Книга Граф Рысев 3 - Алексей Игоревич Ильин

совсем не исчезла, набросок был уже готов. Сев на кушетку, и приняв удобную позу, используя собственную ногу в качестве подставки, я принялся прорисовывать орнамент, пока он ещё не стёрся из памяти. Не знаю, сколько это заняло у меня времени. Судя по тому, насколько сильно затекла спина — довольно много.

Когда я, наконец, удовлетворился полученным результатом, то отложил блокнот и потянулся, разминая затёкшие мышцы. До носа донёсся запах свежеиспечённой выпечки, и рот сам собой заполнился слюной.

— Вы так сильно увлеклись, что забыли обо всём на свете, ваше сиятельство. Да и перестали реагировать на окружающие раздражители. И это надо сказать было немного обидно, — Марина, широко улыбаясь, с видом прожженной горничной подкатила ко мне поближе столик, на котором были расставлены чайные принадлежности и лежала гора ещё дымящихся плюшек. А также стояла маслёнка с маслом.

— М-м-м, — промычал я, поискав взглядом что-нибудь, чем можно было вытереть руки, местами черные от карандаша, который я кое-где тщательно растирал по бумаге.

Лебедева, словно прочитала мои мысли и протянула мокрую тряпку.

— Держите, — она продолжала улыбаться.

— Вы не закончили мысль, Марина Аристарховна, чем именно вас обидела моя увлеченность? — спросил я, наливая себе чай и беря первую плюшку.

— Тем, что раздражающим фактором оказалась я, — она с умилением смотрела, как я поглощаю принесённую ею еду, которую она, наверняка вырвала на кухне с боем. — Это было неожиданно неприятно. Вот только что молодой и привлекательный мужчина всячески с тобой заигрывает, практически на грани фола, и тут вдруг он увидел нечто, что привлекло его гораздо больше, чем ты. И он тут же потерял к тебе интерес. Это слегка бьёт по самолюбию, знаете ли.

— И тем не менее, вы позаботились о том, чтобы накормить меня, — я внимательно смотрел на неё.

— Вы мне ужасно напомнили в этот момент отца, ваше сиятельство. Он такой же увлекающийся человек. И я вспомнила, что в подобных ситуациях ему страшно хотелось есть. — Она подошла к кушетке и подняла блокнот. Долго рассматривала рисунок. — Он прекрасен, — наконец, произнесла она. — Но я не помню ничего подобного.

— Может быть, помнит кто-то другой? — я забрал у неё блокнот и принялся рассматривать орнамент. — Мне кажется, что он незакончен. Вот тут рисунок должен продолжаться, это было бы логично… — я провёл пальцами по узору и поднял голову.

Марина в это время наклонилась, чтобы рассмотреть получше место, о котором я говорю. Мы чуть не столкнулись лбами. Наши взгляды встретились, а глаза находились так близко друг от друга, что в её зрачках я увидел своё отражение.

— Ваше сиятельство, — дверь тихонько приоткрылась, Марина отпрянула от меня и принялась немного суетливо расставлять на столике приборы. А в комнату, отданную Лебедевым под смотровую, просочился Тихон. — Ваше сиятельство, там… к вам пришли, — он цепким взглядом осмотрел меня, Марину и остановил взгляд на блокноте.

— Тихон, я не знаю, что ты обо мне думаешь, но, имей уже совесть, не думай слишком уж плохо, — ругнулся я, и соскочил с кушетки. Осторожно выдернув лист с рисунком, посмотрел на Марину, которая всё ещё старалась на меня не смотреть. — Марина Аристарховна, если что-то вспомните, то сразу же мне сообщите, хорошо?

— Это может быть немного проблематично, вы не находите, ваше сиятельство? — пробормотала она.

— Нет, не нахожу. Я заказал недавно большую партию мобилетов, для клана. И лично прослежу, чтобы один достался вам. Так что я буду почти всегда на связи.

Она кивнула, а я вышел, слегка недоумевая по поводу того, что это на неё внезапно нашло.

В коридоре Тихон начал оправдываться.

— Ну о чём вы таком говорили, ваше сиятельство? Ни о чём я плохом не думал. Просто не хотел вгонять вас в краску. Как это однажды Петровича вогнал. Я заскочил в комнату, где ему целитель лечебные клизмы ставил. Дюже животом Петрович тогда мучился. Его ядозуб за руку цапнул и яд успел немного впрыснуть, прежде, чем Петрович ему башку оттяпал. И вот я заскакиваю, а он на лавке с голой задницей…

— Тихон, — я остановился и поднял вверх правую руку. — Избавь меня, пожалуйста, от подробностей, хорошо?

