Книга Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник - Джим Батчер

отправил последнюю пулю Охотнику в лоб. Голова его запрокинулась, и не успел он завалиться в пыль, как стал иссыхать и скукоживаться.

Стая взвыла громче, звучнее, сильнее.

Я сунул револьвер в кобуру, метнулся вбок и опустил щит, одновременно пытаясь не задохнуться в дыму. Споткнулся о кучу меха и дряблой кожи – как видно, Речные Плечи пришиб свою жертву насмерть – и вовремя восстановил равновесие, поскольку из дыма появился еще один Охотник, эталонный, чтоб его, образец всего их отродья, почти на фут выше меня, с бугристыми мускулами и неизменным металлическим копьем в руке. Он крутанул тяжеленным оружием, как крутит жезлом командующий на параде, и замахнулся, целя мне в голову.

Удар такой силы посохом не заблокируешь – разлетится в щепки. Поэтому я пригнулся, сдал назад и даже не увидел, а почувствовал, как с фланга заходит еще один Охотник. Отскочить-то я успел, но копье прошло так близко, что рассекло мне штанину и оставило разрез на ребре подошвы.

Из дыма появились еще две фигуры, до ужаса громадные. Один Охотник запустил в меня черным копьем, а второй просто ринулся вперед, расставив руки и растопырив пальцы с грязными ногтями, похожими на когти.

Копье угодило в левое плечо. При контакте наконечника с зачарованной кожей плаща брызнули искры, рожденные столкновением двух противодействующих энергий. Приятного мало. Такое чувство, что удар нанесли не копьем, а увесистой дубиной. Меня отбросило вбок, и организм наполнился нейтральным белым шумом, которым Зимняя мантия подменяет болевые ощущения.

Один из Охотников бросился ко мне – стремительно, будто живое копье, – и новый удар пришелся в правый бицепс. Примерно в то же мгновение другой чужак – тот, что не следил за ногтями, – налетел на меня почти что под противоположным углом, но ударил не в бицепс, а в голень.

Я упал и сильно ушибся.

От такого взрыва ощущений я непременно лишился бы чувств и способности дышать, но на меня влияла Зимняя мантия, и с ее помощью я сумел извернуться так, чтобы уберечь кости от переломов. Лежа на земле, я набрал полную грудь воздуха, сосредоточился и выкрикнул:

– Repellere!

Созданная заклинанием полусфера невидимой и неодолимой силы растеклась плотной энергетической волной. Нападавших подбросило в воздух и отшвырнуло футов на десять, но в полете каждый изогнулся грациозной дугой, и все до единого Охотники приземлились на четвереньки, словно громадные страшные коты.

К тому времени я уже вскочил на ноги, но плечо работало хуже обычного, и я пришел к однозначному выводу, что оно вывихнуто.

Один из Охотников издал звук, похожий на свирепое хрюканье дикого вепря, опустил копье и приготовился стрелять. Остальные посторонились.

Я выхватил из чехла свой обрез, вскинул его, одновременно взводя курки, и жахнул по неприятелю с обоих стволов.

«Дыхание дракона» – специализированные патроны для дробовика. По большей части их заряд состоит из твердых шариков магния.

Но умельцы Молли добавили к магнию белый фосфор.

Два одинаковых огненных шара с ревом вылетели из дульных срезов и расплескались по торсу главаря Охотников раскаленным добела облаком фосфорно-магниевой смеси.

Даже в глубине плоти горящий металл горел как ни в чем не бывало. И сам чужак, и пять футов травы вокруг него разом вспыхнули. С пронзительными воплями, грозившими повредить мне барабанные перепонки, враг жутко задергался, закружился вокруг своей оси и упал на четвереньки.

Я бросил обрез, повернулся к остальным троим и начал снова поднимать щит, но один из них опередил меня, и маленький нож с роговой рукояткой вонзился мне в бедро чуть ниже полы зачарованного плаща.

Такое чувство, что клинок был раскален добела. Боль давно уже не посещала меня на повседневной основе, и эта нежданная гостья выпила остатки воздуха из моей груди. По ноге растекся жидкий металл, прожигавший до самого мозга костей, и в тот же миг плечо мне стянуло серебряными нитями, когда по натянутым нервам прокатился оглушительный сигнал тревоги от поврежденной вращательной манжеты.

Железо. Бич фэйри и сущее проклятие для их волшебства.

Зимняя мантия взвыла.

Покачнувшись, я упал на колено, схватился за костяную рукоятку и выдернул ножик из бедра, но тут же получил безжалостный пинок в грудь и шлепнулся на спину, прочертив в воздухе короткую дугу. Дышать стало нечем, из глаз посыпались искры, а в голове взорвалось что-то обжигающее. Я попытался сосредоточить волю, но враги уже навалились на меня и стали впиваться в тело загрубелыми ногтями. Они не только царапались, но еще и кусались, черт бы их побрал!

Внезапно земля задрожала от динозавровой поступи. Речные Плечи сгреб всех троих Охотников в крепчайшие объятия, а поскольку руки у него толще конской шеи, все закончилось чередой влажных хрустящих звуков. Сасквоч выпрямился, брезгливо отряхнул руки, и его жертвы упали на траву уже не отдельными особями, а некой бесформенной массой.

Видели фильм «Нечто»? Вот, что-то в этом роде, но более склизкое.

Теперь, когда ножа в бедре не было, Зимняя мантия стремительно приходила в себя. Я сделал вдох-другой, заставил себя подняться на ноги, и боль снова растворилась в холодном тумане. Вот оно, проклятие фэйри, наибольшая их слабость – и, пожалуй, моя. Железо. Боль, конечно, была жуткая.

– Скольких ты убил? – осведомился сасквоч.

– Троих, – ответил я. – А ты?

– Девятерых, – сказал он.

Что ж, ладно…

Девятерых так девятерых.

– Дым. – Речные Плечи выплюнул это слово как ругательство. – Одного мы упустили.

– С чего ты так решил?

– Их всегда тринадцать.

Горящий труп и его раздавленные соплеменники разом сдулись.

Что-то затрещало, и из дома, сокрушив добрую половину фасада, выломился Охотник, на полголовы выше сасквоча. Он вскинул копье и издал звериный рык такой силы, что, не будь автомобили обесточены, по всей улице сработала бы противоугонная сигнализация.

Держа тяжелое черное копье в одной руке, как ассегай, Охотник ринулся вперед с явным намерением пронзить сасквоча, но тот ловко увернулся – в прошлом я не раз видел такой прием в исполнении Мёрфи, – отбил наконечник в сторону и подступил вплотную к противнику, где ухватился за древко, пытаясь завладеть оружием.

Охотник протестующе взвыл и дернул копье на себя.

Крепкое железо, не выдержав такого напора, изогнулось и лопнуло, словно дешевый пластик, и Охотник тут же вогнал обломок копья в горло сасквоча.

Будь Речные Плечи человеком, умер бы на месте, но его шею окружали могучие мускулы, причем не одним слоем, а несколькими. Трапециевидные мышцы доходили до самых ушей, и в столкновении с таким обилием плоти металлический огрызок оказался бесполезен. Несмотря на это, другой рукой Охотник обхватил сасквоча за пояс, оторвал от земли и, как видно, собрался расплющить