Книга Одиночное плавание к острову Крым - Наталья Труш

«Стоит ли рассказывать, что я побывала на разведке в каждом повороте, и тот, который нужен был мне, оказался конечно же последним! А все из-за тупой информации! Третий, пятый, десятый поворот! А нельзя ли сразу на повороте поставить указатель – в Севастополь или нет?!

Я просто изводилась от мысли о том, что творится у дяди дома, где меня ждали в лучшем случае к обеду, а в худшем – к ужину! Но не позже. О том, что у меня в Питере, я даже думать боялась. Мама и так-то у меня заполошно-суматошная особа, а уж сейчас, когда она наверняка уже пять раз позвонила родственникам в Севастополь и узнала, что я еще не приехала, она, должно быть, места себе не находит. Останавливаться же где-то и искать телефон, чтобы всем позвонить, значит потерять время. Нет уж, семь бед – один ответ!..»

* * *

Навигатор врал, как неверный муж! Видать, и в Севастополе с этим делом все непросто. А может быть, ночью с ним какая неприятность приключилась, так как на следующий день он работал как часики.

В качестве водителя Марина в Севастополе была впервые, но сориентировалась на местности быстро, хоть и темно было хоть глаз коли! В одном месте нагло нарушила правила – развернулась там, где было нельзя, применив правило «а потому что надо!». Два раза свернула налево и... издалека увидела дом своего любимого дяди!

Пока целовались и обнимались с родственником, тетя Бася наяривала по телефону в Петербург и, дозвонившись, сунула Марине трубку к уху:

– На! Говори скорей матери, что жива-здорова, а то она уже пять раз звонила, говорит, на нервной почве у нее болезнь приключилась нехорошая, медвежья!

Тетя хихикнула. В это время в трубке телефона Марина услышала взволнованный маманин голос:

– Мариш! Это ты? Слава тебе господи! А я уже вся издергалась! Спать не могу, есть не могу, даже поплакала!

– Мама, ты в своем репертуаре! Плакать-то зачем?! Я же предупреждала: на дороге нельзя все учесть и все посчитать точно! Ну все, теперь уже успокойся и баиньки ложись! И не переживай ты за меня, мама! Вспомни, сколько мне лет и какая я умная и осторожная! И ребенку привет! Не переживайте за меня!

* * *

Из дневника Марины

«Первый день на любом курорте я лично посвящаю адаптации. Никакого моря, никакого дикого солнца! Ну разве что погулять и посмотреть. Просто все уже сто раз пройдено: сэкономишь этот адаптационный день и потеряешь больше, потому что первый день на море для такой белокожей, как я, заканчивается ожогами. И хорошо, если не очень сильными. Как правило, после первого дня, проведенного на солнце, я болею по-страшному, с пузырями и волдырями. А как-то в Турции я сгорела полностью. С утра была веселая и задорная, в обед на пляже пряталась под зонтиком. Но видимо, пряталась плохо, так как к вечеру я была похожа на рака, которого сварили заживо, но по какой-то невероятной случайности клещеногий остался жив и даже ползал по тесному номеру отеля.

Вечером рак слег и стал тихо умирать. Подружка Сашка, которая увидела эту картинку, испугалась и понеслась на ресепшн, где нашла нашего гида Игоря. Он в этих вопросах оказался специалистом: быстро вызвал врача и кинулся сам оказывать первую помощь. Он осмотрел мою обгоревшую тушку и выкатил на стол бутылку виски. В своем репертуаре! Тельце, можно сказать, умирает, а он «за тесное знакомство» разлил на троих по стаканам и подмигнул Сашке. В другое бы время подруга, может, и рада была бы этому «тесному знакомству», но не в этот трагический момент, когда тетка с косой вся в белом стучалась в дверь.

– Сначала – больной! – бодро скомандовала Сашка, вливая в меня виски.

