Книга Уступи соблазну - Стефани Лоуренс

— К вашим услугам.

Джарвис снисходительно улыбнулся в ответ, и улыбка смягчила резкие черты его лица. Он так и стоял, прислонившись к двери, и Мэдлин, непроизвольно поежившись, вопросительно выгнула брови.

— Было еще что-то?

— Нет. — Он широко улыбался, но Мэдлин достаточно хорошо знала эту улыбку, чтобы не доверять ей. — Я просто жду, чтобы вы меня поблагодарили.

— Я только что это сделала.

— Должным образом.

Она уже открыла рот, чтобы повторить свои слова, но резко закрыла его и пристально посмотрела на Джарвиса.

— Я вас больше не поцелую.

— А как вы собираетесь уйти отсюда? — Его не заслуживающая доверия улыбка стала еще шире, и Мэдлин с опозданием оглянулась по сторонам. — Лестница за этой дверью — единственный путь вниз.

Мэдлин развернулась и решительно зашагала по бастиону, но ей не пришлось идти слишком далеко, чтобы удостовериться, что другого выхода, безусловно, нет — ни двери, ни даже слухового окошка.

Гордо прошествовав обратно к тому месту, где Джарвис терпеливо дожидался ее, Мэдлин остановилась в шаге от него, придерживая волосы, так как снова налетел ветер.

— Вы просто… — мгновенно растеряв слова, она сделала широкий жест одной рукой.

— Хорош в этом?

— Несносны! — с возмущением прошипела Мэдлин, чувствуя себя так, словно получила пинка. — Ради Бога…

Джарвис потянулся вперед, обхватил ее за талию, поднял, а затем предоставил скользить вниз вдоль своего тела.

Глухо вскрикнув, Мэдлин начала опускаться; ее длинные ноги коснулись его ног, грудь прижалась к его груди, бедра — к его бедрам, и каждый нерв, каждый мускул в его теле словно встрепенулись, включая… то, что она, прижатая к его телу, могла безошибочно ощутить.

— Именно так.

Увидев, как у нее от испуга расширились глаза, Джарвис улыбнулся — очень выразительно — и, нагнув голову, поцеловал Мэдлин. Физически Мэдлин не сопротивлялась — ее тело оставалось пассивным в его руках и безропотно принимало объятия, — но тем не менее она отчаянно боролась за то, чтобы оставаться невозмутимой.

Инстинкты побуждали Джарвиса вести войну с Мэдлин — с ее волей, чтобы ослабить ее, чтобы ее желание могло взять верх и она уступила бы и добровольно отдалась ему. Однако, наклонив к ней голову и перейдя к более настойчивым действиям, Джарвис вдруг ощутил внутри странное противоречие: его инстинкт воина — изначальная убежденность, что он имеет все права обладать женщиной, которую держит в своих объятиях, — столкнулся с таким же по силе подсознательным ощущением, что в случае с Мэдлин нужно быть дающим, что он должен убеждать и уговаривать, а не заставлять и требовать.

«Джарвис не хотел подчинять ее себе, он хотел видеть ее рядом с собой добровольным партнером, подругой — своей женой».

Эта мысль промелькнула у него в мозгу, смягчив его атаку, — и почти мгновенно Джарвис был вознагражден. Сопротивление Мэдлин дрогнуло, и он тотчас же задался целью возбудить ее сильнее, поманить дальше и соблазнить всерьез.

Ее губы сделались мягче, она прижалась к его губам — скорее непроизвольно, чем намеренно, — но затем осознала свои действия, застыла на секунду… и уступила, сдалась, перестала сопротивляться и присоединилась к нему.

Мэдлин теперь отвечала на его горячие, жадные ласки и тихо недовольно вздохнула, когда он, прервав поцелуй, коснулся губами впадинки у нее под ухом. Грудь Джарвиса переполняли чувства, и он, втянув воздух, вернулся к ее рту, все еще голодный и неудовлетворенный — так же, как и Мэдлин.

Ее губы были мягкими, горячими, требовательными, а влажная пещера ее рта, куда она его позвала, показалась ему сладостным раем. Джарвис погрузился глубже, и Мэдлин прильнула к нему, вжалась в него.

Ему больше не нужно было прижимать Мэдлин к себе; и, разжав руки, до тех пор мертвой хваткой сжатые у нее на талии, Джарвис переместил ладони ей на спину, чтобы удовлетворить свою неосознанную потребность узнать каждую впадинку, каждую выпуклость, каждый мускул, каждую нежную округлость ее тела.

Она вздрогнула, и Джарвис ощутил примитивное возбуждение, пробравшееся до самого мозга костей, а через ее поцелуй почувствовал ответ Мэдлин — несдерживаемое, ничем не прикрытое желание, которое поднималось навстречу его желанию, чтобы достичь, дополнить и слиться с ним воедино, воспламенить огонь страсти и разжечь плотскую потребность.

Не отрываясь от его губ, Мэдлин вздохнула. Никогда прежде она не знала ничего подобного — как будто внутри, под кожей, рождалось и разрасталось нечто живое, что завладевало ею, побуждало ее удержать это в себе, насладиться каждой секундой новых ощущений, новых впечатлений — всем, чего, как Мэдлин думала, она никогда не узнает.

Она чувствовала жар, прилив энергии, ее жизнь уже принадлежала не ей, а Джарвису: ее тело находилось в плену, в западне его рук, — и было рада, несказанно рада тому, что оказалось там.

С откровенным ликованием воспринимала Мэдлин все возрастающий жар и непреодолимый, стремительный расцвет того, в чем даже она, наивная и неопытная, распознала страсть — горячую, желанную, все более и более откровенную.

Поэтому Мэдлин не выразила ни малейшего протеста, когда его сильная рука, скользнув по ее боку вверх, накрыла ладонью грудь, погладила ее, а потом слегка сжала.

Ощущение, новое и неизвестное, вспыхнуло, усилилось и горячим восторгом разлилось у нее под кожей.

И Джарвис это понял. Его рука перешла к более решительным действиям; найдя пальцами бутон соска, спрятанный под натянувшимся лифом прогулочного платья Мэдлин, Джарвис принялся гладить его круговыми движениями — и удовольствие, острое и сладостное, пронзило Мэдлин.

Она едва дышала; вскинув обе руки и взяв в ладони голову Джарвиса, Мэдлин почувствовала, как его волнистые волосы, еще более мягкие, чем они казались, скользят у нее между пальцами. Она поцеловала его со всей страстью, а потом в испуге отстранилась.

— О Боже… Джарвис! — Закрыв глаза, Мэдлин постаралась перевести дыхание. — Кто-нибудь может увидеть.

— Не может, — низким, хриплым голосом произнес он у ее уха, продолжая руками, теперь обеими, ласкать ее груди. — Никто не сможет заглянуть сюда даже с помощью подзорной трубы.

Мэдлин все еще не насытилась, все еще жаждала его поцелуев, его губ и ощущений, которые они вызывали; ей нравилось, что он пробуждал в ней эти незнакомые, неведомые ей дотоле ощущения, держа ее в своих объятиях.

Застонав, Джарвис выполнил ее просьбу, не в силах не сделать этого, не в состоянии отказать ей, — однако он не представлял себе, не мог предвидеть, что Мэдлин будет столь настойчивой, столь требовательной, столь ненасытной. Если бы он знал об этом, то выбрал бы какое-нибудь другое место для свидания — например, свои апартаменты с кроватью, которую он надеялся разделить с ней, а не продуваемый ветром бастион.