Книга Темное двуличие - Амелия Винтерс

поместье? — спросил Александр, снова целуя меня в шею.

— Ты уверен, что твоего отца там не будет? — спросила я. Я так нервничала из-за того, что снова увижу мистера Ремингтона, и как бы мне ни нравился план Александра пригласить всех нас провести две недели у него дома, мне было тошно при мысли о встрече с ним.

— Я обещаю, он будет со своей новой женой, — сказал Александр. — Они забронировали яхту на Французской Ривьере для него и трех ее дерьмовых маленьких отпрысков.

— У тебя появились новые сводные братья и сестры? — спросил Ром. — И сколько их теперь?

— Слишком много, — усмехнулся Александр.

— Слава богу, он никогда не упоминает их в завещании, иначе я мог бы начать беспокоиться.

— Уверена, что денег более чем достаточно, — рассмеялась я. Не могу вообразить, сколько денег было у его семьи. Я была уверена, что их было достаточно, чтобы поделиться с большей частью страны, и у них все еще было бы достаточно, чтобы жить безбедно.

— Дело не в деньгах. Дело в том, что он продолжает якшаться с этими охотницами за деньгами, которые хотят прибрать это к рукам, — сказал Александр с мрачными нотками в голосе.

— Тогда скажи своему отцу, что ему нужно держать свой член в штанах или заставить их подписать брачный контракт, — ответил Люк. — Не похоже, что у очень богатых очень сложные проблемы. Вы просто усложняете их своей глупостью.

— Может быть, ему нравится дополнительное возбуждение от того, что его почти трахают каждый раз, когда он женится, — вздохнул Александр, и я почувствовала, как его напряжение рассеивается позади меня.

— Не знаю. Я не собираюсь быть таким. Это единственное, что я могу сказать наверняка. Как только мы поженимся, Уиллоу, это навсегда. Один раз и навсегда, детка.

— Один? — спросила я, прищурив глаза.

— Только один?

На самом деле я не была так уж взволнована перспективой иметь только Александра до конца своей жизни, не из-за того, что я чувствовала к Люку и Рому. Я не могла представить, что с этого момента буду довольна только одним мужчиной.

— Один брак, воробушек, — усмехнулся он у меня за спиной и наклонился вперед, чтобы прикусить мою шею. Его зубы зажали мою плоть между собой и слегка перекатили ее, посылая маленькие искры удовольствия из точки соприкосновения. Я судорожно вздохнула, и мои глаза расширились от удивления от того, как сильно мне нравилось, когда меня вот так кусали.

— Я имел в виду один брак, но троих мужчин. Не волнуйся, я знаю, насколько ты голодна, и я вижу, какую любовь ты испытываешь ко всем нам. Было бы жестоко удерживать тебя от твоих желаний.

Стоя передо мной, Люк усмехнулся и сказал:

— Видел бы ты ее лицо. Если бы взглядом можно было убивать, ты бы сейчас был мертв, как кусок мяса, Ремингтон.

— Думаю, я довольно очевидна, — ответила я и откинулась назад в объятия Александра. Я подняла ноги, чтобы положить их на бедра Люка. Он потер их и запустил руки выше, под мою юбку.

— Да, совершенно очевидно, о чем ты сейчас думаешь, — сказал Люк, глядя на мои колени. — И очевидно, что мне нужно сделать.

Я улыбнулась и закрыла глаза, думая, что он имеет в виду массаж или, может быть, поцелуй, но я почувствовала, как он потянул за подол моей юбки, и, прежде чем я поняла, что происходит, он задрал ее. Я ахнула, и он подался вперед, раздвигая мои ноги шире и приподнимая бедра, так что я откинулась назад в объятиях Александра.

— Мы не можем, — я тяжело выдохнула и огляделась, румянец залил мои щеки, когда я представила, как люди в изгороди вокруг нас наблюдают.

— Не здесь.

— Мы можем делать это, где захотим, воробушек, — прорычал Александр мне на ухо. — Ты знаешь, что я, по сути, гребаный владелец этого кампуса. Нет ни одного человека, который мог бы сказать мне прекратить это. Они знают, что не выживут, если бы попытаются.

Обычно его демонстрация власти выводила меня из себя. Это разозлило бы меня и расстроило чувства, которые я испытывала по поводу разделения и злоупотребления контролем в этом сумасшедшем мире.

Но прямо тогда, когда Люк долго и медленно облизывал внутреннюю поверхность моего бедра, направляясь к моей ждущей, влажной киске, мне было все равно. Я хотела его власти, и я хотела, чтобы он использовал ее, чтобы получить то, что мне было нужно. Мне нужна была разрядка. Мне нужно было, чтобы они прикасались ко мне и играли со мной, пока я не взорвусь и не позволю сдерживаемой энергии выплеснуться в эфир.

Я хотела кончить в их руки и на кончики их пальцев. Мне нужно было чувствовать их повсюду на себе, прикасаться и пробовать меня на вкус, заставляя меня на мгновение почувствовать, что я принадлежу этому миру и тому другому. Тот, из моих снов, когда я испытала оргазм, я преодолела пространство между ними двумя, как реальностью, так и тем, что внутри.

— Хорошо, — ответила я, когда мое дыхание участилось. — Хорошо, мы можем это сделать.

— Мы можем сделать все, что ты захочешь, — заверил меня Александр и перегнулся через мое плечо, чтобы посмотреть, как Люк вылизывает меня. — Все, что угодно. Теперь ты это понимаешь?

Я кивнула и выдохнула, наблюдая, как палец Люка подцепил край ткани, прикрывающей мою пульсирующую киску. Он тянул трусики и растягивал их, пока они не порвались, как ничто под его силой. Мне было все равно; у меня было еще много пар, и я хотела облегчить ему самый быстрый способ заставить свой язык атаковать мой клитор.

И это было все. В мгновение ока он раздвинул мои половые губки и обнажил клитор своим языком, пощелкивая и облизывая его, пока я не подумала, что вот-вот сойду с ума.

— Вот так, хорошая девочка, — сказал Александр, прижавшись губами к моему уху. Его дыхание было горячим и тяжелым, а его слова возбуждали меня. Мне нравилось, когда меня называли хорошей девочкой. В этом было что-то первобытное, получать от него поощрение, как будто он раздавал награды за мое отличное поведение. И мне это нравилось, все это.