Книга Божественная охота - Юлия Фирсанова

Он выбирал для своего пути самые безлюдные, унылые миры, чтобы хоть как-то уравновесить пейзажем лютый огонь и холод, поселившиеся в душе. Скалы, крутые, узкиетропы в горах, бесконечный дождь осени, метель, неистовая буря – через что только не вез всадника бедолага Грем, у которого сроду не было никаких душевных терзаний, но конь был обречен на каторжный путь непутевым хозяином. Даже если живые существа попадались на дороге Нрэна, они чуяли исходившее от бога молчаливое предупреждение и обходили его далеко стороной. Принц и сам не знал, куда собственно направляется, единственной целью его было – умчаться как можно дальше от Лоуленда, от изменницы Элии, готовой предпочесть ему любого, даже опаснейшую тварь из Межуровнья.

Ах, если бы от расстояния зависел покой! Но боль только нарастала с каждой милей, и несчастный бог не знал, как от нее избавиться. Любую другую проблему – неугодный мир или неугодное существо – он решал взмахом меча, с Элией такой вариант не подействовал бы.

Нрэн до сих пор обливался холодным потом, вспоминая давний кошмар, посетивший его в одну из ночей после серьезной ссоры с принцессой. Ему снилось, что он в приступе гнева убил богиню. Единственный краткий миг облегчения сменился поистине бездонным ужасом и пустотой, полной безнадежного отчаяния. Без НЕЕ Вселенная опустела и утратила всякий смысл. Убийце больше незачем было жить. Ушла любимая, но жажда ее видеть, обладать ею, знать, что Элия есть – осталась и не могла найти утоления. Бесцельные, черные дни неимоверных терзаний, бесконечного и столь же бесплодного поиска – вдруг ее душа уже облеклась плотью – длились недолго. Бог не вынес груза терзаний и ушел вслед за любимой, мечтая и почти не смея надеяться на встречу.

Этот кошмар, тем более страшный, что какой-то частью своей мудрой души мужчина сознавал: это не бред, рожденный воспаленным рассудком, а очень-очень старое воспоминание о бесконечно далекой инкарнации, навсегда пресек его робкие надежды на то, что жизнь без Элии станет лучше. Даже сегодняшняя мука не могла сравниться с той жуткой беспомощной болью от сознания непоправимого. Нрэну часто снились кошмары о проигранных сражениях, о падении Лоуленда, но тот – был худшим и никогда, ни за что принц не хотел бы пережить его наяву.

Вот и оставалась ему только ревность, и бег от себя и замкнутый круг мыслей. С кем она сейчас, где, что думает о нем???…

Очередная пустыня, иссушающая плоть, плавящая своим жаром даже камень, свивающая вихри из светлого, почти такого же оттенка, как волосы принца, песка осталась позади. Теперь Нрэн ехал по мрачной осенней равнине. Высохшая трава хрустела под мощными копытами жеребца, справа невдалеке жесткой щеткой стоял лес. Обнаженные деревья, лишенные безжалостным ветром остатков жалкого наряда, протягивали черные руки-сучья в безмолвной мольбе. Хрипло, надрывно кричала какая-то птица. Низкие серые с примесью свинцового оттенка тучи нависали над полем, будто пытались вжаться в него. Но дождя не было.

Бог направил коня ближе к лесу, туда, где его чуткий слух еще издалека уловил журчание ручейка. Пусть сам мужчина не нуждался ни в пище, ни в питье и чувствовал, что желания удовлетворить насущные нужды организма у него не возникнет еще несколько суток, но жеребца следовало напоить.

– Почему я такой идиот, Грем? – с мрачной безысходностью прошептал принц, когда взгляд его коснулся почти зажившей царапины на руке, что оставила любовнику богиня несколько ночей назад. Память услужливо нарисовала принцу картины наслаждения, спровоцировавшие очередной острый приступ тоски и ревности.

– Не знаю, хозяин, – отозвался конь.

