Книга Времена не выбирают - Пола Хейтон

— Прости, — с сожалением произнесла Бекки, — я, как всегда, не смогла удержать язык за зубами. Но, Джил, детка, поверь мне, я искренне за тебя волнуюсь и хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я верю, — ответила девушка. Протянув через стол руку, она по-дружески коснулась пальцев пожилой дамы. — Вы, конечно, правы. Я только не знала, — добавила Джил улыбаясь, — что мое состояние так бросается в глаза.

— Ты хочешь поговорить о своем чувстве? Или мне лучше помолчать?

— Тут и говорить особенно не о чем. Я хотела сказать, да, вы правы. Я люблю его, но не знаю, что из всего этого выйдет.

— Он звонил тебе?

— Конечно. Он звонит мне каждый вечер.

— Ну, что же, это добрый знак. Значит, к какому-то концу вы придете. А что ты о нем знаешь?

Джил изложила скупые факты из жизни Макса, сказала о его твердом намерении изменить жизнь, порвать с миром, который больше ничего для него не значит.

— Он и уехал только из-за этого. Макс считает, что нужно сначала разорвать узы, как личного, так и делового характера, удерживающие его в Сан-Франциско, чтобы свободным человеком, не связанным более никакими обязательствами, начать строить новую жизнь.

— Понимаю. И что это будет?

— Что вы имеете в виду? — недоуменно уставилась на Бекки девушка.

— Новая жизнь. Что он подразумевает под этим?

— Я не знаю подробностей, — медленно проговорила Джил. — Мы никогда не углублялись в эту тему. Его семья владеет несколькими предприятиями, и мне кажется, что Макс будет работать на семью, но только по-другому.

— А дальше что? — не унималась Бекки. — Какое место в своей новой жизни он приготовил для тебя?

Джил не знала ответа на этот вопрос. Именно неопределенность служила главной причиной ее беспокойства и тоски.

— Боюсь, до обсуждения этой проблемы у нас не дошло, — сказала она и грустно улыбнулась.

— Понимаю.

— Послушайте, Бекки, что это с вами? — словно поддразнивая, спросила Джил. — Не вы ли заподозрили, что у нас роман чуть ли не с первого дня, как он у меня поселился? Считали такое развитие событий самым естественным. — Она рассмеялась. — Я уж не говорю о картине, которую вы живописали мне под впечатлением его купания в океане. Насколько помню, Макс произвел на вас впечатление.

Улыбка осветила лицо пожилой дамы.

— Да, он произвел на меня впечатление. И мне не пришлось долго тебя уговаривать бросить вызов общественной морали. Но, если помнишь, — улыбка исчезла с ее лица, она смотрела на девушку с тревогой и сочувствием, — я говорила и о том, что ты рискуешь поранить сердечко. Радость и печаль — неразлучные подруги.

— Я знаю, — вскинула подбородок Джил, — и иду на риск сознательно. Ведь это вы сказали: опыт стоит того, чтобы рискнуть. И оказались правы, — закончила она с грустной усмешкой.

Бекки распахнула глаза во всю ширь, рот у нее сам собой открылся:

— Вот это да! Вот так превращение! Прежняя Джил Марчмонт ни за что бы такого не сказала!

— Прежней Джил больше не существует, — тихо, но твердо, заявила девушка. — Смотрите, к нам идет официант. Так как насчет омаров?

Прошло еще два дня. Уныло накручивая на вилку полухолодные спагетти, Джил с надеждой смотрела на телефон, но он молчал.

Сказав Бекки, что Макс звонит ей каждый день, Джил ошиблась, сегодня он не позвонил.

Вначале Джил думала, что пропустила его звонок из-за ресторана, и в душе ругала Бекки и себя. Но когда он не позвонил ни в один из следующих дней, она встревожилась. Может быть, у него начались осложнения после сотрясения мозга? Или он снова попал в аварию и лежит без сознания, прикованный к больничной койке, не в силах дать о себе знать? Семья его, видимо, ничего о ней не знает.

До сознания ее стало постепенно доходить, что, несмотря на его обещания, несмотря на явную увлеченность ею и желание обладать ее телом, несмотря на его планы на их совместное будущее, она, Джил, оставалась где-то на периферии его жизни, была привлекательным временным спутником, о котором легко забыть. Что он делает день за днем в своем загадочном доме в Сан-Франциско? Какие читает книги, с кем общается? Что представляет собою его работа? Какие у него друзья? И кто та женщина, с которой он говорил тогда по телефону? Вирджиния! Снова и снова она мысленно рисовала красавицу, словно сошедшую с экрана: раскованную, элегантную, ухоженную, эффектно подкрашенную и, вероятно, богатую, обладающую той самоуверенностью, которая свойственна представителям высшего общества и помогает им чувствовать себя свободно в общении с кем угодно и где угодно.

Что она, Джил, могла предложить такому человеку, как Макс Горинг? Мужчине, который завоюет любую женщину, стоит ему только пожелать. Что потянуло его к ней? Наверное, ее невинность. Повинуясь извечному мужскому инстинкту охотника, Макс нашел для себя занятным соблазнить девственницу. От этой мысли у Джил закружилась голова и загорелись щеки.

— Нет! — громко сказала она, и эхо покатилось по пустому дому. — Макс не такой!

Несколькими днями позже он, наконец позвонил. Джил так обрадовалась, услышав его голос, что мигом забыла о сомнениях.

— О, Макс! — выдохнула она. — Я так рада, что ты позвонил. Я уже начала думать, — продолжила она нарочито беззаботно, — что ты угодил в очередную переделку.

— Нет, ничего подобного. — Он казался рассеянным, будто был обременен сотней других проблем. — Я с головой ушел в эти семейные дела, так что для всего остального просто не оставалось времени.

— И как дела?

— Не очень, — последовал маловразумительный ответ, — похоже, я увяз глубже, чем думал. Одно из предприятий чуть не потерпело крах в мое отсутствие, и мне пришлось чертовски нелегко, пока выправлял положение. Проблема в том, что я не лишен чувства ответственности.

— Я тебе сочувствую, Макс. Жаль, что помочь не могу.

— Ты помогаешь, — сказал он уже другим, более интимным тоном. — Ты помогаешь уже тем, что существуешь. Впрочем, хватит о грустном. Чем занимаешься? Появился какой-нибудь кит на горизонте?

Джил вкратце поведала ему о своей работе, и они распрощались. В душе ее образовалась пустота. Этот разговор ничуть не прибавил ей уверенности. Ни одного по-настоящему теплого слова! Он скучал по ней, но не настолько, чтобы изменить ситуацию.

Бизнес, конечно, требует времени, но как быть с неофициальной помолвкой, о которой он как-то упомянул? Макс ни разу не коснулся этой темы, а Джил, хотя и сгорала от желания задать ему вопрос, сдерживала себя, чтобы он не подумал, будто его принуждают к чему-то.

С этих пор звонки его стали все реже, а их разговоры все короче. Джил уже перестала сидеть как прикованная у телефона с полудня до полуночи. За целую неделю он мог ни разу не позвонить, а когда телефон оживал, они общались, будто едва знакомые люди. И, тем не менее он продолжал звонить. Временами Джил думала, что было бы лучше, если бы он перестал ее мучить. Может быть, тогда она смирилась бы со своим одиноким существованием, полностью сосредоточившись на работе. Так, наверное, мается душа в чистилище: уж лучше определенность — рай или ад. Неведение убивает.