Книга Орлиная гора - Инна Живетьева

Как странно: за спиной солдаты чужого князя. А свои, те, кто присягал на верность роду Динов, – в крепости. Кажется, что все это бред, видения, пригрезившиеся под палящим солнцем. Митьке хочется замотать головой, закричать: не может такого быть!

Песка у ворот уже не осталось, пробивалась куцая трава. Княжич вскинул голову: штандарт обвис без ветра, никто даже не удосужился снять. Створки тяжело подались, распахнулись. Митька въехал во двор.

Пусто.

Солдаты Северного Зуба спешились, настороженно поглядывая на донжон и смотровые башни. «Они не посмеют стрелять! – Митька нашел взглядом окно капитанова кабинета. – Это будет мятеж». Пусть Герману терять нечего, но солдаты не решатся.

– Оцепить двор. Проверить входы, – Александер остановил коня рядом с Митькой.

Тишина. Какая непривычная тишина.

– Пусть проверят конюшни, – повернулся княжич. По знаку капитана несколько человек сорвались, бросились в боковой проход.

Очень тихо. И ворота не заперты. Не похоже на капитана Германа, уж он-то должен был ожидать возвращение княжича. «Бывшего капитана!» – зло поправил себя Митька. Спрыгнул с коня, достал из седельной сумки пистолет.

Солдат выбежал из прохода, глянул нерешительно: кому докладывать? Выбрал все-таки капитана:

– Конюшни пусты.

Александер – выдержанный Александер! – площадно выругался:

– Сбежал! Слизняк трусливый! Обыскать крепость! Все прочесать! Посмотрим, княжич, сколько в гарнизоне верных вам людей.

Шаги глухо разнеслись в каменных коридорах. Пусто. Коней угнали, оружие увезли, продовольствие – все до последнего зернышка – выгребли. С обозом едут. Можно попробовать догнать. Но побег – слишком решительный шаг. Без стрельбы, ясное дело, не обойтись. А это уже война между князьями, королевский суд.

Сошлись с поисковым отрядом в круглом зале.

– Никого, капитан.

Митька развернулся, пошел в библиотеку. Дверь плотно закрыта. Ручка привычно легла в ладонь, потянул. Взгляду открылись закопченные стены, остовы обуглившихся стеллажей. На полу – груда искореженных книг: черные переплеты, сгоревшие страницы. И не побоялся же в крепости пожар устроить! Хотя что Герману Южный Зуб? Митька тронул пепел. Треснуло, мазнуло подушечки пальцев. Сволочь. Осторожно, словно комнату с усопшим закрывал, потянул ручку.

Перед дверью в свои покои Митька помедлил. Если капитан сжег библиотеку, то чего ждать здесь? Толкнул сворку – солнце, льющееся в окно, показалось ослепительным из полутемного коридора. Странно, все осталось как прежде, словно и не заходил никто. Митька торопливо прошел к гардеробной. Есть! Мундиры на месте, и все так же золотятся аксельбанты. Орел-покровитель, не обмани в надежде! Княжич пересек комнату, повернул тяжелое кованое кольцо на узкой дверце. Спасибо, хранитель рода! Меч на месте, капитан не решился его тронуть. Митька вытащил клинок – и словно отмершая частичка души ожила, когда увидел распахнувшего крылья Орла. Что же, есть и у Германа какие-то понятия о чести. Только уж больно куцые. Или нельзя так говорить? Разве может быть честь – кусочками?

– Княжич! – долетел крик. – Княжич Эмитрий! Вас капитан зовут!

Митька повесил меч на пояс, поправил шнур на рукаве. Что-то слышалось в голосе солдата, заставляющее напомнить себе: «Я княжич золотого рода».

Верных оказалось четверо. Не похоронили, просто сбросили в холодный погреб. Кого застрелили, кому по горлу полоснули ножом. Митька каждому заглянул в лицо, шепотом повторил все четыре имени.

– Распорядитесь насчет похорон, – повернулся он к Александеру. – Пусть из деревни священника позовут.

Капитан не выдержал, бросил яростно:

– Надо было тогда задержаться! Его счастье, шакалье, что на дороге мне не попался. Я бы его на дуэль!..

– Нет! Много чести для него на дуэли биться. Вы тоже так думаете. Потому и не вернулись после.

Александер коротко кивнул.

ЧАСТЬ II

Глава 6

Темка перекатывал во рту каждую ягодку, прежде чем прижать языком к небу. Прохладная, круглая, нажать посильнее – и брызнет спелой мякотью. Смородину беженцы привезли, Александер сторговал у них целую чашу. Можно горстями есть, но так – вкуснее.

Лисена довольно захихикала. Девчонка зажала в перемазанных соком пальцах смородинку и дурачилась: стоило княжичу вытянуть губы, как отдергивала ягоду.

– Митька, дай ей по шее, а? – сорванный несколько дней назад голос еще хрипловат, и смешок вышел больше похожим на кряхтение.

Княжич Дин, сидящий на подоконнике, дипломатично хмыкнул, но не вмешался.

– Вредины, – пробурчал Темка. Блюдо стояло у него на коленях, но разве зацепишь ягодку замотанными чуть ли не до локтей руками? Да и, честно говоря, страшно шевельнуть пальцами: вдруг снова вернется боль. – И ты, Александер, тоже!

Капитан глянул с любопытством: за что такая немилость?

– Ага! Зачем ты Дарике ленту отдал? Она же ее сожгла! Не могли на память оставить.

– Дурак! – высказалась Лисена. Чем-чем, а почтительностью девчонка не отличалась.

– Элинка! – нахмурился капитан.

– А что? Траурную ленту хранить – совсем спятить нужно! Мама так плакала, когда ты штандарт перетягивал.

– Все равно нельзя так с княжичем, – Александер рассердился всерьез.

Лисена виновато шмыгнула носом и с еще большим усердием принялась скармливать Темке ягоды.

– Сама тоже ешь, – он мотнул головой, отодвигаясь от ладошки, полной смородины. Элинку уговаривать не надо, тут же засунула в рот целую горсть, довольно зажмурилась.

– Завтра вернусь в Южный, – сказал с подоконника Митька, как о твердо решенном. Темка повел плечами, касаясь ножен: с одной стороны кресла висит родовой меч Динов, с другой – Торнов.

Александер скрипнул стулом:

– Солдат возьмешь?

Митька замялся. Темка хотел сказать: что там делать в замке одному? Но в коридоре послышался шум: кто-то шел, твердо ступая по каменным плитам. Стук – и, не дожидаясь ответа, дверь распахнулась. Чуть пригнувшись под притолокой, в комнату шагнул высоченный незнакомец в мундире королевских цветов: белое с пурпуром. Из-за его локтя выглянул любопытный Шурка.

– Капитан Павел Герок, – имя лязгнуло, словно королевский посланец щелкнул железными челюстями.

Лисена метнулась к отцу, спряталась за спинку стула. Темка сел ровнее, бросил тревожный взгляд на Александера. Митька спрыгнул с подоконника, встал рядом с креслом.

– Вы с приказом короля? – усмехнулся Александер. – Но Пески уже ушли.

Губы посланца на мгновение сложились в горькой усмешке: