Книга Вернуться - Альберт Кириллов

попрёмся?

- Ну почему, он новичок, а новичкам везёт. Я бы попробовал, ну а не получится – ну значит не судьба, - поддержал Паша Германа.

Спустя полчаса Манар согласился, а Герман про себя перекрестился. Нет, он бы в любом случае вышел на охоту за этим уродом, но тогда ему бы пришлось отвечать на очень много разных вопросов о его осведомленности о маньяке. Ничего серьезного, но нервы бы потрепали, да и информация о его маленьком бизнесе могла всплыть.

Он позвонил матери и договорился, что она ему на ночь разрешит воспользоваться её служебным УАЗом. Мам без вопросов согласилась, так что вечером, когда Василич привёз её домой, то Герман отвез его домой, а потом заскочил в прокуратуру за ожидавшим его Манаром, который будучи холостым человеком, решил дождаться его там, а не в снимаемой им квартире…

Уже два часа они достаточно медленно объезжали район предполагаемого преступления. Герман специально начал с самого дальнего конца района от места преступления, чтобы Манар не заподозрил его не пойми в чём. Было уже около одиннадцати вечера, как раз примерно в это время жертва возвращалась со своей работы.

Герман видел в уголовном деле её прижизненные фотографии: молодая девушка, возраст 25 лет, работала бухгалтером в одной небольшой конторке. Задержалась на работе допоздна из-за того, что рано утром следующего дня ей надо было срочно сдавать отчет в налоговую. Отчёт она сделала, но вот сдавать его пошла - не она…

«Пора, время поджимает!», - глянув на часы, Герман нажал резко на газ, втыкая третью передачу, - машина резво выскочила на улицу, на которой стоял дом, где и нашли убитую. Смерть потерпевшей наступила примерно в течение получаса от этого времени, так что стоило срочно поторопиться.

- Ты чего? – Манар, сидевший на переднем пассажирском сиденье, от резкого старта машины улетел в дверь, чувствительно приложившись о неё правым боком, когда Герман резко повернул на повороте влево, а проехав метров двадцать резко сдал к бордюру и ударил по тормозам.

Это место на улице было безлюдным: одинокий и заброшенный дом стоил метрах в трестах от остальных домов, и именно здесь нашли труп девушки.

- Мне кажется, что я что-то видел, - Герман выскочил из машины и встал вглядываться выбитые окна двухэтажного деревянный дома, явно достаточно давно покинутого его жителями.

- Я ничего не вижу, - сказал вышедший из машины Манар, но также вглядывающийся в окна дома.

- Вскрик, я слышал вскрик! - заявил Герман, делая вид, что чутко прислушивается к ночной тишине.

Манар ни хрена не слышал, но не успел ничего сказать, как его коллега сорвался с места, пробежал до стены дома - не добежал до неё метра два, а потом прыгнул и «рыбкой» влетел в разбитое окошко первого этажа с выбитой рамой. Манар только рот открыл от такого акробатического трюка.

Германом владело одно желание – желание предотвратить убийство и взять живьем эту гниду. Влетев в помещение и сделав кувырок по грязному полу с каким-то мусором он уже хотел бросится к лестнице, т.к. труп нашли на втором этаже, но тут увидел большую дыру в перекрытии между первым и вторым этажом. И тут он действительно услышал сверху какую-то возню и бормотание.

От мысли, что он может не успеть, он так разозлился, что, не раздумывая ни секунды, резко подпрыгнул вверх, ухватившись за край обломанной доски, резко дернул на себя и оказался на полу второго этажа одним прыжком.

«Рояли рулят!» - бесстрастно отметил он про себя, а потом увидел в дальнем от себя углу вроде бы силуэт фигуры, которая склонилась над темной массой на полу и что-то бормотала:

- Тебе понравится, тебе обязательно понравится, только надо чуть-чуть надрезать - тут и тут… - Герман услышал этот бред, а потом сверкнуло лезвие ножа.

Герман не стал ждать развития ситуации:

- Брось нож, тварь, - и прыгнул на склонившуюся фигуру.

В полете он заметил, как голова человека поворачивается к нему, а навстречу медленно поднимается лезвие ножа, запачканное чем-то темным.

Герман перехватил руку с ножом левой рукой, а тут же схватил мужчину за горло правой. Резко отдернул мужчину от темной массы и впечатал тело в стену дома, так что дрогнула стена и посыпался мусор.

- Помогите, помогите, - еле слышно раздался женский голос.

Герман бросил взгляд в сторону голоса и увидел полулежащую девушку, которая частично спиной упиралась в стену: сиплый голос и ужас в глазах.

- Бля, Герман, ты где? – услышал Герман Манара, который звучал со стороны лестницы с первого этажа.

- Я здесь! Охота прошла удачно. Я его взял! - подал голос Герман, а потом повернул голову к убийце.

- Ну здравствуй… те, гражданин Виноградов, - он помнил фамилию этого ублюдка и не удержался.

Тот сипел, пытаясь оторвать руку от пережатого горла, но это у него не очень получалось. Лицо его было перекошено в бессильной злобе, но при этом начало проявляться и выражение ужаса. Он понял, что его поймали прямо на его очередной жертве.

- Ты кто? Кто ты такой? Да я только помочь ей хотел. Услышал крики, зашел в дом, а тут она лежит… Отпусти немедленно, я следователь прокуратуры, - пытался как-то выкрутиться тот из этой ситуации.

На миг Герман глянул на девушку, лицо которой перекосилось от ужаса от произнесённых слов и того, что спасший её поверить этому страшному человеку.

- Тебе не повезло, мы из городской прокуратуры! Ты пойман прямо на месте преступления, - злобно прошипел Герман в лицо маньяка. – И брось нож, а то руку сломаю.

Лицо маньяка перекосило, он понял, что теперь точно всё, и неожиданно для Германа, а нож в его руке был зажат обратным хватом, изогнул руку в запястье и ткнул ножом прямо между большим и указательным пальцем в левую руку Германа, которой он сжимал запястье вооруженной ножом руки. От неожиданности Герман непроизвольно сжал руку и раздался мерзкий хруст. А убийца засучил ногами, выронил нож и обоссался от резкой и внезапной боли.

- Ты здесь? – в это время по лестнице кое-как на этаж забрался с пистолетом в руке Манар. – А где?.. - и замер, рассмотрев творящееся в помещении.

- Здесь, здесь, вот эта тварь, - Герман кивнул головой на прижатого к стенке маньяка, еле контролируя силу правой руки, боясь, что и этому сломает шею, - а вон и жертва. Слава богу, живая,