Принц слегка вздрогнул от неожиданности и поинтересовался с каким-то отстраненно безразличным любопытством:

– Так ты умеешь говорить? А почему молчал раньше?

– Ты меня ни о чем не спрашивал, – коротко ответил Грем и снова замолчал.

Нрэн кивнул, признавая справедливость слов животного, и продолжать разговор не стал. Но почему-то на душе у бога стало чуть теплее. Молчать вдвоем, это совсем не то, чтобы молчать одному.

Подъехав к родничку, пробившему себе дорогу из груды камней у опушки леса и образовавшему маленькое – в полметра – прозрачное озерцо, воин спешился и подвел коня к воде. Оставив умное животное утолять жажду, мужчина прошел пару шагов вверх по течению и опустился на корточки, глядя, как выбивается из камней бойкая струйка студеной воды. Он любил смотреть на воду, ее вид обыкновенно успокаивал принца. Но вряд ли сейчас он мог надеяться обрести хоть каплю покоя, скорее действовал по привычке, чтобы скоротать время.

Нрэн опустил руку в воду и, не ощущая ни холода, ни тепла зачерпнул пригоршню, пропустил ее сквозь пальцы, снова зачерпнул и снова проследил, как струйки просочились из его ладони. 'Вот так и Элия, сколько не старайся ее удержать, ускользает…' – мелькнула мысль, и бог глубоко вздохнул, в очередной раз признавая свое поражение. Что бы он ни делал, о чем бы ни пытался думать, все равно возвращался к мыслям о любимой.

Но как ни был погружен бог в свои проблемы, частью реальные, а частью, безусловно, надуманные, на одном из уровней мышления он отметил странную особенность. С одной стороны Нрэну казалось, что за ним следят, а с другой, всеми своими органами чувств, включая слух, зрение, обоняние и интуицию, он понимал, что вокруг нет никого, кроме Грема и мелких насекомых, забившихся в щели среди камней в надежде переждать холода. Принц не слышал ничего, кроме поскрипывания деревьев, дуновения ветра, шороха травы и звуков, издаваемых пьющим жеребцом.

Хмыкнув, Нрэн меланхолично решил, что начинает сходить ума, и нимало этим не обеспокоившись, снова опустил руку в воду. И тут он расслышал зов:

– Адепт! Воин Света! Белый Командор! Услышь призыв! Отзовись!

Кажется, кто-то речитативом на два голоса снова и снова упорно повторял эти странные фразы. По-прежнему молча, Нрэн прослушал 'призыв' три раза кряду и у него проснулся слабый намек на интерес, включавший стремление выяснить: галлюцинация ли накрыла его рассудок приливной волной или происходящее реально?

– Я слышу. Кого вы зовете? – отозвался мужчина, решив превратить странный монолог в диалог.

– Хвала Свету! Ты услышал зов! – удовлетворенно отозвались те, кто потревожил меланхолию Нрэна речитативом, и на периферии восприятия принц услышал, как некто не без самодовольства заявил: 'Я знал, что он отзовется!' и ему ответили: 'О да, мудрейший!'

– Вы звали меня? – скептически уточнил принц.

– Да! Приди же, Рыцарь Света, дабы предстать перед Белым Советом, и внемли словам Мудрейших и Благих Посвященных! – вновь взяв возвышенный тон, который не вызывал у Нрэна ничего, кроме глухого раздражения, возопили его неведомые собеседники.

– Как?

– Отринь сомнения и с благословения Света и верой в него шагни навстречу судьбе и своему истинному предназначению! – дали мужчине странные инструкции.

Бог Войны встал. Не исключая возможной ловушки, проверил, как вынимается из ножен его великий меч, пожинающий жизни врагов, словно серп спелые колосья, и сделал шаг вперед. Нрэн сильно сомневался в том, что сможет куда-нибудь прийти, если необходимым условием для перехода является отсутствие сомнений и вера. Однако, рассудил скептик-воитель, все это могло быть обычным пустопорожним трепом, прикрывающим стандартное заклинание перехода, не требующее 'очистительных процедур'. Таковым оно и оказалось.