Книга Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

июня, совет потребовал арестовать Ролана, которого санкюлоты отождествляли с буржуазными интересами. Он сбежал на юг. Мадам Ролан осталась, планируя выступить за него перед Конвентом; ее арестовали и поместили в тюрьму Аббатства; она больше никогда не видела своего мужа. 2 июня толпа из восьмидесяти тысяч мужчин и женщин, многие из которых были вооружены, окружила зал Конвента, а гвардия направила на здание пушки. Совет сообщил депутатам, что никому из них не будет позволено покинуть зал, пока не будут выполнены все его требования. Марат, доминируя на трибуне, называл имена жирондистов, которых он рекомендовал арестовать. Некоторым удалось ускользнуть от гвардии и толпы и бежать в провинцию; двадцать два были помещены под домашний арест в Париже. С этого дня и до 26 июля 1794 года Конвент должен был быть послушным слугой Горы, Комитета общественной безопасности и народа Парижа. Вторая революция победила буржуазию и установила временную диктатуру пролетариата.

Победители придали новому порядку форму, поручив Эро де Сешель и Сен-Жюсту разработать новую конституцию, которая была принята 11 октября 1792 года. Она восстанавливала избирательное право взрослых мужчин и добавляла право каждого гражданина на пропитание, образование и восстание. Права собственности ограничивались соображениями общественного интереса. Она провозглашала свободу религиозного культа, милостиво признавала Верховное существо и объявляла мораль необходимой верой общества. Карлайл, не терпевший демократии, назвал эту конституцию «самой демократичной из всех, когда-либо зафиксированных на бумаге».31 Она была принята Конвентом (4 июня 1793 года) и ратифицирована четвертью голосов избирателей — 1 801 918 против 11 610. Эта Конституция 1793 года осталась только на бумаге, поскольку 10 июля Конвент продлил полномочия Комитета общественной безопасности как правящей власти, превосходящей все конституции, до тех пор, пока не наступит мир.

III. ВЫХОД МАРАТА: 13 ИЮЛЯ 1793 ГОДА

Трое из жирондистских беженцев — Петион, Барбару и Бузот — нашли защиту в Кане, северном оплоте «федералистской» реакции против парижского господства над национальным правительством. Они произносили речи, осуждали санкюлотов и особенно Марата, организовывали парады протеста и планировали поход армии на столицу.

Шарлотта Кордей была одной из самых ярых их поклонниц. Потомок драматурга Пьера Корнеля, родившийся в титулованной, обедневшей, настроенной резко роялистски семье, она получила образование в монастыре и два года была монахиней. Каким-то образом она нашла возможность читать Плутарха, Руссо, даже Вольтера; она потеряла веру и восторгалась героями Древнего Рима. Ее потрясло известие о гильотинировании короля, и она пришла в негодование, когда Марат выступил против жирондистов. 20 июня 1793 года она посетила Барбару, которому тогда было двадцать шесть лет и который был настолько красив, что мадам Ролан сравнила его с инаморатом Антиносом императора Адриана. Шарлотта приближалась к своему двадцать пятому дню рождения, но у нее на уме были не только любовь. Все, о чем она просила, — это рекомендательное письмо к депутату, который мог бы организовать ее прием на заседании Конвента. Барбару дал ей записку к Лаузе Дюперре. 9 июля она отправилась на дилижансе в Париж. Прибыв 11 июля, она купила кухонный нож с шестидюймовым лезвием. Она планировала войти в зал заседаний Конвента и зарезать Марата в его кресле, но ей сообщили, что Марат болен дома. Она нашла его адрес, отправилась туда, но ее не пустили: месье был в ванной. Она вернулась в свою комнату.

Ванна стала любимым столом Марата. Его болезнь, очевидно, форма золотухи, обострилась; он находил облегчение, сидя по пояс в теплой воде, в которую добавляли минералы и лекарства; на плечи набрасывали влажное полотенце, а голову повязывали банданой, смоченной в уксусе. На доске, прислоненной к ванне, он держал бумагу, перо и чернила и день за днем писал материал для своего дневника.32 За ним ухаживала его сестра Альбертина, а с 1790 года — Симонна Эврар, которая сначала была его служанкой, а в 1792 году стала его гражданской женой. Он женился на ней без посредничества духовенства, «перед Высшим Существом… в огромном храме Природы».33

Из своей комнаты Шарлотта отправила Марату записку с просьбой об аудиенции. «Я приехала из Кана. Ваша любовь к нации должна заставить вас узнать о заговорах, которые там строятся. Я жду вашего ответа».34 Она не могла ждать. Вечером 13 июля она снова постучала в дверь его дома. Ей снова отказали, но Марат, услышав ее голос, позвонил, чтобы ее впустили. Он вежливо принял ее и предложил ей сесть; она придвинула свой стул вплотную к нему. «Что происходит в Кане?» — спросил он (так она позже рассказывала об их странном разговоре). «Восемнадцать депутатов Конвента, — ответила она, — правят там в сговоре с чиновниками департаментов». «Как их зовут?» Она назвала их; он записал их и вынес приговор: «Скоро они будут гильотинированы». В этот момент она выхватила нож и вонзила его ему в грудь с такой силой, что пробила аорту; из раны полилась кровь. Он закричал Симонне: «À moi, ma chère amie, à moi! — Ко мне, мой дорогой друг, ко мне!» Симонна подошла, и он умер у нее на руках. Шарлотта, выбежав из комнаты, была перехвачена мужчиной, который отбил ее сопротивление стулом. Вызвали полицию, приехали и увезли ее. «Я выполнила свой долг, — сказала она, — пусть они выполняют свой».35

Марат должен был обладать хорошими качествами, чтобы завоевать любовь двух соперниц. Его сестра посвятила оставшиеся годы жизни освящению его памяти. Некогда преуспевающий врач, он оставил после своей смерти лишь несколько научных рукописей и двадцать пять су.36 Он был фанатиком, но человеком, фанатично преданным массам, о которых забыли природа и история. Клуб Кордельеров хранил его сердце как священную реликвию, и тысячи людей приходили посмотреть на него с «затаенным обожанием».37 16 июля все оставшиеся депутаты, а также многие мужчины и женщины из революционных секций последовали за его трупом, чтобы похоронить его в садах Кордельеров. Его статуя, вырезанная Давидом, была установлена в зале Конвента, а 21 сентября 1794 года его останки были перенесены в Пантеон.

Суд над Шарлоттой был коротким. Она признала свой поступок, но вины не признала; по ее словам, она просто отомстила за жертв сентябрьской резни и других объектов гнева Марата: «Я убила одного человека, чтобы спасти сто тысяч».38 В письме к Барбару она откровенно заявила, что «цель