Книга ...И грянул гром - Фридрих Незнанский

Голованов усмехнулся угрюмо:

— Вот и я о том же подумал. Однако пронесло, слава богу.

— Пронесло… — буркнул Агеев, подковырнув ногтем большого пальца бутылочную пробку. — Не очень мне верится, что ради какого-то торгаша такой шмон по гостиницам…

— Вот и я о том же, — поддакнул Голованов, доставая из кармана мобильник и по памяти набирая номер, продиктованный им в кабинете полковника Замятина. — А потому не мешает перезвонить нашему куратору.

Сергачев отозвался почти мгновенно, будто ждал звонка. Выслушав Голованова, он пробурчал что-то нечленораздельное, однако тут же пояснил свою реакцию на этот звонок:

— Даже не думал, что может подняться такой гон. Видать… — И замолчал. Однако тут же спохватился и негромко произнес: — Я сам только что узнал об этом. Джалала убили. Мешади Джалала, кличка Бай.

— Что, большой человек?

— Большой не большой, однако держал под собой весь краснохолмский рынок. Я имею в виду наркоту.

— Так ведь…

— Все! — поставил точку Сергачев. — Об остальном при встрече.

«Можно и при встрече!» — мысленно согласился Голованов, однако не мог не спросить:

— Я все, конечно, понимаю, но это… это может отразиться на нашей командировке?

— Не знаю. Пока ничего не знаю. Но если что-нибудь прояснится, тут же сообщу.

— Значит, продолжаем работать по московской разработке?

— По крайней мере, лично я никакой команды об ее отмене не получал.

Не успел Голованов положить мобильник на столик, как прозвучал сигнал. Звонила жена:

— Ты где?

Она умела заводить его с полуоборота, и Голованов, чтобы только не сорваться на непристойность, глубоко вдохнул носом и закрыл глаза. Однако все равно не смог справиться с собой:

— В Караганде!

— Я тебе что, проститутка вокзальная, шутки со мной шутить?

— Привокзальная, — поправил ее Голованов.

— Тебе лучше знать! — мгновенно парировала жена, однако голос ее уже был не столь напористый: — И все-таки?

— Догадайся с двух раз.

— В командировке?

— Молодец! — похвалил он. — В Краснохолмске.

— Так мог бы и предупредить. Меня или дочь.

Привыкший за годы жизни к подобным разворотам, Голованов удивленно присвистнул — его верная подруга умела так обставить любой разговор, любой конфликт, навязанный ею, что всегда в виноватых оставался он.

— Или мы тебе уже…

— Стоп! — тормознул он ее. — А кому же я говорил про командировку? Дяде Ване из котельной?

— А может, своим шлюхам! — расширила жена круг особо информированных.

На этом пассаже можно было бы и мобилу выключить, однако, зная ее характер, он спросил устало:

— Ладно, кончай балаган. Чего звонишь?

— Да как тебе сказать… интересуюсь мужем. К тому же хотелось бы знать, когда вернешься?

— Чтобы успеть помыть посуду?

— Дурак! — подвела черту жена и вырубила мобилу.

Голованов невесело усмехнулся. Оказывается, он тоже мог достать ее, да только кому все это надо? Жить под одной крышей и оставаться соседями в постели?

Худшего варианта не придумать.

Положив мобильник на журнальный столик, покосился на Агеева, который был в курсе его семейных неурядиц и делавший сейчас вид, будто занят собственными проблемами.

«Интеллигент хренов!»

Старина Агеев, с которым он прошел добрую половину горячих точек планеты и который понимал бывшего командира разведроты без слов, отреагировал на его мысли по-своему.

— Жена? — уточнил он, хотя и без того было ясно, что звонила Голованову не тетя Нюся из коммерческой палатки, у которой он вечерами покупал бутылочное «Жигулевское» — иного пива не признавал.

Голованов кивнул утвердительно.

— И чего желает?

— Не знаю, — пожал плечами Голованов. — Впрочем… думаю, что жизнь у девушки не задалась, как того ей хотелось. А виноват кто? Естественно, муж-паразит, который не смог ни коттеджа на Рублевке построить, ни… Впрочем, пошла бы она! Да вот только дочку жалко.

Голованов покосился на Агеева и негромко добавил:

— Но как только она поступит в институт или того раньше замуж выйдет, в тот же день разведусь.

Агеев только вздохнул уклончиво. По себе знал, развод этот как прыжок в бурлящую речку с высоченного моста. Или сразу солдатиком, или никогда. Думая о своем, молчал и Голованов. И вдруг спросил, усмехнувшись:

— Слушай, Филя, ты в приметы веришь?

— Ну! А чего это ты вдруг?

— Да ничего. Просто хреново наша с тобой командировка началась. Сначала эти менты с опросником в руках, теперь моя Клава… Как бы не накаркали чего.

— Всяко бывает, — согласился Агеев. — Надо будет на ночь ноги помыть.

Глава восьмая

Подполковника Краснохолмской наркополиции Моисеева здесь, видимо, знали в лицо, и

не успели Сергачев с Моисеевым выбраться из оперативной машины, как толпа вдруг угрожающе загудела и надвинулась на веревочное ограждение, которым было обнесено то место, где двумя выстрелами в упор был расстрелян Мешади Джалал. Первая пуля попала в грудь, под самое сердце, второй выстрел, контрольный в голову, был сделан в тот момент, когда Бай уже лежал на асфальте. А в промежутке между этими двумя выстрелами был убит из того же пистолета телохранитель Бая, не успевший даже дотянуться до своего ствола.

Что и говорить, заказ! А в том, что это заказное убийство, в наркополиции никто даже и не сомневался. Он был исполнен профессиональным киллером, который, ко всему прочему, обладал олимпийским хладнокровием и мог в счи-таные секунды просчитать любую ситуацию.

Поджидая свою жертву в подъезде дома, где в трехкомнатной квартире проживал Джалал, киллер позволил его телохранителю открыть тяжелую металлическую дверь, позволил ему переступить порожек, и, когда тот вошел в тамбур подъезда, а следом за ним дверной проем заслонила массивная фигура Джалала, он спустил курок. Первую пулю послал в грудь Джалала, после чего, не позволив опомниться телохранителю, завалил и его двумя выстрелами в голову, и только потом сделал последний выстрел, контрольный.

А затем спокойно скрылся с места преступления на незаметной машине, которая, судя по всему, поджидала его неподалеку от подъезда.

По крайней мере, именно такую картинку нарисовал Моисееву следователь прокуратуры, время от времени поглядывающий на усатых и неусатых, но одинаково крепких мужиков «кавказской национальности», которые уже заполняли собой все пространство перед домом и глухо роптали, то и дело выкрикивая какие-то проклятия в адрес милиции, следователя и оперов в штатском, работавших на месте преступления. В какой-то момент даже казалось, что еще минута-другая — и эта толпа агрессивно настроенных мужиков прорвет веревочно-лоскутное ограждение и, выламывая из асфальта бордюрный камень, бросится на представителей правопорядка.