Книга Последний Контракт. Том 3 - Илья Романов

уже сказал, служил в Имперской Армии старшим лейтенантом, откуда был уволен с позором, — он увидел мой кивок и продолжил: — А позор мой в том, что я не выполнил приказ.— Могу узнать, какой? — спокойно спросил я, а сидевший рядом паренек поёрзал на сиденье, заинтересовавшись.— Мы выполняли задание, — посмотрел Иван в окно. — Ничего необычного. Воздушное сопровождение китайского гостя от границы империи. Такие задания моя бригада выполняла, как семечки щёлкала, — улыбнулся он воспоминаниям. — Но стоило нам забрать объект и пересечь половину маршрута, то последовал приказ... Убить гостя и обставить всё, как несчастный случай.— Несчастный случай? — переспросил я, как только Иван замолк и взял паузу.— Да, — сжались его кулаки. — На борту было устройство, о котором ни я, ни мои люди не знали. Шприц в маленьком контейнере со специальным ядом. Вызывает шок и остановку сердца.— Как-то это... — покрутил я рукой, не совсем веря в историю.— У гостя... У неё... было слабое сердце, нас уведомили об этом ещё на инструктаже, — продолжал он сжимать кулаки и смотреть в окно. — Скажите, господин Джордани, — резко повернулся он ко мне и посмотрел диким взглядом. — Вы бы смогли убить несовершеннолетнюю девочку, чтобы выполнить приказ? Смогли бы отнять её жизнь, слыша смех и видя радостную улыбку?— Китай отправил несовершеннолетнюю гостью без собственной охраны? — искренне удивился я, не торопясь отвечать на его вопросы.— Таковы были условия, — кивнул Иван. — С Китаем у империи всегда были сложные отношения, но приезд Ай Линь мог всё изменить. Мы должны были доставить её именно в тот день, когда проходили смотрины жён для цесаревича Ильи...— Вот оно что... — протянул я, погладив подбородок. — И раз ты здесь, уволенный с позором, то приказ остался невыполненным.— Я не смог, — прорычал он, добела сжав напряжённые кулаки. — Я был готов выполнить любой приказ для своей империи. Отправиться в ад и сражаться с тварями. Уничтожать врагов и гордо поднимать флаг... Но убийство ребёнка? За что? Просто потому что кто-то не захотел, чтобы она присутствовала на каких-то там смотринах?!— И что было дальше? — спокойно спросил я, хотя и знал ответ.— Трибунал, — выдохнул Иван, расслабляя напряжённые руки. — Меня, как старшего по званию и ответственного за задание, уволили со службы, отобрав все регалии. Моих ребят отправили в самые дальние уголки империи в ссылку, без права вернуться назад.— А девушка?— Я не знаю, что стало с ней, — хриплым голосом ответил он и провёл ладонью по волосам. — По прибытию её забрали у нас и взяли под стражу.— После этого ты пошёл телохранителем к Разумовским? — кивнул я в сторону молчавшего и удивлённого историей парня.— Не сразу, — горько ухмыльнулся Иван. — Я пытался найти работу, но кто возьмёт солдата, уволенного с позором? Начальство выдало мне такую характеристику, что с ней только в могилу... Поэтому я и решил пойти в телохранители. Вот только мне все отказали, кроме Разумовского Романа Алексеевича.— Понял, — кивнул я, после того как мужчина вновь замолчал. — Мне жаль, что с тобой так получилось, Иван.— Вы правильно сказали, назвав мой дух умершим, — слабым голосом проговорил он. — После того случая, я и сам будто бы умер и от меня осталась лишь оболочка, которая годна только для того, чтобы закрыть кого-то от пули.Не став что-либо говорить на эти слова, я просто посмотрел в окно, в очередной раз запоминая поворот и улицу.Понимал ли я Ивана в действительности? Не знаю. Я всегда выполнял приказ, каким бы он ни был. Вот только это не значило, что подобное не оставляло след на моей разорванной душе.— Ты спрашивал, смог бы я убить несовершеннолетнюю девочку, чтобы выполнить приказ? — тихо заговорил я, вспомнив одну из прошлых жизней, наполненную смертями и бесконечной кровью. — Да, смог бы.— Н-но... — сбивчиво пробормотал Иван, шаблон которого только что разорвался.— Я не святой, Вань, — повернулся я к нему, отбросив всякое положение в общении и назвав по-простому. — Мне приходилось убивать женщин, стариков, детей и даже младенцев, — с каждым моим словом его глаза расширялись. — Не убив ту девочку и не отняв её жизнь, ты разрушил судьбы скольких человек?Услышав мой вопрос, он понурил голову и плечи, а я продолжил давить:— Твои бойцы, которых отправили в ссылку и их семьи. Люди, что отвечали за миссию по устранению Ай Линь и их родные. Да даже твоя собственная семья...— У меня её нет... — пробормотал Иван.— Да без разницы! — рявкнул я, мигом заслужив поднятый недоуменный взгляд мужчины. — Твоя ошибка повлекла целую гору событий, из-за которых пострадали многие! Их жизни изменились, а судьба сломалась из-за того, что ты решил пойти путём своей гордости и лицемерия! Отправился бы в ад, чтобы сражаться с тварями?! Ты не был в аду, Иван, — наклонился я к нему, а мои глаза вспыхнули тёмно-синим светом энергии Смерти. — И не тебе говорить, каково там.Я видел, как с каждым словом он бледнел всё сильнее. Его глаза ошеломлённо расширялись, на лбу стали появляться градины пота, а челюсть была крепко сжата.Про аристократа и говорить нечего. Он вжался в сиденье и полными страха глазами смотрел на меня, как на настоящее чудовище.Только через несколько секунд я понял, что салон авто частично погрузился в настоящий мрак, который не разгоняли даже уличные фонари, рядом с которыми мы проезжали.Понимал ли я Ивана в действительности? Второй раз я задавал себе этот вопрос, пытаясь найти ответ и второй раз я не знал его. Скольких воинов я видел, которые смалодушничали и не опустили свой меч на указанную голову? Много. И каждый раз кто-то страдал от их решений. Стоит ли жизнь одной девочки, если на кону стоит ещё сотня? А тысяча? А миллиард? Выбор есть выбор, а зло есть зло. Меньшее, большее, среднее - всё едино, пропорции условны, а границы размыты. Я не святой отшельник, не только одно добро творил во многих жизнях. Но если приходилось выбирать между одним злом и другим, я предпочитал не выбирать вообще. Вот только порой это нужно иногда делать, ощущая на себе все последствия...— Т-ты и правда убивал детей? — спросил юнец, отчётливо проглотив вставший в горле ком. — Н-но тебе же не больше восемнадцати...— Тц-ц, — цыкнул я, загоняя вышедшую тьму обратно