Книга Избушка в наследство - Анна Маренина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На кухню зашел Вася:
— Ты как? — Поинтересовался фамильяр, запрыгивая на кухонный стол.
— Нормально, — хрипло ответила ведьмочка, — или, настолько нормально, насколько могу быть в этой ситуации. Брысь со стола, у тебя лапы грязные. — Пассивно отчитала она кота.
— Ой ну вот не начинай тут мне, мои лапы еще почище твоего телефона будут! А то таскаете эту мыльницу повсюду, в карманы засовываете, а потом чуть не облизываете, и считаете чистой… — Заворчал Василий.
— Ахахаххахах! Ой, ну ты… Ахаха, спасибо, мне определенно нужно было что-то смешное. — Девушка отдышалась после приступа внезапно сильного и продолжительного смеха. Нервное, должно быть.
Вася только ухмыльнулся, довольный делом лап своих.
— А я видел, как маменька твоя воон в тот шкафчик пряники убирала, которые с изюмом. Хочешь?
— Ой, а можно? Надо ж сначала у мамы спросить…
— Да можно-можно. Она их сюда убрала, потому что в другом ящике места не было, ничего сакрального в этих пряниках нет. Ешь, и радуйся.
Кот заглянул в ее кружку:
— Ой, ты тут опять эту кофейную гадость пьешь?
— И чего разу гадость? Мне без кофе никуда!..
— Да кофе — это хорошо, даже очень хорошо. Но вот растворимый больше лучше не пей.
— Ага, а варить я его когда буду? Он у меня убегает всегда, если я собираюсь, пока оно закипает!
Кот посмотрел на нее, как на… не самую обремененную мозгами личность.
— Ты ведьма или что? Сплети заклинание, которое выключит конфорку, как только кофе закипит!
— Да ты ж знаешь, я не умееееюююю… — Сказала Яша, в основном, столешнице, на которую уронила лицо.
— Все ты можешь! Вот попробуй, попробуй!
Повинуясь фамильяру, турка поднялась со своего места на сушилке, наполнилась водой из-под крана, и плюхнулась на плиту:
— А теперь зажги, и сплети «таймер».
Девушка вздохнула, смиряясь с тем, что проще будет сделать так, как от нее хотят, что б отстали. Поднялась из-за стола, чиркнула спичкой, зажигая газ. Уставилась на турку с водой. Зачерпнула это вязко-текучей энергии внутри себя, обернула мгновенно застывающей без ее внимания массой турку, и протянула напоминающее руку щупальце к ручке, отключающей подачу газа. Посверлила взглядом турку еще немного, заставляя эту вязкую массу магии стать чувствительной к температуре и вибрациям — как это вообще можно сделать? Как это вообще можно представить даже?
И как-то, у нее получилось.
— Молодец! А теперь давай доедай, и собирайся в школу. Моменты триумфа над ранее непреодолимыми проблемами — это круто и важно, но быстрее, чем на автобусе, ты в школу пока не доберешься.
— А? Ага, сейчас.
В школу она и вправду опоздала — ну как, пришла за две минуты до звонка. Позже, чем приходит всегда, но все еще, технически, вовремя.
Уроки потекли привычной патокой: учитель или рассказывает что-то, что затекает в одно ухо, частично оседает, а частично вылетает из другого; или весь класс корпит над задачками, и тогда ой-как-просто игнорировать существование всех других людей в комнате, а просто сидеть, щелкать эти упражнения, получая маленькую дозу удовольствия от каждого — не достаточно, чтобы удовлетвориться и нормально порадоваться и стать довольной собой, но достаточно, чтобы хотеть продолжать, в надежде, что потом тебя похвалят.
Таня, конечно, тоже была в классе. Сидела на своем обычном месте, справа и позади.
Яша старалась в ее сторону не смотреть. Вспоминать этот дурацкий разговор, и всю эту тупую ситуацию, и вообще в целом вчерашний день, было тошно.
К концу дня Яша была уставшая и задолбанная, но, вообще, не сильнее, чем обычно. Ничего, сейчас домой, придет в чувства, и сядет готовиться к экза…
Выходя из класса, она по привычке остановилась и оглянулась, чтобы подождать Таню.
Блондинка уже собрала вещи, подошла — а, нет.
Прошла мимо.
Бросила на Яшу взгляд, какой-тони то злобный, ни то грустный, и зашагала торопливо прочь, исчезая за поворотом.
— Аа?.. Эх. Ну, ну ладно. — Отчего-то стало горько и обидно по новой, хотя чего еще она ожидала? Таня сказала прямым текстом, что устала от Яши. Значит, все.
Все.
На глаза навернулись непрошенные слезы, но ведьмочка упрямо их стерла, заставила глаза перестать выделять предательскую влагу, и тоже пошла прочь из класса. Медленно, чтобы не пересечься снова с подругой… Бывшей подругой.
В груди что-то сжалось.
Глава 18. Извинения
Тане было тошно от самой себя.
Она и сама не знала, что на нее нашло, почему она вдруг вывернулась всеми своими самыми колкими и едкими уголками души наружу. Почему она все это наговорила?
То есть, да, она эти вещи думала. Но она много чего думала, и ей нравилось считать, что больше хорошего, чем плохого.
На каком-то уровне Таня даже знала, что ее так раздражает нытье Яши, потому что самой себе так ныть и жаловаться она не позволяет. А хочется.
И, вообще. Яша Тане нравилась. Она была дружелюбная, и искренняя, и с ней было приятно и интересно просто болтать обо всем и ни о чем. Она слушала, действительно слушала. Красивая, тоже. А их первая встреча? Такая… Волшебная, хаха. Яша, сама того не зная, сорвала первое сентября и устроила ливень, и они бежали вместе под дождем, и это было так, так… Замечательно, душевно, освобождающее. Оно заставило мозги сделать тот самый, хороший «бррр». Это было весело, и приятно. Не только тот первый день — вообще, проводить время с Яшей. Конечно, они в итоге много времени тратили на тренировки магии, и даже на «приключения», и могло показаться, что сдружились девочки именно на этой почве. Но, на самом деле, не только, и даже не столько магия, сколько улыбки, внимание, взаимные открытость и готовность протянуть руку помощи стали тем самым клеем, скрепившим девушек с такими разными характерами — и таким разным прошлым, тоже.
И вот, у Тани появилась такая важная, такая крепкая и незаменимая (дружелюбные ведьмы, как оказалось, на дороге не валяются) ниточка социальной связи — а потом на нее что-то нашло, и она наговорила гадостей в максимально неподходящий момент, и все испортила.
Она все испортила.
И теперь сожаление и вина сжимали что-то внутри, вставали комом в горле. Мешали дышать, мешали думать.
Не давали сказать то, что нужно, что хочется.
Потому что Яша влетела в класс прямо перед звонком — что для нее совсем не характерно. И сидела тихо, как будто пришибленно, сгорбившись больше обычного.
Яше явно было паршиво. Из-за нее. Из-за того, что она наговорила вчера.
Правильным было бы извиниться. Не факт, конечно, далеко не факт,
