Книга Испанская серенада - Дженнифер Блейк

Неожиданно Рефухио засмеялся, удивленно, весело и с явным удовольствием.

— Неужели эта встреча была столь приятна? Я боялся, вы отречетесь от меня, донья Луиза. Легкомысленные романы юности забываются, а наш был давно…

— Не так уж и давно.

— И вы выглядите сейчас столь же юной, как тогда, несмотря на вдовье облачение. — Комплимент легко, без видимых усилий, слетел с его губ.

— О, сколь вы были очаровательны, — вздохнула вдова, дотрагиваясь пальчиком до черной вуали.

— Можно, я очарую вас снова? — Рефухио предложил руку Луизе Эльгесабаль, скользнув ничего не выражающим взглядом по оставляемой им Пилар.

Это была безоговорочная капитуляция, сдача без обороны и без единой стычки и на самых жестких условиях. На это были свои причины. Если донья Луиза выдаст Рефухио, она погубит их всех, и он обязан предотвратить это, если сможет. Дама, по всей видимости, уже назначила цену своему молчанию. У Рефухио не было выбора.

Пилар наблюдала за удаляющейся парой. Она видела, как Рефухио склонился к вдовушке с простодушной и ласковой улыбкой. Пилар глядела на все это, понимая и принимая необходимость подобных действий.

Понимание не спасло ее от чувства покинутости и ненужности, охватившего ее. И не помогло объяснить ее отчаяние и боль.

ГЛАВА 7

Узкая комната, где обедали пассажиры, капитан и офицеры «Селестины», в промежутках между завтраком, обедом и ужином служила салоном. На третий день их пребывания в море Пилар обнаружила уютно устроившуюся в салоне вдову Эльгесабаль. Донья Луиза выглядела как знатная дама, готовая к приему гостей. Она была тщательно причесана, на голове у нее красовался муслиновый чепец, отороченный кружевами, ее платье было свежо и опрятно. Около вдовы стояла тарелочка с конфетами, а в руках она держала вышивку, помогающую ей скоротать время. Она была одна.

Первым побуждением Пилар было желание сразу же уйти, но, с трудом пересилив его, она непринужденно присела рядом с женщиной.

На ее попытку пошутить ей ответили вежливой банальностью. Она завела разговор о другом.

— Примите, пожалуйста, соболезнования по поводу смерти вашего супруга. Вы потеряли его до того, как смогли узнать поближе, и это, несомненно, большая утрата.

Вдовушка улыбнулась, благочестиво опустив глаза.

— Да, несомненно. Так грустно.

— Какая ирония судьбы, что вы едете в Луизиану принимать дела мужа, а раньше поехать туда не могли.

— Так бывает, — ответила вдова, неприязненно взглянув на Пилар.

— Но причина, не оставившая вам выбора, просто ужасна. Хотя держитесь вы превосходно.

— Мы делаем то, что велит нам долг, — кисло согласилась вдова. — Возникло небольшое препятствие, мешающее мне получить наследство. У моего мужа была любовница-мулатка, у которой от него две дочери, квартеронки, разумеется.

Пилар почувствовала, что краснеет. Частично причиной этому было смущение, но при этом девушка ощутила досаду, поняв, что вдова хотела поставить ее в неудобное положение.

— Как прискорбно, — это все, что она смогла сказать.

— Не правда ли? Дочерям двенадцать и четырнадцать лет. Конечно, их можно пожалеть, но им нельзя позволить завладеть тем, что должно быть моим.

— Эти отношения, очевидно, начались задолго до вашей свадьбы. Разве вы не знали о них? — Раз уж донья Луиза начала разговор на эту тему, не было ничего дурного в том, чтобы его продолжить.

— Конечно же, знала. Было бы непростительной глупостью заключить союз, не узнав прежде все о предполагаемом женихе. — Ответ был вежливо— снисходителен, но ореховые глаза женщины насмехались над попыткой Пилар ее обескуражить. Пилар притворилась, что не замечает этого. Она была убеждена, что имеет основания относиться к этой женщине враждебно. Донья Луиза явно наслаждалась своей властью над ними. Она командовала Исабель и держала при себе Энрике и Чарро, чтобы те развлекали ее и всегда были готовы сыграть с ней в карты или занять ее рассказами об Эль-Леоне.

— Тем не менее вы вышли за него, — парировала Пилар.

— Я вовсе не требую любви к себе, по крайней мере от мужа. Я хочу только обладать солидным состоянием. Это была честная сделка.

— Да?

Донья Луиза долго смотрела на Пилар. Без улыбки, сухо, она наконец спросила:

— Вам известно, что Рефухио и я были помолвлены? Пилар не знала об этом. Безмятежно глядя на донью

Луизу, она переспросила:

— Вы?

— Об этом договорились наши отцы, и мы не были против. О, мы были совсем не против. Он приходил петь под моим окном, и мое сердце разрывалось на части. Если бы я позволила, он влез бы ко мне через окно. В те дни его чувства были так необузданны и так нежны… Теперь все это в прошлом. Все закончилось, когда он вынужден был покинуть город после дуэли, на которой убил сына дона Эстебана.

— И он не пытался снова увидеть вас?

— Если вы думаете, что он мог это сделать, вы не знаете его. Его удержала гордость.

— И ответственность. И, возможно, забота?

— Что?

— Ничего, — быстро ответила Пилар. — Вы не встречались с ним?

— Я не могла. Так же, как я не могла разрешить ему влезть через окно в мою спальню. Иногда я мечтала об этом — но не могла. Я не видела его с тех самых пор, но, когда он поднялся на борт этого корабля, я сразу узнала его. Да и могло ли быть иначе?

Для подобных откровений голос женщины был слишком громок. Пилар понизила свой, как бы желая уравновесить это.

— Поэтому вы держите свое открытие и свою привязанность в тайне?

Вдовушка улыбнулась:

— Да… и я надеюсь на некое разнообразие в жизни. Путь до Луизианы долог и скучен.

— Вы не боитесь, что разнообразие может стать опасным?

— Милая моя девочка. — Вдова откинулась на спинку кресла. — Уж не пытаетесь ли вы напугать меня?

— Нет, что вы, — ядовито ответила Пилар. — Я только думаю, что может произойти, если еще кто-нибудь узнает то, что известно вам.

— Я могу сразу выдать Рефухио и поклясться, что сама была введена в заблуждение.

Пилар пронзила странная боль.

— Неужели вы действительно сделаете это? Возможно, его надо предупредить.

— Какой вы ребенок, дорогуша! Рефухио прекрасно все знает и ничего иного не ждет.

— Разве это хорошая сделка?

Донья Луиза одарила ее безмятежной улыбкой:

— Пока она мне нравится.

Запах духов доньи Луизы угрожал Пилар удушьем. Девушка встала.