Книга Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 4 - Семён Афанасьев

лучше меня, — чиновник откланивается и исчезает.

— Он намекает, что я к судебным тяжбам заранее готовлюсь, — борёкудан обмахивается своим экземпляром. — И начала фиксировать аргументы защиты до того, как вообще поднялся вопрос их необходимости.

— А вопрос защиты в суде разве уже актуален?

— Лучше быть готовым и пусть накопленные инструменты не понадобятся, — теперь серьёзной становится Моэко. — Я тебе говорила про ширму, — она указывает взглядом в том направлении, куда ушёл прокурор. — Просто ширма настолько привыкла видеть себя в числе главных игроков, что не замечает, когда её технично задвигают в разряд инструментов. — Намёк на представителей других структур.

— Интересно, как он обратно в лифте ехать будет, — бормочу под нос. — Без местного сопровождающего. Неужели пешком пойдёт?

— Авторизуется через сервер электронного правительства, думаю, — тихо отвечает якудза. — Техническая возможность есть, как и всё необходимое в его смартфоне.

— Пожалуйста, пройдёмте в комнату для встреч? — исчезавший в приёмной шефа Отокаэ появляется обратно быстрее чем через минуту. — Начальник управления наверху, но он там недолго задержится. — Преобразившийся и просветлевший чиновник первым шагает в конец коридора, к двери, на которой цифровой панели нет.

— Я возражаю против вашего участия в нашем дальнейшем общении с вашей организацией, Отокаэ-сан, — вежливо сообщает Моэко фискалу, указывая мне на ближайший стул за длинным овальным столом.

Сама усаживаться не торопится.

— Просил бы вас объясниться, — достаточно спокойно реагирует чиновник.

— В таком случае прошу заранее извинить за те неприятные вещи, которые скажу. Ваша личная заангажированность лично мне видна невооруженным глазом, — Моэко смотрит на визави спокойно и игнорирует правила приличия, поскольку и не думает опускать глаза в пол. Хотя вроде бы должна как женщина. — Ваша Комиссия кроме прочего — орган, выносящий решение. Давать его представлять небеспристрастному человеку — не самая лучшая идея. Я не позволю.

— У вас должны быть формальные основания для подобных обвинений в мой адрес, — Отокаэ тоже смотрит на противника прямо, но, в отличие от борёкудан, начинает нервничать.

Хотя и пытается с собой справиться, не особо успешно.

— Я ещё не выдвигала обвинений, — подруга Хину подчёркивает второе слово интонацией. — Перед тем, как размахивать клинком, представители моей Семьи всегда пытаются решить вопрос по-хорошему, что я сейчас и делаю.

— Хм.

— Эта беседа носит неофициальный характер: если не договоримся, аргументировать буду вторым этапом. Но не вам и не лично, Отокаэ-сан, — вежливый поклон. — Вы, повторюсь, лицо заинтересованное.

— Кому тогда? — чиновник что-то лихорадочно про себя просчитывает, даже не пытаясь этого скрывать.

— Я сейчас не помню, как в вашей организации называется аналог Департамента внутренней безопасности, но быстро наведу справки, — адвокат пожимает плечами. — Возможно, какой-то отдел в кадрах, блюдущий чистоту ваших рядов?

Тихонько щёлкаю пальцами, чтобы намекнуть, что в цель попадает последняя реплика — судя по невербалке собеседника.

— Я хорошо помню, как нужно работать с таким органом, как ваш, — припечатывает Моэко. — Моё последнее предложение: давайте не будем ссориться.

— Я категорически не претендую на конфликт с вами, — безукоризненно корректно отвечает фискал, решивший для себя что-то прямо здесь. — Прошу вас пройти в канцелярию, чтобы оформить отвод на мою фамилию: у вас такое право по закону есть, а меня своей просьбой испариться вы вынуждаете идти наперекор начальству.

— Не подумала о таком, спасибо за подачу, — борёкудан отбивает жест вежливости с донельзя серьёзным видом. — Давайте так и сделаем. Оформляем отвод. Куда идти?

Оставив меня ожидать, они дружно удаляются в коридор, пообещав, что до появления начальника управления Моэко вернётся со всеми необходимыми документами.

На какое-то время остаюсь один, однако через минуту открывается вторая дверь и в помещении материализуется один из тех типов в штатском, которые не представились в Йокогаме, отыгрывая массовку заднего плана:

— Добрый день. События вокруг вас закружились настолько энергично, что мы даже не успели к началу! Вы догадались, что нам очень нужно поговорить, Решетников-сан?

— Предполагал, хотя и не понимаю, о чём, — устраиваюсь в полукресле поудобнее. — Особенно пока вы не сообщили, кто вы.

— Бросьте, я по вашему лицу вижу, что вы всё поняли.

— А-а-а, так вы оттуда, — изобразить на лице максимум доброжелательности, указательным пальцем ткнуть в потолок. — Не понимаю вашего интереса в свой адрес: мне казалось, между нами всё давно сказано. Не сегодня, не в этом году, а ещё тогда и при обстоятельствах, исключающих двойное толкование.

— Обстоятельства изменились, — синий костюм уверенно занимает стул напротив. — К сожалению, в нашем ведомстве нет функции мониторинга собственных граждан — другая специфика. Потому об интересных событиях, происходящих с вами в данное время, мы узнали позже, чем вы затеяли свою никем не санкционированную партию. Накануне известной даты.

— Звучит так, будто я где-то что-то кому-то остался должен. Мне с каких-то пор нужны чьи-то санкции?

— Формально — нет, — бросает тип скучающе. — Но вы же понимаете, что у госорганизаций есть и неофициальные возможности? Не хотелось бы начинать с такого, но не могу не вспомнить поговорку: «Не хотите по-плохому — по-хорошему будет хуже». — Собеседник окатывает меня оценивающим взглядом. — Вы же помните, что произойдёт уже на следующей неделе? И при вашем увольнении из армии просьбы вам в этой связи высказывались крайне недвусмысленные, несмотря на предстоявшие впереди годы.

— Я на все просьбы ответил чётким отказом, если вы настолько в курсе моей армейской карьеры. Вы же сейчас об ожидаемом выходе из тюрьмы одного китайского учёного-бизнесмена? В связи с полным отбытием им срока заключения?

— Гонконгским учёным, — поправляет меня визави. — Да.

В памяти предшественника на эту тему есть все мельчайшие нюансы (слава богу). С точки зрения принципов, мои взгляды с предыдущим хозяином тела полностью совпадают, оттого за ответом в карман не лезу:

— Давайте начнём с конца. Решетников Такидзиро, — хлопаю себя по животу, — армейский контракт выслужил полностью. Он давно уволен в запас, целую вечность является простым гражданским человеком и больше никому ничего не должен. Я достаточно прозрачно намекаю или сказать другими словами?

— Мне бы очень не хотелось задействовать аргументы, на которые вам будет нечего возразить. — Чиновник смотрит холодно и жёстко. — Ваши армейские коллеги вам говорили ещё тогда, что тема не закрыта.