Книга Продавец ужасов - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А второй раз… я когда приезжал? – поколебавшись, спросил Илья.
– Третьего дня, кажись… Гляжу, за забором свет мелькает… Фары! И опять ты тишком во двор заехал и молчок…
Сердце Ильи неистово колотилось, по спине катился холодный пот. Если дед говорит правду, то дела обстоят паршиво. А зачем тому врать?
– Ты уверен… что видел именно м-мою машину? – запинаясь, осведомился он.
– Твоя лошадка была, серебристая. Я по цвету определил.
– Ты вообще-то… в очках был или без?
– За ужином я очки не надеваю, – проворчал старик. – Но машину при свете фар разглядеть могу! Это ж не иголка!
– И что… утром ты встал, а машина… испарилась?
– Не испарилась, а уехала, – рассердился Аким. – Ты из меня дурака-то не делай! На белочку намекаешь? Мол, допился дед до зеленых человечков?.. Зря ты так, ей-богу! Я вполне в своем уме. Даже когда пьяный, не дебоширю и к людям без повода не пристаю… Употребляю только свой самогон, шмурдяк всякий не пью! Галюнами не страдаю! Заруби себе на носу!
– Ладно, ладно… Я п-пошутил, – с трудом проговорил Илья. – Худо мне… Перед г-глазами все плывет…
– Ты случаем заразу ковидную не подхватил? – всполошился старик. – Вот беда, так беда… Доктора тебе надо! А у нас тут только фельдшер приезжий, из дачников… Сбегать за ним?
– Позови хоть фельдшера…
– Ой, сынок, ты прости меня, старого дурня! Ты, вон, белый, как мел, и на ногах не стоишь. А я пристал с ерундой! Ты мне ничего не должен… Имеешь право приезжать и уезжать, когда захочешь. Ладно, я побежал…
Дед выскочил из сарая с прытью, неожиданной для его возраста, но тут же вернулся и виновато спросил:
– Может, тебя в дом отвести? Приляжешь?
– Я здесь… побуду…
– Понял, сынок! Я щас… Я мигом обернусь…
Он скрылся за дверью, громко хлопнула во дворе калитка. Залаяли соседские псы, в закатном небе висел серебристый месяц. В садах пели сверчки, с шорохом падали в траву яблоки. Скоро Киреевка опять опустеет, замрет в ожидании следующего дачного сезона. А пока сельчане сушат сено на зиму, заготавливают дрова…
«Дрова! – опомнился Илья и осторожно, будто боясь обжечься, достал из-под поленьев подозрительный сверток. Раскрыл. – М-мать честная!»
Он бы покрепче выругался, да не до того было. Внутри мешковины лежала небольшая металлическая коробка из-под чая, и в ней что-то звякнуло. Ощущая во всем теле горячие толчки пульса, Илья снял крышку и посветил фонариком.
– Нет… – вырвалось у него. – Не может… быть…
Но разве он не ожидал увидеть именно то, что увидел? Коробка из-под чая принадлежала ему, он хранил в ней крючки для рыбалки. Правда, вместо крючков там поблескивали камни и золото. Два женских браслета, с черными опалами и бриллиантами-сапфирами! Ему даже не понадобилось вынимать их из коробки и рассматривать. И так все ясно!
– Т-твою мать…
Тяжесть в голове усилилась, к горлу подступила тошнота. Илья подумал, что если потеряет сознание прямо здесь, то даст деду Акиму с фельдшером богатую пищу для размышлений. Язык за зубами те не удержат, и по Киреевке поползут слухи. Это не входило в его планы. Собравшись с духом, он закрыл коробку, завернул ее в мешковину и закопал в углу сарая. Саперная лопатка выпадала у него из рук, пот бежал ручьями. Но он все же довел дело до конца, улегся на груду дров и почти вырубился.
Между тем в сарае начали происходить странные вещи. Веники для бани летали под потолком, жестяное ведро для дров опрокинулось, что-то грохотало, шуршало, звенело и трещало. Илья уплывал в желтое марево, полное ярких вспышек и провалов во тьму. Он попытался выбраться из этого марева, но всюду, куда бы ни ступала его нога, зияли глубокие ямы. Чтобы не упасть в одну из них, приходилось передвигаться по воздуху.
Илья каким-то образом оказался во дворе школы, где когда-то учился. Он гонял по спортивной площадке мяч и ловко забивал его в ворота. До его слуха доносились мужские голоса: то были учитель физкультуры и завуч.
– Осторожней с ним, – строго проговорил завуч. – Давайте его доктору покажем. На всякий случай. Чтобы снять с себя ответственность.
– Хотите, чтобы нас приняли за сумасшедших? – возразил учитель. – Я никуда не пойду и вам не советую!
– А если это… ну… то, что произошло… повторится?
– А что произошло? У нас свидетели есть? Мальчишки, которые горазды врать?
– Но они же видели, как…
– Думаете, кто-нибудь им поверит? Вот вы – поверили? – не сдавался учитель. – Может, они дружка выгораживают! – он поднял руку и указал на Илью, который в очередной раз забил гол в пустые ворота. – Вы только взгляните на этого футболиста! Ему хоть бы что! Заварил кашу и носится, как угорелый. А нам расхлебывай!
Илья очнулся, ощутил под собой неподвижную твердь и понял, что сидит, привалившись спиной к стене сарая. Его окутывал кромешный мрак, и где-то вдали… в невообразимом пространстве любви и счастья сиял нежный образ, в котором он сразу узнал Ирину…
Глава 15
Москва
Артеменко было отлично известно, что проникать в чужую квартиру незаконно. Нельзя открывать отмычкой чужую дверь, заходить внутрь и рыться в чужих вещах. Но он был обязан обследовать жилище сценариста Самбурова!
Тот очевидно куда-то уехал, потому что его серебристый джип «субару» отсутствовал на парковочном месте. Самбуров, как предварительно выяснил детектив, все лето ставил машину во дворе, чтобы далеко не ходить. А сейчас ее не было. И окна в квартире темные, хотя на дворе поздний вечер.
У детектива руки чесались забраться в логово соперника. Он сам назначил Илью своим конкурентом в борьбе за Ирину и действовал согласно этому решению: начал отбивать женщину у «объекта наблюдения». Такое с ним произошло впервые за всю его сыскную карьеру. Он ничего не мог с собой поделать. Хоть плачь!
В квартире сценариста стоял запах кожи и дорогой мужской парфюмерии. Незваный гость не рискнул зажигать свет и воспользовался фонарем. Хозяин мог вернуться домой с минуты на минуту, и это подстегивало детектива, подогревало его азарт. Ведь по натуре он прежде всего охотник! Без этого успешная работа немыслима. Он потому и ушел из органов, что ненавидел и презирал любые рамки. Когда идешь по следу – никакие препоны не должны мешать. Иначе провал неизбежен. Любые средства годятся для достижения намеченного результата, кроме вопиющего нарушения
