Книга Воин Островов - Дебби Маццука

Сирена задумалась, чувствуя безвыходность ситуации.

— Но даже если совет окажет ей поддержку, это вовсе не значит, что она победит на голосовании. Ей еще предстоит доказать мою несостоятельность, а это у нее не получится.

— Я не хотела вам говорить, но она уже начала кампанию против вас. Моргана рассказывает всем о вашей неопытности, но хуже всего то, что она прознала про ваши оценки.

Сирена в отчаянии закрыла лицо руками, не понимая, зачем Моргана нарушает их договоренность. Сирена, разумеется, не забыла о своем несогласии с политикой Морганы, направленной против мужчин, и мачехе тогда это не понравилось. Но разве это могло быть причиной? В любом случае магический меч принадлежит ей, Сирене, хочет того Моргана или нет. Опустив руки, Сирена посмотрела на Эванджелину.

— Я уверена, Иский не передаст ей меч. Он знает о моем…

Сирена хотела сказать «брате», но при Лахлане решила не говорить. Она еще не забыла, как он злился в день их встречи.

Сирена вспомнила об Эйдане, о его нежности и почувствовала ответный прилив нежности. Она подняла глаза, увидела, что Лахлан пристально смотрит на нее, и поняла, что не может уйти. Пока не может. Она твердо решила добиться расположения Лахлана. Размышляя о своей мачехе, она решила просто не связываться с ней.

Сирена понимала, что стоит ей сейчас уехать на Острова, и сюда она больше не вернется. Ведь там ее ждет триумф, Иский вручит ей меч, и все признают ее королевой.

— А что, лорд Бэна и лорд Эрвин решили остаться вместе с Морганой? — спросила Сирена.

— Я же говорю, что она сама избавилась от всех мужчин в совете.

— Почему?

— Не знаю, — ответила Эванджелина. — Она со своей служанкой Нессой много часов листала книгу истории нашего королевства, пока не нашла какой-то указ.

Сирена облегченно вздохнула. Возможно, она чего-то не умела, но книгу законов знала лучше многих.

— Нет там такого указа, — сказала она. — Тебе необходимо найти Иския и поговорить с ним. Можешь не беспокоиться, он знает, зачем я здесь, и наверняка даст умный совет. Если он решит, что я должна вернуться, я вернусь. Но до тех пор останусь здесь.

— А я не смогу уговорить вас изменить мнение?

— Нет, — ответила Сирена, благодарно сжимая руку служанки.

— Хорошо, — сказала Эванджелина и махнула рукой.

Лахлан упал на грязный пол конюшни, все еще связанный по рукам и ногам.

— Эванджелина, ты не могла бы его хотя бы нормально снять? — спросила Сирена, склонившись над братом.

— Могла бы, — ответила Эванджелина, пододвигаясь к Лахлану. — А ты, если снова причинишь ей боль, ответишь. Понял?

Эванджелина слегка пнула его ногой.

— Если согласен и не будешь ее трогать, кивни, чурбан стоеросовый!

— Эванджелина! — воскликнула Сирена, но та даже не повернула головы.

Лахлан с тряпкой во рту что-то рычал и сверкал глазами. Эванджелина снова пнула его. Он кивнул.

Повернувшись к Сирене, Эванджелина взяла ее за руку.

— Круглый дурак, если отвергает вашу любовь, принцесса. У нас тоже не умнее, если идут за Морганой, — сказала она.

Сирена крепко пожала руку Эванджелине.

— Ни у кого еще не было такого друга, как ты, спасибо тебе!

Служанка покраснела и опустила голову.

— Вы тоже заслуживаете не меньшей похвалы. Берегите себя, миледи.

Сверкнув последний раз глазами в направлении Лахлана, Эванджелина покинула конюшню.

— Мне очень жаль, Лахлан, но Эванджелина иногда бывает чересчур решительной, — сказала Сирена, опустившись на колено. — Надеюсь, ты не будешь кричать, если я извлеку эту тряпку?

— Да сними же эти веревки! — потребовал Лахлан, едва был извлечен кляп.

— Да, конечно, — ответила Сирена и попыталась развязать узел.

Но все узлы были слишком крепко затянуты, и грубая веревка лишь нещадно драла нежные пальцы Сирены.

Решив не сдаваться, Сирена встала и попыталась стащить с ноги виток веревки.

— А ты не можешь, как она… при помощи магии? — нетерпеливо выдохнул Лахлан.

— Очень жаль, но не могу, — ответила Сирена. — Я бы попробовала, но тогда эти узлы затянутся еще сильнее, вместо того чтобы развязаться.

— Тогда лучше не надо, — взмолился невольный пленник магии. — Еще немного, и веревки меня раздавят.

Сирена еще раз склонилась над одним из узлов, но все было бесполезно. В отчаянии она схватилась за узел и потянула, но веревка выскользнула у нее из руки и упала на пол. Странные звуки донеслись до ее слуха, и она увидела, что Лахлан смеется над ней.

— Так ты освободишь меня как раз к двадцатидвухлетию. У меня в сапоге нож. Попытайся достать его.

Сирене так хотелось в тот момент оставаться серьезной, но улыбка все же осветила ее лицо. Она наклонилась к ноге Лахлана и осторожно извлекла из-за голенища огромный нож.

— Он очень острый, — предупредил Лахлан, вытягивая шею и наблюдая, как Сирена подсовывает лезвие под веревку.

Наконец это получилось, и, схватившись обеими руками за рукоятку, она распилила толстую веревку.

— Я сделала это! — торжествующе воскликнула Сирена и, откинув нож, раскрутила непослушные витки, которые сковывали руки брата.

Тот поднялся, чтобы помочь ей.

— Это страшная женщина, совсем как Том временами, — сказал Лахлан, кивнув в сторону двери конюшни.

Он с наслаждением растирал затекшие ноги и руки.

Сирена отдала ему нож и уселась в сторонке, подтянув к груди колени.

— Мне очень жаль, что она сделала это с тобой, Лахлан. Она боится за мою жизнь и потому защищает.

— Да, это понятно, — ответил он, бросив на Сирену взгляд и засовывая в сапог нож. — Справедливости ради, я с ней обошелся мягче, — добавил Лахлан, почесав затылок.

— Ты пытался схватить Эванджелину?! — воскликнула Сирена.

— Нет, ну, впрочем, да. Здесь было темно, и я принял ее за девушку, которой назначил свидание. Словом, поцеловал ее… Не успел я и рта раскрыть, как она подняла меня на балку, — добавил Лахлан, заметив, как изменилась в лице Сирена.

— Тебе очень повезло, что она ограничилась этим, — сухо произнесла Сирена, вспомнив, как один из стражников попытался поцеловать Эванджелину и она его подвесила на цепи на скале.

— А ты не владеешь… магией?

— Нет, не так, как Эванджелина. Ее магия очень сильна. Признаться, я и сама не знаю о ее многочисленных способностях. Одно время она пыталась меня обучать, но многое мне было просто недоступно.

— Она называла тебя принцессой. Ты действительно…