Книга Ужасы Фобии Грин - Тата Алатова

страны вместе со своими камерами, комнатами для допросов и складами с оружием находилось прямо в основной резиденции командоров, лишний раз подтверждало эту истину.

Фобия спокойно смотрела на раздраженное лицо молодого вобса, который уже второй час вел ее допрос.

Вопросы шли по кругу.

Где она провела последние годы. Почему давно не было выплесков. Почему ребенок не пострадал. Что она делает в столице, на что живет. И по какой такой надобности оказалась на месте событий.

Фобия хотела есть и в туалет. За чашку кофе она была готова умереть. Но она лишь монотонно отвечала, повторяя одно и то же снова и снова.

Последние годы скиталась по стране после того, как поругалась с родителями. Выплесков давно не было, потому что живет она уединенно и в зоопарк на антилоп смотреть не ходит. Работает уборщицей в морге — да вот же он, пропуск. Ребенок не пострадал, потому что ей очень хотелось его уберечь. На месте событий оказалась случайно. Бегает она по утрам, понимаете? Нет? Напрасно, очень полезно для здоровья, рекомендует.

На пятом часу монотонной беседы ей разрешили сходить в туалет, и Фобия долго и жадно пила воду из-под крана.

Остаток дня она скоротала в небольшом карцере. Измучившись от скуки и пересчитав все трещинки на потолке, уснула, свернувшись калачиком на узкой кровати.

Проснулась от тихого голоса:

— Вот нервы у девки.

Голос, похоже, принадлежал тому вобсу, что вел допрос. Однако, даже не открыв глаза, Фобия ощутила присутствие еще одного человека в карцере. И слегка улыбнулась. Поэтому она и спала так сладко, что чувствовала себя здесь, рядом с Крестом, в полной безопасности.

Разлепила ресницы, посмотрела на двух стоящих перед ней мужчин.

— Добрый вечер, граждане!

— С чего бы ему быть добрым, — буркнул Крест, кивнул вобсу и отошел в угол, замерев, подобно каменному истукану.

Вобс начал разговор со вздохом:

— Грин, кажется, ваше пребывание здесь затягивается.

— В качестве кого? — уточнила она, все так же лежа на спине.

— Ммм, — молодой человек бросил быстрый взгляд на Креста. — В качестве практиканта.

— Вербуете, значит? — деловито уточнила Фобия. — Предполагается, что я стану оружием или щитом?

— По ситуации, — ответил вобс, снова опешивший от ее спокойствия.

— А могу я отказаться и пойти домой?

— Нет. Думаю, такой вариант не предусмотрен. Насколько я понимаю, вы женщина одинокая, искать вас не будут. А по месту работы мы найдем, что сообщить.

— У меня есть любовник, — заявила Фобия, усаживаясь. — Санитар из морга. Могу я с ним попрощаться?

Вобс снова бросил страдальческий взгляд на неподвижного Креста.

— Нет, — сказал он.

— Я так и думала.

И она замолчала, погрузившись в размышления. Как скоро Оллмотт найдет ее и наладит канал связи? Насколько выгодна данная расстановка сил их маленькому сопротивленческому отряду? И насколько это отразится на ней, Фобии?

На самом деле расклад был не слишком удачным. Служба в приближенной Командору организации осложняло дальнейшее сближение с Наместником. Почти. Если только она не будет работать на Креста, который явно выполнял роль двойного агента.

Делать вид, что сотрудничаешь с вобсами, служить наемнику и оставаться верной Оллмотту.

Вышла из дома на утреннюю пробежку, называется.

Фобии не очень хотелось здесь оставаться. Она уже представляла, какую роль отвели ей вобсы — своеобразного щита для Командора. Против выплесков мало кто мог устоять.

Только Крест. И это делало их тандем очень надежным.

Но она совершенно не чувствовала в себе никакой такой тяги к героизму.

Фобия внутренне тряслась от страха, не решаясь встать на ноги, чтобы не выдать себя неровными движениями.

В который раз ее жизнь делала смертельную петлю. К чему приведут такие перемены?

Она не решалась посмотреть на Креста, но так хотелось, чтобы он подсказал ей, что делать.

— Я лично провожу ее в казармы, — сказал Крест и все решил.

Фобия чуть не застонала.

Сначала — больничные палаты, потом — лагерь, потом — переполненный людьми особняк Оллмотта, а сейчас еще и казармы.

Когда, наконец, она обретет свой дом, и плед, и кошку и цветы под окном?

Казармы! Снова режим, тренировки, обед по расписанию и отбой по сигналу.

Почему все они так упорно превращают Фобию в оловянного солдатика?

У нее даже юбки нет. И туфель на каблуках. Сплошь кроссовки да удобные для спорта брюки.

Она с трудом встала, подождала, пока мужчины откроют двери карцера, лязгая замками.

Что за страна, в которой любой мирный житель вдруг может оказаться на службе у Командора?

— Я хочу есть, — жалобно сообщила она спине Креста.

Если сейчас он скажет, что в казарме будет на ужин каша, она сядет посреди этого чистого, светлого коридора и зарыдает. Громко.

— Умве, распорядись в моем кабинете, — сказал Крест молодому вобсу и свернул налево.

В кабинете Креста было ожидаемо невзрачно, по-казенному тускло. Чистый, без единой бумажки стол, запертый на ключ и кодовый замок железный ящик с глухими дверцами, несколько неудобных жестких стульев и монитор телевизора.

В полном молчании они подождали, пока одетая в серую мешковатую форму женщина расставит на столе тарелки и стаканы. Еда была горячей и вкусной, но Фобия ощущала тошноту. Крест сидел напротив, глядя на нее своим фирменным тяжелым взглядом. Она не знала, можно ли здесь говорить начистоту, поэтому только робко искала в его лице хоть что-то живое.

— Ну что, Грин, — спросил он, когда она допила ледяной сок. — Снова вляпалась по самые уши?

От неожиданности она чуть не выронила стакан.

— Сам-то, — пробормотала ошеломленно.

Крест хмыкнул.

— Думаю, тебе придется рассказать мне, чем ты была занята последние три года.

Сигнальная кнопка опасности едва не разорвала Фобии мозг.

— Лагерь был распущен. Я подалась в столицу. Устроилась на работу.

Крест очень быстро, очень зло дернул ее на себя, больно ухватив за локоть.

— Не ври мне.

— Не вру.

Слезы все-таки вырвались на свободу. Его верность Наместнику. Наместнику, которого надо убить, чтобы освободить Креста от этой зависимости.

Она плакала от того, что придется врать.

А он будет искать ответов и явно не выбирать методы.

Будущее, и без того нерадостное, стремительно превращалось в кошмар.

И чтобы хоть как-то отсрочить вопросы и свою ложь, и еще от от того, что он был так близко, Фобия перегнулась через стол, роняя посуду, и крепко прижалась к его плотному, мускулистому телу.

—