Книга Рыцарь без позывного. Том 4 - Бебель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да не вы, придурки! Башка моя дырявая, чтоб ее… — сунув обломанное лезвие обратно в ножны, я вновь забурился в мебельные недра, надеясь отыскать хоть что-то полезнее мешков из-под водорослей или нестиранных с зимы портянок.
Меч же Киара поломала! В лесу еще, когда за противоядием ходили. И на кой хрен я его вообще сохранил? Ай, небось выкинуть поленился, а просто вместе с остальным хламом в кучу затолкал. Теперь до гарнизона бежать, а там этот увалень одноглазый — в арсенал-то пустит, но вопросами вусмерть «залюбит»…
Хотя — на кой мне меч? На фиолетовую ведьму только с пулеметом идти. Верхом на танке, и в сопровождении ударного авианосного соединения. Этот-то клинок она двумя пальцами сломала даже глазом не поведя — новый чем лучше будет? Нет, тут только эту ночную аутистку натравливать и молиться, чтобы они друг-друга поубивали.
Черт, даже для меня это звучит слишком наивно…
Вымученно вздохнув, я прикрыл дверцу высокого шкафа и приземлился на наименее подгоревший край двуспальной кровати, стараясь игнорировать возобновившийся поток протестов. В пропахшей гарью спальне, лишь бледная «горничная» демонстрировала непоколебимое спокойствие, с интересом крутя в тонких пальцах обломанный клинок и не обращая внимания на общее недовольство.
Гена вовсю скулил, мол «как так, ее берете, а меня в жопу шлете!», а евнух… Чем там недоволен евнух, я уже подзабыл.
— О, как прозорливо с вашей стороны, милорд, вновь испытать мои умственные способности и позволить почувствовать себя востребованным…
— Хорош выделываться, не на параде! По делу давай! Этот-то понятно… — запущенная в полет подушка заставила оруженосца ненадолго заткнутся. — А ты-то чего прибежал?!
— О, как и ожидалось от столь благородного мужа… — в последний миг увернувшись от скомканной портянки, менеджер испуганно выпучил глаза и послушно перешел к главному. — Как вы изволили заметить, лишь ваша сияющая воля способна разбавить каплей разума бокал почтенного морщинами совладельца, а потому я глубоко обеспокоен вашим отъездом в столь затратные времена…
Вшивый о бане, Гена о подвигах, а евнух о хрыче… Хотя, вольное обращение старика с запасами алкоголя и рабочим персоналом кого хочешь до дурки доведет — в прошлый мой отъезд бедный южанин где-то с месяц отходил, душевное равновесие восстанавливал. Расчетливость и тяга к наживе оказалась бессильна перед запущенным маразмом и жаждой халявы.
Но в этот раз, салону не угрожают винные ванны, конкурсы мокрых платьев, и прочие северные перформансы. К сожалению.
— То есть как «уехал»? То есть… — евнух недоверчиво покрутил трость, будто ища у нее опровержения. — То есть, охотника не будет? И милорда тоже? Я останусь… Один?! Совсем?! Вы же шутите, верно, милорд?!
Блин, не знал что он так ко мне привязан… Даже как-то неожиданно. Мне всегда казалось, что евнух меня на дух не переносит. Я же только и делаю, что деньги разбазариваю да извращенцев обламываю…
— С самой зари сердце беспокоилось… Туфли на месте, роза бесхозная в коридоре, купальня подогретая, лестница без варваров, теперь старик уехал, а милорд за ним следом… Вот случается ведь?! — сутенер отвернулся скрывая скупую слезу, слетающую с гладкой бороды. — Терпишь-страдаешь, уже руки опускаешь, и тут судьба одарит! Счастье-то какое?!
Издав недоуменный писк и прижавшись к стенке, Гена так и не смог уйти из-под удара. Пухлые губы звучно приложились к юношескому лбу, а длинные руки стиснули дрогнувшие плечи, словно пытаясь передать оруженосцу хотя бы каплю переполняющей радости.
— Не смею утомлять суетливыми хлопотами, милорд… — смахнув новую слезу, евнух вприпрыжку затопал тростью по прожженному ковру. — Распоряжусь на кухню, дабы суки немедля снарядили вас в путь! Пир, пир всамделишный! Скидки отменю, артистов выгоню… Расцветем!
Когда высокая фигура скрылась в коридоре, а глухой стук трости стал едва различим, я наконец смог разжать стиснутые челюсти и выкинуть из головы навязчивую идею избавить менеджера от еще какой-нибудь части тела. Теперь понятно, за какие подвиги его в евнухи произвели…
— Гена, еще хочешь со мной?
Моргнув пару раз и ощупав мокрый лоб, пацан неуверенно кивнул.
— Тогда собирайся.
— С-с-сир?
— Посиркай мне тут! Спальник свой тащи — да побыстрее! И так времени уже просрали…
Хрена лысого я пацана с этим психом оставлю! Еще и в одном городе с инспектором. Если этот Штирлиц и впрямь под меня копать вздумал, то навряд ли откажется от игры с одиноким оруженосцем.
Да и глупо надеяться на чувство самосохранения пацана. Как бы мне не хотелось, но все равно увяжется ведь — тут либо ноги ломать, либо на цепь сажать. Евнух его не удержит, а Эмбер и слушать не захочет. Ее офигенно гордая светлость, никогда не потерпит рядом с собой бастарда. Особенно, любимого племянника ее покойного жениха.
Конечно, можно было бы просто отослать пацана под предлогом сбора припасов да свалить по-тихому, но он же идиот — все равно увяжется. Ночью и совершенно один. Дурак малолетний, все на месте не сидится. То на осаде в бой попрется, то к демонам на «пирожки» с гвоздями…
И самое паршивое, вместо закономерной злости и раздражения я ощущаю стыдливую признательность. Ну где еще в этом мирке хоть какую-то преданность встретишь? Пусть и такую полоумную.
Едва оруженосец пересек порог, оставляя меня наедине с кровосоской, как в комнату зателел Клебер. Игнорируя племянника, он мигом подскочил к секретеру, уставившись посеребренную пластину на стене, выполняющую роль зеркала.
С каждой новой зализанной прядью волос и разглаженной складкой стертого камзола моя бровь устремлялась все выше и выше, пока наконец не опустилась обратно, под раскатистый рев, раздавшийся из коридора:
— Дорогу его милости! Чего кланяешься, раззява?! В сторону!!!
Так, понятно теперь, как ловкач переборол свой страх «ведьм» и почему осмелился заскочить на место преступления.
Налюбовавшись через окно на пару лошадок, испуганно жавшихся в стороны от здоровенного титана, я не удержал тихого стона. Некоторые люди просто не умеют на достигнутом останавливаться. И откуда эта тяга у феодалов, косячить на ровном месте? Последствия инцестов, которыми они веками занимаются?
Донесшийся из-за распахнутой двери звонкий треск ломающейся трости и подобострастное «тысяча извинений», оборвавшееся болезненным «ойканьем», в представлении не нуждалось.
— Есть люди как люди, а есть…
— Сир Аарон Грисби «Могучий»!!! — возвестил ворвавшийся в спальню гвардеец, замирая по стойке смирно, демонстративно сжимая пустые ножны на поясе.
Здоровенная туша, ряженная в парчовый дублет и такой же синий плащ
