Книга Глубже - Робин Йорк

его глаза становятся озадаченными. Затем гневными. Потом пустым.

Его рука убирается с моей шеи.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Уже слишком поздно, чтобы промолчать, и бабочки в моем животе превратились в свинцовые слитки, и я знаю, что все это неправильно. Но я не знаю, как из этого выбраться.

— Мне… мне нужен кредит.

Он отступает назад.

— Зачем?

— Помнишь, я рассказывала тебе о компании, которая может очистить мою репутацию в интернете?

— Ты сказала, что это дорого, поэтому тебе придется рассказать отцу.

— Да.

Я немного подождала.

— Ты не рассказала отцу.

— Я не могу, Уэст. Я думала об этом, но я… Что, если он увидит?

Это может случиться в любой момент. Мой отец может сидеть за своим столом и набрать мое имя в поисковике, просто так. Или кто-то, с кем он работает, может направить его в этом направлении. Друг. Одна из моих сестер. Кто угодно.

Я закрываю глаза, потому что унижение, стыд за то, что я прошу Уэста помочь мне все исправить, нарывает меня.

Я вообще не могу смотреть на него.

— Сколько тебе нужно?

— Пятнадцать тысяч долларов. Я слышала, что ты… Я слышала, что иногда ты так делаешь.

Он вздыхает.

— У тебя вообще есть какой-нибудь доход?

— Я получаю пособие.

Я открываю глаза, но не могу поднять их выше своей обуви. Мои черные туфли припорошены мукой. Она въелась в пряжку, и я сомневаюсь, что смогу ее вычистить, даже если захочу.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы расплатиться со мной?

— Я могла бы платить тебе сто пятьдесят в месяц, если я никогда ничего не буду покупать или есть вне столовой.

Уэст пинает меня носком ботинка. Ждет, пока я подниму глаза. Его глаза все еще мертвы.

— Я начислю проценты.

— Я этого и ожидала.

— Я дам тебе их во вторник.

А потом он молча ушел, пустой, а я слишком полная, как будто у меня нет никаких краев. Только боль и разочарование.

— Спасибо, — говорю я. — Я.… я пойду. Мне нужно написать эту работу.

Он только ворчит на меня и взвешивает тесто.

Я не вижу Уэста в пятницу, потому что он работает в ресторане, а мы не друзья.

Я не пойду на футбольную вечеринку. Бриджит сломала всю голову, пытаясь убедить меня в этой идее, но я не могу. Я скажу ей, что мне нужно заниматься, а потом спрячусь в библиотеке и снова и снова буду проигрывать свой разговор с Уэстом.

Я не должна была просить у него денег. Не знаю, кого я должна была просить, но не его. Выражение его лица… Не могу перестать думать об этом.

Я не вижу Уэста в субботу, потому что он работает в ресторане, а мы не друзья.

На следующей неделе все повторяется. Во вторник он дает мне деньги и учит делать лимонную глазурь для кексов. Все как обычно, но на наших разговорах лежит тонкий слой неловкости и когда я не рядом с ним, он застывает и становится непроницаемым.

Я отправляю денежный перевод с денег, которые мне дал Уэст, людям с интернет-репутацией, но лучше бы я этого не делала. Лучше бы я никогда не открывала рот.

В следующие выходные я ужинаю с Бриджит, а после мы идем в Дейри Куин в городе. Под ногами хрустит листва. Я ем горячее пирожное с помадкой, такое большое, что после него мне приходится лечь на красную лакированную скамейку и расстегнуть верхнюю пуговицу на джинсах. Перевернувшись на спину, я смотрю на одну из витрин и могу различить мольберт с меловой доской в «Позолоченной груше».

Нейт приглашал меня туда на ужин в прошлом году перед весенним формальным мероприятием. Уэст был нашим официантом. Каждый раз, когда он подходил к столу, это было более неловко, чем в предыдущий раз. К тому времени, когда он принес чек, его разговор с Нейтом был так густо пронизан иронией, что мне показалось, будто они разыгрывают сцену в пьесе.

Пьеса, где идет бой на мечах.

Я рассталась с Нейтом не из-за Уэста. Честно.

Но я, вероятно, порвала с Нейтом из-за возможности появления кого-то вроде Уэста.

— Ты закончила свою работу вчера вечером? — спросила Бриджит и поскольку я отвлеклась на воспоминания об Уэсте в его официантской форме — черные слаксы и белая рубашка, я ответила:

— Угу.

— А то, что ты читала для Права?

— Ага.

У него были закатаны рукава. Его загар был насыщенным на фоне хрустящего белого хлопка.

— Значит у тебя нет оправдания, чтобы не пойти со мной на вечеринку Альянса.

— Что? Нет.

Я сажусь. Бриджит улыбается своей самой злобной улыбкой.

— Да.

— Я действительно не хочу.

— У тебя действительно нет выбора. Тебе не нужно учиться, тебе пора возвращаться и это самая простая и лучшая вечеринка, потому что по крайней мере половина людей там будут геями. Возможно, две трети, если считать бисексуалов и людей, которые «экспериментируют», — она делает воздушные кавычки пальцами. — К тому же, мы так веселились в прошлом году. Пожалуйста.

Два часа спустя я держу пиво в одной руке, а Бриджит дергает меня за локоть другой руки и тянет на танцпол.

Вечеринка Альянса проходит в Миннехан-центре — здании кампуса, предназначенном для масштабных развлечений. Там есть кинотеатр и эта комната — огромный зал с высоким потолком, сценой, диско-шаром и маленьким закутком у одной стены, где хозяева вечеринки толкают бесконечный парад красных стаканчиков через стойку к толпе студентов.

На вечеринки в Миннехан-центре нельзя попасть без студенческого билета, но если вы попали внутрь, то нет никаких проблем с документами. Работник, выдающий браслеты, проводит беглую проверку документов, в результате которой все участники вечеринки оказываются совершеннолетними.

Пиво всегда бесплатное. Музыка всегда громкая.

На вечеринке Альянса звучит саундтрек, который пробуждает во всех внутреннюю АББУ, а также множество эксгибиционистских наклонностей. Насколько я могу судить, я единственный человек в комнате в джинсах и футболке. Бриджит одета в золотой топ с блестками и обтягивающие черные брюки, которые расклешиваются над туфлями на платформе. Она — королева диско.

Она выбирает место на краю танцпола, как раз, когда звучит «Мужчины падают с неба». Подняв руки, прыгая вверх-вниз, она кричит вместе с сотней других людей.

— Потанцуй со мной! — кричит она.

Я качаю головой.

Затем я пью пиво, быстро опустошая стакан, чтобы отвлечься от ее разочарования мной и беру другое пиво.

К тому времени, как прокручивают половину саундтрека к фильму "Присцилла, королева пустыни" и всю лучшую Гагу, танцпол уже бурлит, и я достаточно расслабляюсь,