Книга Куда он денется с подводной лодки - Наталья Труш

Кэпа долго убеждать не пришлось, и он дал добро на командировку. С теплохода к борту лодки подоспел спасательный баркас, на котором делегация отправилась в гости.

Понятно, что не только о масле для компрессора и продуктах для камбуза переживали «командировочные». После стольких месяцев автономки даже просто посмотреть на новые лица было удовольствием «номер раз», а если учесть, что судно гражданское и на нем вполне могут быть дамы, тут и говорить не о чем. Ну хоть одним глазиком взглянуть!

После жуткого перехода от борта к борту, во время которого все трое просто измучились от морской болезни, подводники наконец-то поднялись на борт «Сванетии».

* * *

«Сказать, что там нам были рады, значит не сказать ничего. Нас буквально в секунду растащили по компаниям. Я лично попал к местному «деду» – так на гражданских теплоходах называется стармех.

«Дед» оказался настоящим дедом. Этакий старый морской волк. Пригласил меня к ужину, отведать того, что Бог послал.

Ну, скажу я вам, и послал же им Создатель! Давненько я не видел такого роскошного стола. В центре – запотевший литр «Смирновской»!!! Я в те времена про такую водку даже не слышал. Домашние огурчики, помидорчики, грибочки разных сортов, лук свежий, выращенный «дедом», рыбка в разном виде разных сортов.

Я чуть слюной не захлебнулся, но вспомнил, что сначала – дело, и заикнулся про масло для компрессора. «Дед» распорядился, и мой Боба с канистрами исчез. А бумаги мои для отчета он с негодованием отверг. «Я так соскучился по русской роже и так счастлив видеть тебя здесь, что забудь о делах! Давай-ка, сынок, пообедаем, а потом, по русскому обычаю, – в баньку! Я уже все приготовил...»

Когда я после нескольких тостов и плотной закуски очнулся и попытался прояснить, где мой Боба, «дед» отмахнулся: мол, не парься, и Боба твой при месте, поди, уж сыт, пьян и нос в табаке. И, злоупотребив еще раз (или не раз?), «дед» засобирал меня в баню.

Для меня это был бальзам на раны после нескольких месяцев мытья соленой водой. Прошу пардона у дам, но организм мой давно просолился до состояния заготовленного на зиму огурца. Ни один дизелист никогда от бани не откажется, а уж от такой гостевой – и тем более.

Я в благодарностях рассыпался, а «дед» в усы посмеялся и про «сюрприз» что-то зачесал. Да какие еще сюрпризы, если и так уже все кучеряво?!

Э-э, нет, недооценил я сванетинского «деда». Я еще подумал, какого черта он-то со мной попариться за компанию не хочет?! А как в баню завалился, так и понял все. Как «дед» предупреждал, в панику я впадать не стал, обнаружив в парной... улыбающуюся местную буфетчицу. Я в чем, простите, мать родила влетел в парную, а она там... вениками машет, полок к процессу готовит.

«Смирновская» в организме загуляла так, что плюнул я на свою неприличную наготу с высокой башни и с поля боя не убежал. «Шиш вам, Алла Константиновна, – подумал я. – Не обижайтесь, но советский моряк отступать не привык. Да и измена не велика, если учесть, что механик Илья Александрович Баринов от супружеского тела отлучен давно и надолго».

В общем, баня, бабы и водка – все в комплекте было. И неизвестно, чем бы все окончилось, так как кареглазая штучка Зина после бани выступила за продолжение банкета на два лица.

В чувство меня привело появление матроса, который нагрянул в самый неподходящий момент и объявил, что, судя по крикам на лодке, командир сейчас предпримет торпедную атаку и потопит «Сванетию», если три офицера не будут немедленно возвращены на борт боевого корабля.

О-о! Это на кэпа было очень похоже, матросик не врал.

Как потом выяснилось, ни я лично, ни мои товарищи, которым тоже от гостеприимства гражданских хватило удовольствий, не были против такого сладкого плена. Буфетчица Зина вовсю строила мне глазки и обещала взглядом еще бóльшие удовольствия. Это она первая озвучила мысль, которая нам троим закралась в голову: они нам просто завидуют!«Они» – это члены нашего экипажа, будь они трижды неладны!

В общем, прощайте, Зинаида, рад бы в рай, да грехи не пускают. Мы нетвердой поступью спустились в баркас, на котором сутки назад (во как! сутки, оказывается!) приехали в гости, и скоро нас встречал на борту родной лодочки весь исстрадавшийся экипаж:.

По нашим рожам было видно, что время для нас прошло с пользой. И если бы не гостинцы, которые мы доставили с теплохода, нами бы просто закусили!

Мы с Бобой, кроме гостинцев, привезли несколько канистр масла и бочонок домашнего вина, чем изрядно всех порадовали.

А вот помощника едва не прибили: вслед за его могучим телом на борт разгрузили ящики с капустой и сухофруктами. Капитан, посмотрев на все это, тем же баркасом отвалил на «Сванетию», откуда вернулся в хорошем настроении, поглядывая, как мартовский кот.

Я заподозрил Зинулю в измене и взревновал не на шутку, но не будешь же выяснять такие пикантные моменты у командира?!..»

* * *

Когда долгий день завалился вместе с осенним солнцем за дальний лес, Баринов оторвал свой онемевший от долгого сидения зад от жесткого стула. Подушка, подложенная под спину, упала на пол. Он потянулся за ней и чуть не сломался в спине.

– Мама дорогая! – сказал Баринов себе самому, схватившись за поясницу. – Вот она, писательская доля.

Он включил свет – яркая лампочка, забранная в плетенный из соломки абажур, вспыхнула под потолком. Перебрал исписанные листочки, сложил в аккуратную стопочку. Писалось ему легко и просто. Он не заморачивался над какими-то красивостями, просто писал как было. Дневник в прошедшем времени.

«Есть на подводной лодке такой специалист, заменить которого никем нельзя. Если командира может заменить старпом, помощника – минер, то доктора заменить не может никто. А ежели припрет – тем более. А припереть может кого угодно. Болезнь – она в званиях и погонах не разбирается.

Наш судовой эскулап Андрюша Соловьев – лучший из докторов, которых мне доводилось встречать на своем веку...

Дело было летом, на базе подводных лодок в Севастополе. Экипаж: готовился к сдаче первых курсовых задач. Впервые мы должны были доказать, что мы боевой экипаж:, а не сборная по бальным танцам. По этому поводу был объявлен оргпериод, а это значит – никакого схода на берег. Никто по этому поводу не роптал. Так как роптать бесполезно. И только каждый втайне от других мечтал хоть о глоточке холодного пива!

Доктор не исключение. Тоже сидит на лодке, на берег ни-ни. И тут ему приходит в голову гениальная мысль – сделать анализ воды в цистернах. Опять же – забота об экипаже и общей санитарии. Это его святая обязанность.

В общем, набрал он из каждой цистерны по бутылке воды и на доклад к командиру: мол, так и так, надо срочно в СЭС с водой, анализ положено раз в полгода делать. Дескать, и рад бы, но... обязанность такая докторова...