Книга Вернуть Боярство 16 - Максим Мамаев

силе на несколько часов расширить объем собственного резерва на добрую треть. Ценой за это служили весьма неприятные болевые ощущения, от которых не спасало даже то, что рыцарь смерти уже давно мертвец. Однако спорить с Алёной могучий воин не рискнул, давно успев изучить упрямый характер своей более могущественной товарки.

— Слушай, а можно, скажем так, личный вопрос? — поинтересовался телепатически рыцарь смерти.

— Личный? Интересно… Ну давай, спрашивай, — таким же методом ответила Алена.

— Твое отношение к господину… Оно всегда было странным, начиная с первого дня, как ты стала его вассалом, — начал он. — Но затем, пока мы летели через Сибирь, оно начало меняться ещё сильнее. Эти ваши сеансы, когда он что-то с тобой делал каждые несколько дней, а ты потом ходила и странно на него глядела, то с гневом, то с ненавистью, то чуть ли не с любовью… А в последний раз так вообще чуть не потеряла себя, свою личность. Что ты после всего этого думаешь о господине и что чувствуешь к нему? В тебе не осталось злости за муки, которые он вынудил тебя пройти ради этой силы?

Ответила Алёна не сразу, задумавшись над словами друга и обдумывая свой ответ. Задай эти вопросы не Андрей, а кто-нибудь другой, она бы, скорее всего, послала любопытствующего глубоко и надолго, а то и затрещину для ускорения добавила, ибо тема была слишком личной, слишком интимной для девушки. Но к Андрею она относилась иначе, чем ко всем прочим, кого знала и с кем общалась. Он был единственной нежитью среди вассалов господина, помимо неё самой, что сильно сближало обоих. Нет, здесь, среди тех, кто служил Николаеву-Шуйскому во время Магаданской кампании, никто не смотрел на них косо, наоборот, они были для них боевыми товарищами, не раз выручавшими на поле боя. Ну а то, что нежить… Так у все свои недостатки. Вон, у соседа по палатке Паши ноги воняют так, что никакие попытки их отмывать вечером не помогают — куда худшая особенность организма, чем быть высшей нежитью.

Но всё равно — они были нежитью, и они сильно отличались от остальных. Косых взглядов, особенно от переселенцев, потерявших родных и близких от рук нежити, тоже хватало. К тому же Алена была в курсе, что это именно по просьбе Андрея господин вообще решил согласиться на поединок, где ставкой была её свобода. Сам господин хотел отказаться и напасть на врага…

— Во мне нет ни капли злости по отношению к нему, — наконец ответила она. — И что бы он не сделал, я никогда не смогу испытывать к нему злости и уж тем более ненависти. Как ты и сам прекрасно знаешь, мы, нежить, почти полностью лишены положительных человеческих эмоций и обладаем лишь многократно усиленными отрицательными. Гнев, ярость, ненависть, зависть, жадность? Пожалуйста, сколько угодно, особенно первые три. Но дружба, верность, благодарность и особенно любовь нам абсолютно чужды. Сейчас, благодаря силе господина, ты тоже сильно отличаешься от обычной нежити, даже высшей. Ответь, велика ли разница до и после? Хотел бы стать прежним?

— Нет, — без раздумий ответил рыцарь смерти. — Благодаря его Силе Души и той магии, что он использовал, дабы привязать меня к себе, я снова ощущаю себя почти человеком. И это — бесценно. Я бы никогда и ни за что не вернулся к прежнему существованию.

— Вот видишь? — кивнула девушка. — А для меня это в сто раз более справедливо. В отличии от тебя, я полностью помнила свою человеческую жизнь, помнила, как меня предали те, кого я любила и ради кого трудилась не покладая рук — мой муж, например, что сам предложил меня Императору Мертвых и знал о моих страданиях. Знаю, ты бы очень хотел вернуть память и узнать, кто ты, но поверь мне на слово — бывает такое, что наоборот хочется лишиться её раз и навсегда. Я помню века жизни, где я была лишь подопытной крысой, помню сколько боли испытала… Когда меня встретил господин, я была кривой, испорченной поделкой, не способной даже на телепатию.

Девушка ненадолго замолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:

— Когда он и Император Мертвых столкнулись в первый раз, в момент, когда эта тварь была во мне и контролировала моё тело, господин не просто схватился с ним. Ин Чжэн пытался удержать надо мной контроль, хотел телепортировать меня к своим войскам. В тот момент я могла чувствовать и понимать всё, что чувствовал и понимал сам Император Мертвых — когда он попытался переместить моё тело обратно, к своим, господин мог не освобождать меня, а наоборот использовать происходящее, что бы нанести через открывающийся портал удар по собравшимся в одном месте слугам этой твари. Это убило бы меня, причем гарантированно, но вместе со мной — немало высшей нежити… Ин Чжэн понял это слишком поздно — лишь когда почти совершил телепортацию и уже не мог остановиться. Он даже слегка запаниковал…

— Но господин поступил иначе. Тогда я не поняла его поступка и сочла это глупостью, но позже, узнав его получше, поняла, как ошибалась… Он просто прервал телепортацию, не став пользоваться появившимся шансом. Вот тогда уже Ин Чжэн решил просто уничтожить меня, что бы я не досталась господину — он-то подумал, что господин спас меня потому, что знал о моей настоящей сущности… Монстр, привыкший существовать, заботясь лишь о себе и подходящий к любому поступку лишь с точки зрения выгоды, он представить себе не мог мотивы господина…

— Он вышиб эту тварь из моих тела и души, освободив меня. Первый за почти триста лет, кто проявил ко мне заботу. Причем почти бескорыстную… А затем, не скупясь на силу и время, помогал мне, разрушая печать, оставленную на мне, дабы сдерживать мои силы. Это было очень больно, ты прав, и мне очень не хотелось испытывать эту боль… Любой на его месте все равно снял бы эту печать ради того, что бы получить слугу с силой восьмого ранга. Но никто из тех, кого я помню, не дал бы мне выбор — снимать печать или оставить. Только начав снимать печать в наш первый сеанс и увидев, как мне плохо, он предложил мне оставить всё как есть, что бы не мучить меня.