Тетка вся в белом, правда, без косы все-таки явилась мне, постучав в дверь номера. Присмотревшись, я поняла, что это и не тетка вовсе, а дядька. Турок, доктор. Увидев меня, он едва не рухнул в обморок. А оправившись от шока, принялся меня лечить. Для начала он предложил мне маленький «контракт». Солнечные ожоги, особенно у тех, кто злоупотребляет алкоголем, оказывается, не страхуются, но ему выгодно лечить русских туристов, так как, потратив на меня двадцать долларов, он стребует с компании двести. Посему мне было велено забыть о солнечном ожоге и в случае расследования рассказывать всем, что я случайно опрокинула на себя чайник с кипятком.

– Кипятком так кипятком! Я свидетель! – Сашка нежно улыбнулась доктору, у которого от счастья глаз угаром запылал. – Можно даже сказать, что это я ее облила, только лечите скорее, доктор, пока она еще дышит. Да, и примите к сведению: больная не пьяна, это наркоз.

Она кивнула на бутылку виски, и доктор согласно закивал: мол, дескать, понимаю-понимаю!

Доктор, довольный «контрактом», мурлыкал себе под нос, выписывая рецепт. Бумажку, исписанную кривыми буквами, он отдал медбрату, и тот пулей улетел в клинику. И не успел доктор назначить Сашке свидание, как курьер вернулся с пакетиком лекарств. Доктор на пальцах объяснил, как пить таблетки, ну а как смазывать ожоги, мы и без него знали. Он хотел еще поболтать с милой русской барышней, абсолютно здоровой и веселой Сашкой, но она выставила его за дверь, пообещав завтра непременно явиться на свидание.

Потом Сашка аккуратно намазывала мазью мою горячую и красную тушку, поила меня соком и кормила таблетками. А часа через полтора произошло чудо! Кожа моя не только перестала полыхать, как на костре, но я смогла встать, надеть сарафан и даже прогуляться до моря и обратно.

Вот такая ожоговая история случилась со мной. И это при наличии богатейшего опыта в вопросе наступания на одни и те же грабли! Поэтому в последние годы я старалась не играть с огнем и первый день проводить не на пляже, даже если дней отпускных мало – по пальцам пересчитать можно.

В связи с этим следующий день – мой первый день в Крыму – я решила посвятить общению с родственниками, а вечером отправились прогуляться по почти родным бульварам и набережным Севастополя».

* * *

Утром следующего дня позавтракали, и дядя Веня отправился на работу пораньше, пока еще не жарко, пешочком до улицы Большая Морская, на которой стоял храм, купола которого дядя золотил. А Марина решила отправиться за город.

– Тю! На Фиолент?! Там же такие спуски тяжелые! – посмотрела на нее с большим сомнением тетя.

– Да знаю я, какие там спуски! Вот и хочу попробовать, не забыла ли, что это такое!

– Ну давай! Разведай там все, и если что, я с тобой тоже туда схожу.

«Ну-ну! Давай, тетя! А что?! Может, и в самом деле мы с ней Фиолент навестим после моей разведки!»

Молодца все-таки Бася! Не уступает молодым! Мировая тетя! Она вообще особенная. Огибая земной шарик, из каждой пивнушки, что на пути встречалась, тетя тырила пивные кружки – в коллекцию. Тырила легко и непринужденно. Если ее при этом ловили, она скромно улыбалась, на ломаном английском с украинским акцентом объясняла, что без кружки не уйдет, и ей отдавали толстостенную пивную посудину.

Сейчас тетя давно на пенсии, а научное судно, на котором она утюжила моря, где-то ржавеет в тихой гавани – денег на науку в 90-е годы давать перестали, экспедиции прикрыли, команду списали на берег, и спасибо, что еще успела что-то скопить за годы своих кругосветок. И не столько в рублевом и долларовом эквиваленте, сколько в трех коробках старых фотографий, в сувенирах из разных стран, в кружках пивных и еще в тех впечатлениях, которые с годами не потускнели, не затерялись в закоулках памяти.