— Хорошо. Просто я пояснить хотел. И не в том плане, что вы на целительницу глаз положить могли, а в том, что она могла с вами в этом момент делать…

— Тихон! — я натурально зарычал. — Заткнись. Ни слова больше на тему осмотров. Кто ко мне пожаловал?

— Женщина, — он вздохнул. Вроде, а кто ещё к тебе мог пожаловать? — Она сказала, чтобы я сказал вам, что Ольга хочет вас видеть, причём срочно.

— Ольга? — я остановился, нахмурившись, а потом до меня дошло, и я нахмурился. — Где она?

— В вашем кабинете. Я её туда проводил. — Тут же сообщил Тихон. — Что-то случилось? Вы прямо с лица спали, ваше сиятельство, — старый денщик забеспокоился, но я лишь покачал головой.

— Пока не знаю. Надеюсь, что нет. — Мы уже подходили к кабинету, когда ко мне подбежал Игнат. — Так, что ещё у нас плохого? — спросил я у молодого егеря.

— Ну, почему сразу плохого? — Игнат посмотрел на меня удивлённо. — Капитан Сусликов просил передать, что у него появились очень срочные дела, и попросил извиниться за него. На самом деле он ждал часа два, пока вас закончат осматривать. Но когда госпожа Лебедева пришла на кухню за едой, сказав, что на вас напало вдохновение и вы очень заняты, что-то рисуете, то все сразу поняли, что капитан может вас сегодня уже не дождаться. Вот он и попросил извиниться и уехал.

Я медленно перевёл прищуренный взгляд на Тихона. Но денщик лишь руками развёл.

— Я по кухням не болтаюсь. У меня было задание — все сапоги вашего сиятельства перечистить, вот я и чистил, а не на кухне лясы точил. — Возмущенно проговорил Тихон.

— Молодец Сусликов, и ты Тихон тоже молодец, — я задумался. — И с чего бы он так сорвался? На свадьбу-то приедет? Сусликов ничего не говорил по этому поводу?

— Говорил, — ответил Игнат. — Сказал, что он боевой офицер и как никто другой знает, что такое честь не только применительно к слову.

— Весьма расплывчатый ответ и никак не отвечает на мой вопрос относительно свадьбы, — медленно произнёс я.

— Так ведь я ещё и не ответил до конца, — Игнат перевёл дух. — В общем, капитан сказал, что он знает, что такое честь не понаслышке, и обязательно приедет непосредственно на свадьбу, чтобы вместе со всеми стать свидетелем вашего счастья, ваше сиятельство и госпожи баронессы. И что приедет он не один, а с молодой женой. В общем, чтобы все порадовались и его счастью заодно, так сказать. А сейчас он вынужден уехать, потому что ему нужно получить согласие на свадьбу у главы клана, а он, как-никак в Москве проживает. Но, так как дирижабли летают регулярно, он надеется всё успеть сделать очень быстро. Вот теперь я закончил. — И Игнат замолчал.

— Охренеть. У меня впервые нет слов, вообще никаких, — пожаловался я непонятно кому. — Так, а что там мой непосредственный свидетель? Я его увижу, или он потерян для общества?

— Марк Чижиков обещал завтра прибыть, чтобы начать обсуждать детали торжества. Он мне сам об этом вчера сказал, — и Игнат слегка покраснел. — Мы с ним встретились, наслаждаясь пением несравненной Жу-Жу.

— Я так и понял, что вы именно что пением наслаждались, — я покачал головой и вошёл в кабинет, оставив Игната с Тихоном в коридоре.

Жу-Жу металась по сравнительно небольшой комнате и как никогда в этот момент напоминала экзотичную птицу, бьющуюся в тесной для неё клетке.

— Что случилось? — спросил я, закрывая за собой дверь. — Судя по твоему виду, произошло нечто ужасное. Как минимум мой дом сгорел, как максимум… я даже не могу представить себе высоту предела, до которого могу дойти в своих фантазиях.

— Этот ваш капитан… Я не помню, — Жу-Жу приложила пальцы к вискам. — Да, Сусликов, он уехал.

— Знаю. Мне только что сообщили и что уехал и почему уехал, — ответил я. — А какое тебе дело до нашего бравого капитана?

— Да плевать я хотела на капитана! — Ольга вскочила со стула, на который я её чуть ли не силой усадил, и снова заметалась по комнате. — Этот негодяй увёз Катеньку с собой.

— О-ум, — глубокомысленно произнёс я, и осторожно сел, нащупав за спиной стул. — Это та девочка, которую ты своей ученицей назвала?

— Да. Екатерина Скворцова. Она сирота и её оставшейся родне нет до девочки никакого дела. Но, Евгений Фёдорович, Катя дворянка. Да, нетитулованная, но и не простая девчонка с улицы.

— У неё нет перстня, — совершенно невпопад произнёс я.

— Не у всех дворян имеются родовые перстни. — Жу-Жу покачала