Книга Как укротить леди - Кейси Майклз

И это тоже просто бессовестно с его стороны!

Она нащупала в темноте домашние туфли, набросила пеньюар и, выйдя в коридор, направилась к лестнице для слуг, которая вела в кухню.

Пробираясь по слабо освещенному коридору, она заметила под дверью спальни Рафа и Шарлотты узкую полоску света. Раф находился в своем поместье, и сейчас Шарлотта была одна. Они с мужем собирались к июлю, когда ожидалось рождение ребенка, вернуться в Ашерст-Холл, но последнее время Шарлотта все больше времени проводила в постели, жалуясь на недомогание.

Николь некоторое время постояла перед дверью, нерешительно покусывая нижнюю губку и раздумывая, стоит ли тревожиться, а потом постучала:

– Шарлотта! Шарлотта, это Николь. С тобой все в порядке?

Шарлотта ответила что-то неразборчивое, Николь повернула ручку и вошла, притворив за собой дверь.

– Шарлотта?

– Я здесь, Николь.

Николь ступала очень осторожно, вспомнив, что в спальне постелено несколько ковров, и опасаясь зацепиться за край. Миновав небольшую прихожую, она очутилась в ярко освещенной спальне. Шарлотта, опустив книгу на колени, сидела в кресле перед камином, устроив ноги на низкой подставке.

– Почему ты не спишь? – Николь опустилась на соседнее кресло, накрыв пеньюаром босые ноги. – Мыс Лидией рассказали бы тебе о посещении театра, но мы думали, что ты уже спишь.

– Я действительно спала, – сказала Шарлотта, заложив страницу вышитой ленточкой, подаренной Лидией на прошлое Рождество, и откладывая книгу на маленький столик. – Но кажется, у сына Рафа совсем другое настроение… Как ты думаешь, он может родиться в крохотных сапожках для верховой езды? Да еще со шпорами?

Николь засмеялась, представив себе это забавное зрелище, но потом из груди ее невольно вырвался тяжелый вздох.

– Николь, милая, что случилось?

– Случилось? – Николь взглянула на свою невестку, которую считала очень умной. Вряд ли она сумела бы перехитрить Шарлотту, как бы ни старалась. – Нет, ничего. Просто я… Просто хотелось бы мне знать себя так же хорошо, как знаешь меня ты.

– О, милая, ты меня пугаешь. Объясни, что ты имеешь в виду.

Николь устремила грустный взгляд на свою подругу, когда-то бывшую их соседкой, с которой она с сестрой играли еще в раннем детстве. Шарлотта была очень доброй и хорошенькой девочкой, а в юности стала настоящей красавицей, покорившей сердце Рафа. Правда, за время беременности она слегка подурнела, но сейчас, когда на ее милое лицо в облаке густых каштановых волос падал золотистый свет от горящих дров, она казалась Николь идеалом женственности. Шарлотта была довольна своей судьбой, своим замужеством, грядущим материнством, обожала своего мужа, который также нежно и преданно любил ее.

Короче, Шарлотта воплощала тот тип женщины, который Николь считала для себя абсолютно неприемлемым.

Больше всего в жизни Николь хотелось быть свободной, ни с кем не связанной, чтобы не оказаться «заложницей судьбы». И никакие мужчины ей не нужны! Она никогда не будет рыдать, как рыдала по капитану Фитцджеральду Лидия. Она никогда не уподобится своей матери, вызывающей у нее презрение за то, что не представляет себе счастливой жизни без обожающего ее супруга!

Нет уж, ее счастье будет зависеть только от нее самой и ни в коем случае от другого человека!

И никогда она не будет такой любимой и довольной, как сейчас Шарлотта…

– Николь! Милая, ты действительно пугаешь меня. На, возьми!

Николь подняла голову и увидела, что Шарлотта предлагает ей свой кружевной носовой платок. Только тогда она поняла, что ее щеки стали мокрыми от слез.

– Извини, – сказала она, шмыгнув носом. – Я не хотела…

– Ну конечно не хотела. Не помню, когда я в последний раз видела тебя плачущей, если вообще когда-нибудь видела. Ты не плакала, даже когда упала с пони и сломала себе руку. А ведь тебе было всего десять лет!

Николь улыбнулась сквозь слезы.

– Нет, я плакала, только потихоньку от всех. Лидия пролила достаточно слез за нас обеих, потому что думала, что это она виновата в моем падении.

– А это действительно так? Ты же сказала, что это не из-за нее.

– Как же она могла знать, что я собираюсь промчаться на Джаспере через весь сад и испугать ее, внезапно вылетев на дорожку? Нет, это я во всем виновата. Понимаешь, тогда я думала только о том, как будет здорово, если я вдруг появлюсь там, где никто верхом не ездит. Мне и в голову не приходило, чем это может закончиться. – Она беспомощно посмотрела на Шарлотту. – Почему я так поступила?

– Ты была еще маленькой, Николь. Теперь ты уже не совершаешь столь необдуманных поступков.

– Нет, Шарлотта, к сожалению, совершаю… и как раз сегодня вечером. Я действительно такая, какой всегда называла меня мама, – своевольная, взбалмошная девчонка.

– Это имеет какое-то отношение к лорду Бэсингстоку, да?

Николь кивнула и поспешно вытерла слезы, ненавидя себя за эту детскую слабость.

– Я только хотела подразнить его, чтобы развлечься. А теперь… Теперь я поняла, как ошибалась, как опасно… когда тебе кто-то нравится. – Она стукнула себя кулаком по коленке. – Он так меня злит!

– Маркиз Бэсингсток, – тихо произнесла Шарлотта. – Он заставляет тебя сердиться. Потому что опасно его любить. Интересно! Опасно для кого, Николь?

Николь видела, что говорит непонятно, но, начав свои откровения, она уже не могла остановиться.

– Для нас обоих. Его опасно любить потому, что он занимается чем-то опасным, и я знаю, он окажется в еще более опасном положении, если я попытаюсь ему помочь. Хотя он не хочет, чтобы я ему помогала, во всяком случае, по-настоящему…

Шарлотта внимательно слушала, и Николь продолжила:

– И потом, он смотрит на меня… Понимаешь, смотрит на меня! И я знаю, что на самом деле он вовсе не думает того, о чем говорит выражение его глаз, но, оказывается, я хочу, чтобы он так думал… И вот я ужасно разозлилась на себя за то, что хочу того, чего никогда не хотела, и… О, что мне делать? Должно быть, то же самое чувствовала Лидия, когда капитан Фитцджеральд уехал в Брюссель. Я чувствую себя совершенно беспомощной. Капитан Фитцджеральд отправился на войну, это было опасно… И он так и не вернулся домой, Шарлотта!

– Ты хочешь сказать, что лорд Бэсингсток занимается таким же опасным делом?

Николь покачала головой:

– Нет, извини. Это не моя тайна, и он сразу сказал мне об этом… Но потом я кое-что выяснила… за что ругаю себя, потому что теперь по-настоящему боюсь за него. Правда, я не показала ему этого, ведь он считает меня глупой девчонкой, которую он попросил помочь ему, а на самом деле он этого не хочет, потому… потому… Ну, потому что я кокетничала с ним, да, флиртовала и вела себя бесстыдно, и вот он подумал, что может притвориться и делать вид, что влюблен в меня.