Книга Мусорщики "Параллели" V - Георгий Сидоренко

и оставили за ним важную должность. Кстати, это ведь его сегодня убили?

— Д-да, его, но… он всегда был ценным сотрудником и великим учёным, — оторопев от услышанного имени и от этого потеряв боевой настрой, замялся Элбрехт.

— А ещё я слышал, что его не раз подозревали в совращении детей и изнасиловании.

— Тому не было явных доказательств! — резко посмотрев в глаза Инпуту, вспылил Цукер, краснея. — К моему великому сожалению.

— Так значит, вы подозревали его?

— Да, подозревал, и как только я заступил на эту должность, сразу занялся тайным расследованием на счёт всех тех, кто здесь прогнил.

— И каковы были ваши успехи?

— За столь короткий срок я от многих избавился. Состоялись суды и многие проводятся до сих пор.

— Но не над Бэстьером?

— Увы, но нет.

— И очень большая польза, — произнёс Инпут со зловещим выражением на лице. — Была.

— А почему я не мог воспользоваться его способностями? — после секундного замешательства, горячо выпалил Элбрехт, бросив короткий взгляд на Чуви, всё это время внимательно и с интересом наблюдавшего за спором. Он увидел во взгляде мусорщика одобрение, и это придало ему смелости. — Разве вы этим также не занимаетесь? Вы здесь, но в Совете всё ещё не знают о случившемся и о вашем путешествии. Не значит ли, что вы здесь лишь ради собственной выгоды? Или, — с озарением на лице и прикрыв рот, вдруг произнёс Цукер, — вы чего-то испугались?

Инпут медленно выпрямился и уничтожающе посмотрел сверху вниз на учёного, а потом улыбнулся и нежно ответил:

— Конечно, я испугался, что эта пропажа может привести к большим проблемам, что коснуться не только учёных Альма Матер. Думаю, мне стоит извиниться перед вами. Я просто вас испытывал на искренность ваших убеждений. — Инпут медленно перевёл взгляд на Комтабля. — Также я должен извиниться и перед вами. Так как посчитал вас всего лишь на всего за обыкновенного подхалима.

— Хм! — поджав губы и вздёрнув голову, хмуро начал Сантим. — Чего это я должен обижаться на столь очевидную провокацию? Тебе не стыдно, Элбрехт? Так попасться. И вот, что я ещё скажу, господин Инпут. Я, как и прочие, кто работает здесь, считаем себя гильгамешцами. Ведь гильгамешцы это не раса и не нация. Это сосуд, что принимает от каждого от человека лучшее, выкидывая худшее. Только вот даже такой сосуд может попросту покрыться плесенью. Но даже эта плесень может быть до определённого момента полезной. Главное следить за тем, чтобы она не проникла в самую глубь этого сосуда!

— По-настоящему мудрые слова, господин Комтабль, — мягко, положив руку на грудь и чуть наклонившись в сторону заместителя, произнёс Инпут. Потом он повернулся к совершено поникшему Элбрехту. — И вновь прошу прощения. Вы нашли достойного человека. Правда, о его здоровье вам следует озаботиться.

— Знаю, — мрачно буркнул Цукер, не поднимая взгляда.

— Хей, хей! — подал голос Чуви. Он поднял указательный палец над собой и начал им двигать из стороны в сторону. — Это очень мило, но может мы уже спустимся вниз, ась? У нас вроде бы кража века на фоне убийства? Тик так, тик так!

— Да, конечно, — откашливаясь и поправляя пенсне, уже более бодро, ответил Элбрехт и быстрым шагом направился к лифту.

Глава 9 "Остаточный анализ"

Дэвид за этот день столько раз пользовался лифтами, что был рад недавней прогулке по лестнице. И вот очередной лифт. Однако войдя в него, после того как с ним провозился профессор Цукер, разблокировав его при помощи собственной крови и специальной ключ-карты, он увидел на панели лишь четыре кнопки с символами, похожими на буквы латинского алфавита: A, X, Y, Z. То, как Шепард задержал взгляд на символах, заметил Элбрехт. Он откашлялся и, вежливо улыбнувшись, обратился к Дэвиду, одновременно нажимая на «Z»:

— Я понимаю, что это немного разочаровывает, но наши цокольные этажи не столь впечатляющие, как в «Параллели». И я не только о количестве этажей.

— Да ладно тебе, Элби, — подмигнув, весело возразил Чуви. — Наши учёные с их конурой вечно жалуются, что их обделили. Особенно на фоне размаха выше располагающихся техников.

— Вечная и глупая война, — неловко усмехнулся Цукер. — Я лично всегда имел хорошие отношение как с Одинсоном с их геологическим и металлургическим потенциалом, так и с кузнецами и конструкторами Рей Сильвии. Однако ваши учёные лукавят, не упоминая об обширных полигонах и филиалах, во многих частях Пагод, как пример.

— Что правда, то правда, — согласился Чуви, одобрительно подмигнув. — И пусть ваши тайники не столь впечатляющие, но ваша защита порой куда поразительней, чем у нас. Аж завидно. Титановые и адамантовые перекладины, потолки и стены, разветвлённая и хитро спрятанная система видео и аудио наблюдения, многоуровневая блокировка доступа основанная на биометрике, сторожевые автономы и много чего ещё.

— Что в итоге не помешало свершиться сегодняшнему убийству с сопутствующей кражей, — донёсся сверху язвительный голос Инпута.

— Всё не так просто, господин Инпут, — щурясь, посмотрел вверх Элбрехт. — Этим лифтом могут пользоваться немногие, а на уровне, где это произошло, работают десятки избранных. Эта очень обобщённая и изолированная группа учёных, которая мало с кем контактирует. И, к сожалению, то, что здесь случилось, скорей всего произошло из-за внутренних распрей. В том числе из-за самого убиенного.

— То есть? — сладостно спросил Инпут, наклонившись к профессору, но в этот момент лифт остановился и его створки медленно разошлись, открывая узкий, но высокий мрачный коридор, освещённый красными лампами. Впереди, под потолком висела квадратная табличка с «Z».

Процессия незамедлительно пришла в движение.

Проходя коридор за коридором то влево, то вправо, то вперёд, то назад, мимо плотно закрытых дверей с выкрашенными на них ромбами с четырьмя кругами внутри фигур, Дэвид понимал, что они углублялись и углублялись в настоящий лабиринт. В этом переплетении узких коридоров и редких круглых и небольших залов, все покорно следовали за Элбрехтом, что шёл быстрым и уверенным шагом, не останавливаясь и не оглядываясь. Но вот Инпу нарушил молчание, обратившись к Цукеру:

— Так значит, вы настаиваете на том, что это всё произошло из-за внутренней неприязни?

— Да, настаиваю, — не оборачиваясь, ответил Цукер. — Об этом я узнал через