любил, хоть он и вел себя иногда по отношению ко мне, как — Олечка, закрой ушки — засранец.

— С чего началось? — спросил Турецкий. — Вся эта история? Как можно подробнее, — добавил он. — Каждая мелочь может иметь значение.

— Олечка, тетрадь! — потребовал Козловский.

Секретарша положила перед ним пухлый том ежегодника.

— Когда-то в молодости я прочитал книгу Гранина «Эта странная жизнь». Не читали?

— Нет, — признался Турецкий.

— Рекомендую. Про провинциального профессора, который вел учет каждой минуте времени и благодаря этому достиг потрясающих результатов. Хоть и не в той области, в которой хотел. С тех пор я тоже веду такую книгу.

— Помогает?

Козловский задумался.

— Да, — наконец сказал он. — Даже очень. Когда я не забываю в нее заглядывать.

— А часто забываете?

— Почти всегда. Итак… — Он полистал книгу и нашел нужно число. — 12 часов 15 минут. Звонок. Человек представился: Александр Федорович Минкус, начальник отдела стратегического сырья Московской таможни. Спросил: не смогу ли я сделать анализ некоего материала без разрушения стеклянной оболочки, ибо от соприкосновения с воздухом свойства материала изменятся. Я спросил, что за материал. Он ответил: если бы мы знали, мы бы к вам не обращались. Добавил: некая фирма готова заплатить десять тысяч долларов за этот анализ. Ей важна оперативность, потому что материал задержан на таможне, а от задержки она несет большие убытки. Материал радиоактивный? — спросил я его. Нет, твердо ответил он, проверяли дважды. Только вы обратились не по адресу, сказал я ему, мы занимаемся радиоактивными изотопами…

— И все это у вас записано в книжке? — заинтересовался Турецкий.

— Нет, — ответил академик. — Смотрите: тут только время, фамилия и мой совет ему обратиться к Осмоловскому. Когда есть хоть какая-то закорючка, все остальное быстро возвращает память. Это — мое собственное открытие. Нобелевской премии оно мне не принесет, но в жизни очень полезно. Никогда не выбрасывайте клочков бумаги, на которые записали телефон, газету, которую купили в поездке или при несостоявшемся свидании. Они несут в себе информацию для памяти — и мощь ее необозрима. Что я вам сейчас и доказываю.

— Я вас очень внимательно слушаю, — заверил Турецкий.

— Так вот. Он спросил, не смогу ли я порекомендовать ему человека или организацию, которые эту работу смогут сделать быстро и качественно. Он сказал, что фирма готова солидно оплатить мою консультацию. Насчет оплаты я послал его с его фирмой… — Олечка, закрой ушки — в жопу. Но координаты Осмоловского дал. Пусть, думаю, старый засранец заработает десять тысяч долларов на лазерный принтер хотя бы. И на приличный ксерокс. И все, я повесил трубку.

— Слышимость была хорошая?

— Поразительная. Только по «вертушке» бывает такое качество связи. Возможно, говорили из соседнего автомата.

— Или по сотовой связи «Билайн».

— Слышу про эту «Билайн». Но что это — темный лес для меня. Видно, не доживу. Хотя как знать, — ободрил себя академик. — Может, и доживу. Прогресс движется с поразительной быстротой.

— Почему такие большие деньги фирма готова была заплатить за анализ? Что это за анализ — хотя бы примерно? Золото, платина, бриллианты?

— Вовсе не обязательно, — возразил Козловский. — Если вы, например, покупаете большую партию никеля, скажем, класса четыре, то есть с чистотой 99,99, вам не лишне проверить качество продукта. Здесь множество вполне практических вариантов, не буду гадать.