Книга Случайные соседи - Ксения Чапин

– Все мы взрослые люди, у всех есть свои скелеты в шкафу, и к тому же… - Еще немного, и я бы уже призналась в том, что Изабелла во всем подходящая ему женщина.

- Я уже знаю, что ты много болтаешь, когда нервничаешь, а значит, послушать меня придется.

Бархатными губами, словно намыленной губкой, он начал водить от моего виска к шее и обратно. Откровенная и будоражащая нежность.

- Мне тридцать два года. Мою мать зовут Анна Леманн, ей пятьдесят-пять лет, отца зовут Михаил, ему шестьдесят пять. Изольда – младшая сестра моего отца. Леманн по рождению, и Зегель в браке. Дядя давно отошел в мир иной. Детей у Изи не было. Иосиф – мой младший брат.

Он приспустил мою кофточку с плеча и прикусил зубами кожу. С превеликим удовольствием, я бы отложила этот увлекательный разговор до лучших времен, но Давид продолжил.

- Я учился в школе здесь, в Питере. Когда операции на глаза не дали никакого результата, я смирился, что зрение, в моем случае, это ненадолго. Продолжил я свое образование уже в Швейцарии, потом остался там жить. Я зарабатываю тем, что пишу музыку. Вкладываю отложенные финансы в привлекательные, на мой взгляд, проекты. Недавно вернулся на родину. Потому что сам захотел, а не кто-то меня попросил. Изабеллу знаю уже давно, но кроме нескольких моментов в прошлом, нас ничего больше не связывает.

Он говорил медленно. С расстановкой. Давая мне время усвоить получаемую в малых дозах информацию, и ожидая моей реакции. Вопрос с Изабеллой был закрыть всего парой слов.

- Я еще никогда и ни с кем не имел серьезных отношений. Не жил вместе. Не был в браке.

Если бы я решила выписать все, сказанное Давидом, на листик, то получилась вполне себе неплохая анкета, для сайта знакомств.

- Месяц назад я познакомился с тобой. Ты принесла приготовленный тётей форшмак, и даже и не пыталась отрицать того факта, что не сама его приготовила. Искренность подкупает. А еще разжигает азарт. Ты стояла на носочках на холодной плитке, пошатывалась из стороны в сторону, как флажок на верхушке мачты, потом быстро убежала, не пожелав зайти, когда я тебя пригласил. Тем самым ты показала, что полностью не заинтересована во мне. Но потом рисовала меня в коридоре… И как это было понимать?

- Ну… например, что я увлеченный художник?

- Не без этого, но… нееет. – Протянул Леманн, и я почувствовала, что он улыбается. Через голову он стянул мою кофточку, и, словно на чашу весов, положил на свои большие ладони мои груди. Свет бил по глазам, и я прикрыла веки, погружаясь в темноту, и отдаваясь полностью во власть его рук и губ.

- Помнишь, как кричала под моей дверью, и грозилась расправиться со мной самыми извращенными методами, когда я влез в твои дела с налоговой?

- Помню. – Тихо ответила я, даже не задумываясь, о чем он продолжает говорить. Все мое внимание было сейчас сосредоточено на ощущениях. Большими пальцами он водил по моим соскам. Контраст между его горячими касаниями и прохладным воздухом, сбивал меня с толку.

- Даже если бы ты и воплотила все свои фантазии на мой счет в жизнь, я поступил бы так же. Я хочу помогать тебе. Я испытываю от этого просто нереальное удовольствие, сродни оргазму. – Я чуть отстранилась, желая возразить, но вместо того, что бы позволить мне это, Леманн приподнял меня, усадил на свои колени, спиной к себе, и запустил руку в мои трикотажные штаны. – И это не «костыль», как может показаться на первый взгляд. Мири, ты сильная, смелая, искренняя, безумно талантливая. Просто я сильнее. И я могу позаботиться о тебе. Будь рядом… со мной.

Давид коснулся моего белья, и сжал рукой холмик между ног. Я бессвязно замычала, чувствуя его улыбку на моей шее.

Я испытывала неловкость от его слов, не знала, как именно на них реагировать, и что сказать в ответ. Поэтому я решила повременить с этим.

Он заносчивый, местами грубый, прямолинейный, самоуверенный, но не без основания, и он… сейчас мой.

- Дэви… - непроизвольно вырвалось у меня, когда один его палец, а затем и другой, скользнули под кружевной, уже влажный лоскуток. Я судорожно свела коленки, в десяток раз усиливая ощущения… и полетела.

Мои руки взметнулись вверх, обнимая мужчину, спина выгнулась, а бедра толкнулись вниз и вперед.

Что бы он мне сейчас не предложил, я бы согласилась. Моя наивная простота против его опытности и уверенных движений. Тут просто без шансов.

Доведя меня до полуобморочного состояния, когда уже перед глазами была чернота, хоть закрывай их, хоть нет, Давид раздел меня полностью, расстегнул свои джинсы, опуская меня сверху, и долго целовал мои щеки, шею и каждый выпирающий на спине позвонок.

В эти мгновения я четко осознала, что у него нет любовницы, подруги и еще кого бы то ни было. Ему нужна была только я. У него была только я.

Глава 24. Заметки, сделанные про себя

Утро было пасмурным. Света едва ли хватало, что бы очертить находящиеся в спальне Леманна предметы. Дальний угол с книжным шкафом утопала в тенях. Была бы у меня под рукой моя старенькая лампа с гибкой и длинной шеей, то я бы воткнула вилку в розетку возле кровати, и осветила бы книги.

Джек Керуак «В дороге», «Бродяги Дхармы», «Биг Сур», «Погадай на ромашке»… Одним словом – целая полка, выделенная под «короля битников», полка ниже для других выскочек «бит - поколения». Люди, пытавшиеся избавиться от социальных шаблонов, писать легко и понятно, слиться с простыми смертными, но воспитанные далеко не улицами, а Университетами, по типу Колумбийского в Нью-Йорке. Хотя почему люди? Мужчины. Ни одной женщины.

Я прошлась по именам на корешках. Кен Кизи. Уильям Берроуз, Аллен Гинзберг.

Замечательная подборка для мальчиков, студентов, бунтующих двадцатилетних парней, готовых сорваться с места с одним лишь заплечным рюкзаком и окунуться с головой в новый мир. Для молодых людей, вдохновленных писателями - путешественниками, идеями буддизма, и всего в этом роде. Меня едва ли хватило на то, что бы прочесть половину из этих книг.

Интересно, в каком возрасте их читал Леманн? Как он читает их сейчас? Или это просто любимые истории, которые нет возможности прочесть, но можно беречь, как приятные воспоминая?

Говорят, по книгам в доме, можно понять характер хозяина. Давида легко можно было представить в вагоне товарного поезда, спящего на мешковине, подогревающего воду газовой зажигалкой, заваривающего суп из остатков тушенки прямо в жестяной банке. Не удивлюсь, если в восемнадцать он так и поступил, окончил школу, уехал в Швейцарию,