Книга Запутанное озлобленное сердце - Саманта Янг

Неужели ты не любишь сюрпризы?

— Люблю, когда ты их преподносишь, — сказала я понимая, что все, что я чувствую к нему, читается в моих глазах. — Но с тобой я нетерпелива.

Океанские глаза Джейми стали голубыми, как лагуна. Они всегда приобретали такой цвет, когда его что-то возбуждало.

— Мне нравится, что я пробуждаю твою нетерпеливую сторону.

— Тебе нравится портить меня, — поправила я его, дразня.

И все же я не была уверена, что это неправда.

— Ты права, — согласился серьезно Джейми. — Мне нравится, что со всеми остальными ты терпелива, контролируешь себя, спокойна, никогда не повышаешь голос, не причинишь вреда ни одной душе… Но со мной, — он наклонил голову, чтобы прошептать мне на ухо, — ты плачешь, кричишь и царапаешь мою спину ногтями.

Я покраснела, но не от смущения.

После унизительного момента с Лорной, когда мы с Джейми уже почти собрались заняться сексом в первый раз, а она ворвалась к нам, жизнь отвлекла нас от быстро развивающихся отношений. Психическое и физическое благополучие Скай стало нашим приоритетом. Многое менялось, и это заставило Джейми пересмотреть свои взгляды. Он снова захотел подождать, пока мне не исполнится восемнадцать, чтобы заняться сексом.

Я не понимала его. Мы ведь делали все остальное. Что такое несколько месяцев?

Джейми МакКенна умел заставить меня потерять рассудок.

С самодовольным выражением лица он прижался к моему рту жестким поцелуем.

— Осторожно, — сказала женщина, когда мы чуть не налетели на нее.

Я бросила извинение через плечо, а Джейми захихикал, обхватывая меня рукой и ведя мимо магазинов.

Я поняла, что мы приближаемся к нужному месту, когда Джейми замедлил шаг.

Затем он остановился возле театра «Алекс».

— Это здесь? — спросила я.

Джейми немного неуверенно кивнул.

Взглянув на вывеску, я прочитала надпись, и меня осенило.

ЛОС-АНДЖЕЛЕССКИЙ БАЛЕТ ПРЕДСТАВЛЯЕТ

«СПЯЩУЮ КРАСАВИЦУ».

Воздух покинул мои легкие, а эмоции сгустились в горле. Зрение немного помутнело.

— Я никогда не была на балете.

— Все происходит однажды.

— Это слезы счастья или я облажалась?

Не заботясь о том, где мы находимся, я обвила руками шею Джейми, поднялась на цыпочки и прижалась губами к его губам. Я влила в этот поцелуй каждую частицу любви и благодарности, на которую была способна, вдохнула в него всю свою жизнь, перелила свою душу.

Задыхаясь, мы отстранились друг от друга.

— Думаю, счастья. — Он сжал мои бедра, обнимая, и посмотрел в лицо. — Тебе нравится?

— Нравится, — прошептала я, снова целуя. — Джейми, никто никогда не заботился обо мне так, как ты. Я так сильно тебя люблю.

Джейми застонал и обхватил меня за талию, прижавшись лицом к моей шее. Через минуту он поднял голову, прикоснулся губами к моему уху и сказал:

— Нет слов, как сильно люблю тебя я, Джейн Доу.

Я всегда ненавидела свое имя. По очевидным причинам. Но теперь нет. Не после того, как Джейми произнес его.

Улыбаясь, я снова подняла взгляд на вывеску.

— Не могу поверить, что ты ведешь меня на балет. Тебе, наверное, будет скучно.

Джейми взял меня за руку и повел внутрь.

— Скучать с тобой — это моя версия блаженства, Доу.

Я так улыбнулась, что у меня заболели щеки.

После того, как мы показали билеты и вошли в зал, Джейми рассмеялся.

— Что?

— Ты такая очуметь как очаровательна. — Он прижал меня к себе и поцеловал в висок. — Если бы я знал, что театр сделает тебя такой счастливой, я бы организовал это раньше.

Только когда мы устроились на своих местах, я поняла, насколько они замечательные. Мы находились в середине первого ряда Александровской террасы, которая нависала над оркестровой частью. Отсюда сцена была как на ладони.

— Джейми, — прошептала я ему на ухо, — эти билеты… их стоимость.

Он отпрянул от меня и нахмурился.

— Тебе не стоит об этом беспокоиться.

— Но…

— Мы не будем об этом говорить.

Его жесткий тон вызвал раздражение.

— Не нужно нервничать.

В ответ Джейми поцеловал меня. Жарко и глубоко. Это было невероятно неуместно в театре, и меня это возбудило. Я тяжело дышала, когда он, наконец, отпустил. Его большой палец прошелся по моей распухшей нижней губе.

— Просто позволь мне сделать для тебя что-нибудь приятное.

Я прищурила глаза.

— Ты мог бы просто сказать это, не возбуждая меня.

Джейми откинул голову назад и широко улыбнулся.

— Кто-то поместил тебя на эту планету только для того, чтобы погладить мое эго.

Я подняла бровь.

— Только твое эго?

— К счастью, нет.

Мы разделили горячую улыбку, которую прервала пара, пытавшаяся пройти мимо нас к своим местам.

Двадцать минут спустя звуковая вибрация от оркестра внизу защекотала мои ноги. По коже побежали мурашки, и я напряженно застыла на своем месте, вцепившись пальцами в ручки театрального кресла, пытаясь воспринять все, что происходило на сцене.

Женщины-танцовщицы в традиционных костюмах с жесткими пачками и парчовыми сверкающими корсетами танцевали по сцене и попадали в объятия танцоров-мужчин, тела которых были похожи на римские скульптуры. Тела танцоров представляли собой машины, отточенные и мускулистые, гладкие и мощные. Они двигались с грацией и элегантностью, выражая море эмоций одним лишь взмахом рук.

На меня нахлынули воспоминания. Балетный класс. Как стоя у станка, я училась выворачивать ноги. Делать плие. Как моя мама, Марисса, которая сейчас осталась лишь тенью в моих воспоминаниях, восхищалась мной после моего первого выступления.

Тоска, когда я видела рекламу балета или маленькую девочку в пачке, идущую на занятия. Сокрушительная зависть, что я почувствовала, когда услышала, как Кили Майерс в седьмом классе рассказывала всему нашему классу, что летом поедет в балетную школу в Париж.

Все это символизировало жизнь, которую я хотела.

Жизнь, которая должна была быть моей.

Жизнь, которую я не знала, как отпустить, пока Лорна МакКенна не затащила меня в свой мир.

И все же только после Джейми я, наконец-то, почувствовала, что обрела дом. Я, наконец-то, перестала тосковать по Марго Хиггинс и стала довольствоваться тем, что я Джейн Доу. Я могла смотреть, как потрясающие танцоры рассказывают красивую историю, и мне больше не было больно.

Я не понимала, что плачу, пока не почувствовала руку Джейми на своей щеке. Я повернулась к нему в темноте театра, и Джейми поймал одну из слезинок на свой большой палец, сурово нахмурившись.

Схватив его за запястье, я поцеловала костяшки и улыбнулась.

— Это хорошие слезы, — прошептала я. Наклонилась и быстро поцеловала его в губы. — Спасибо.

Убедившись, что я счастлива, Джейми уселся на свое место.

Я возвратила внимание на сцену, где я заново влюбилась в балет. Он захватил меня музыкой, чувствами и