Книга 100 дней до... - Наталья Герман

мои неприятности имели начало именно там, где я потакал чужим желаниям. Неважно была ли это моя мать или друзья, которым нужен был далеко не я, а мои деньги. Я не хотел ни с кем конфликтовать и становиться объектом грязных сплетен.

— Тогда зачем ты делал то, что не хотел?

Ной молчал, поджав губы.

— Дело в твоей матери, — он закрыл глаза, но я прекрасно знала, что была права, даже не получив ответа.

— Мы жили бедно, — спустя некоторое время тихо проговорил Ной, — мой отец пристрастился к бутылке и часто избивал мать, пока в конечном итоге дело не дошло до белой горячки. Мать растила меня одна. Но проблема в том, что лицом я очень сильно похож на человека, которого она ненавидит больше всех на свете. Возможно потому и срывала на мне злость, отцу то ничего не могла сказать. Даже после это смерти от пьяного угара легче не стало. Она дала мне образование. Делала всё возможное. Но, — он горько усмехнулся, — видимо то, что я её сын, было недостаточно. Даже тот вечер, когда ты угодила из-за меня под машину, я ехал от неё.

Я молча слушала и с каждым словом, казалось, мы становились ближе друг другу, чем были ранее. Никогда прежде Ной не оголял свою душу передо мной настолько.

— Я пытался забыться, — продолжил он, — было много друзей, шумные гулянки, женщины…но очень быстро я понял, что я им не нужен. А вот мои деньги очень даже наоборот. Собственно, потому я и перестал подпускать к себе людей. Лучше быть одному, чем в толпе пустышек. И эта тяжесть от груза чужих ожиданий, Нора, — он тяжело вздохнул и зажмурил глаза, будто маленький ребёнок, — я так устал. В тот момент, когда произошла авария, сиюминутная смерть казалась очень заманчивой.

Мне стоило огромных усилий, чтобы промолчать и не выразить своё негодование. То, что образовалось между нами в тот момент, казалось настолько хрупким и бесценным, что разрушить его было бы про варварством.

— Смерть — не выход, Ной.

— Тогда что мне делать? — он грустно улыбнулся, от чего сердце в моей груди сжалось так сильно, что стало тяжело дышать.

— Во-первых, — я усмехнулась, — если ещё раз я услышу, что ты собрался помирать, то настучу по твоей глупой голове так, чтобы маленькая изюминка, которая у тебя вместо мозга, встала на своё место.

Ной удивлённо вскинул брови.

— По-твоему я дурак? — происходящее его явно забавляло.

— Нельзя в одном лице быть умным и красивым, — я ехидно улыбнулась. — Ты красив, но вот очередь за умишкой явно пропустил.

— Глупостью или красотой, не важно чем я это заслужил, — Ной резко потянул меня за руку, так, что от неожиданности я ойкнула и рухнула на его грудь, вызвав на красивом лице гримасу боли, — но рядом со мной потрясающая женщина, которой я обязан жизнью.

— Зачем ты так, — густо краснея я уткнулась лбом в его ключицу, — швы разойдутся. Тебе же больно.

— Что же во-вторых? — тихо проговорил он, но по голосу я могла понять, что он широко улыбается.

— Ты когда-нибудь думал о том, чего хочешь именно ты?

Повисла тишина, будто сказанные мной слова ввели его в ступор.

— Я никогда не задумывался над этим.

— Тогда сейчас самое время, — я осторожно приподнялась, перенося свой вес на руки, которые упирала в кровать, — это твоя жизнь. Твои эмоции. Твои чувства. Не позволяй никому завладеть ими. Наша жизнь слишком хрупка и быстротечна, подумай над этом.

— Хотел бы я быть таким, как ты, — тёплые пальцы нежно легли на моё щёку, — ты как ветер. Свободная и сильная, мчишься туда, куда хочешь сама.

— Я не такая, — я покачала головой, — разве что иногда, но часто мне это боком выходит.

— Знаешь, — Ной прикусил губу, и склонил голову на бок, — твоё имя отлично тебе подходит.

Я недоумённо изогнула бровь.

— А что не так с моим именем? Небось в его значении есть что-то связанное с патологическим невезением?

Ной тихо рассмеялся.

— Если рассматривать арабский вариант образования от имени «Нура», твоё имя буквально обозначает «Свет». — он тепло улыбнулся. — Есть ещё английский вариант «Хонория», переводилось как «Чтимая». Так что, если задуматься, для меня ты стала светом. Светом, который озарил собой глубокую тьму, в которой я пребывал невыносимо долго.

— Значит пообещай этому свету, что сделаешь всё возможное, чтобы найти себя, что начнёшь поступать так, как хочешь именно ты.

Он медлил и взгляд тёплых медовых глаз стал менее сфокусированным.

— Обещаю.

— Вот и отлично, — я сжала его пальцы на своей щеке, — а теперь отдохни. Тебе нужно поспать.

Его глаза начали слипаться, а рука с моей щеки медленно опустилась на кровать.

— Нора, — в полудрёме прошептал Ной, — можешь побыть со мной, пока я не усну?

Его сонный голос вызвал вспышку тёплой ностальгии. Воспоминания сменяли одно другое: его голос, чашка чая с ромашкой и тёплый плед.

— Я никуда не уйду, буду рядом.

Ной покачал головой.

— Нет, — его голос звучал очень тихо, — полежи рядом. С тобой мне так спокойно, тепло и безопасно, будто только в твоём присутствии наступает долгожданный покой. Ты — моя тихая гавань.

Мои щёки залились густым румянцем от осознания того, что я прекрасно понимала каждое сказанное им слово. Ведь рядом с ним я ощущала тоже самое.

— А ты — моя…

— Иди ко мне, — Ной мягко потянул меня к себе, — моё солнце.

Я прилегла рядом с ним на кровать, ощущая тепло его тела так близко, что в лёгких замер воздух. Ной придвинулся ближе, касаясь щекой моего лба.

— Ты так приятно пахнешь, — выдохнул он.

— Бензином и дымом?

— Нет, — он медленно вдыхал и выдыхал, будто уже находился на грани между сном и явью, — домом. Свалилось же мне на голову счастье.

— Точнее под колёса твоей машины.

Ной сладко улыбнулся.

— Так…спокойно…Нора…, - затем послышалось мерное посапывание.

Глава 13. Быть честным с самим собой

За окном кружились мягкие хлопья снега, плавно описывая в воздухе замысловатые узоры. Больничный двор почти полностью окутало белое покрывало внезапно пришедшей зимы, красиво и волнительно.

Я сидела в кресле, рядом с кроватью Ноя и орудовала спицами, вывязывая мягкий тёмно-серый шарф. Нитка вырисовывала причудливые зигзаги, уверенно выкладываясь в объёмное, приятное на ощупь полотно.

Ной мирно спал. Сильные препараты давали о себе знать и большую часть времени он проводил в небытие. Его лицо постепенно принимало более здоровый цвет, а синяки под глазами с каждым днём становились всё светлее и незаметнее. Наблюдать это было безумно приятно.

— Свою