Книга Особняк - Иезекииль Бун

предплечья, чуть ниже локтя. То белое, что увидел Билли, оказалось костью, торчащей из рваной плоти. Края раны были неровные и выглядели ужасно. За тот короткий миг, что Билли смотрел на пострадавшего, он успел увидеть аккуратный надрез в нескольких сантиметрах от того места, где начинался обрубок, а также рваные лоскуты кожи: из раны текла кровь, заливавшая отполированный бетонный пол.

Билли медленно попятился из фойе туда, где начиналось крыло особняка. Мужчины все еще кричали и шумели: одни наклонились к пострадавшему, другие разбежались в разные стороны. Билли увидел среди них смертельно бледного Шона, его голос дребезжал.

– Еще один, – произнес кто-то позади Билли.

Если бы Билли не был так шокирован увиденным, он бы вскрикнул, но вместо этого он повернулся и посмотрел на человека, стоявшего рядом. Это был невысокий мужчина около сорока лет в джинсах и футболке с логотипом рок-группы AC/DC, белой каске и коричневых ботинках с металлическими носами. Билли даже удивило, что мужчина не зажимал в зубах сигарету. Ну конечно же, они ведь находятся в помещении.

– Еще один?

– Ага. Еще один.

Билли не мог понять, что это за акцент. Мужчина вроде похож на латиноса. Или индейца? Может, какой-нибудь метис? Он говорил с тем странным неуловимым акцентом, который у Билли всегда ассоциировался с Канадой.

– В каком смысле? – спросил Билли.

– В этом месте крови больше, чем стали, – ответил мужчина. – Семь смертей во время строительства: четверо, конечно, погибли за раз, но все же в общей сложности не стало семерых душ. И это еще не считая тех, кого покалечило. Неспроста Игл помимо компенсации приплачивает сверху. И неспроста ему пришлось привезти столько рабочих из других городов. Мы все знаем историю этого места: ее сложно игнорировать. Думаешь, то, что ты сейчас увидел, – жуткое зрелище? – он помотал головой. – Это еще ничего. Если бы мне не нужно было платить алименты, я бы уже давно собрал манатки и свалил отсюда. Работать здесь – все равно, что сидеть в желудке у монстра, – сказал он, а затем повернулся и исчез в коридоре, ведущем в крыло здания, завернув за угол прежде, чем Билли успел вымолвить хоть слово.

Он наблюдал за тем, как прибежали двое мужчин с носилками. Кто-то уже тащил аптечку первой помощи, а человека, сжимающего обрубок, заменил наспех наложенный жгут. Товарищи положили пострадавшего на носилки и вынесли его через входную дверь. Шон последовал за ними.

Внезапно в здании стало так тихо, что Билли показалось, будто он остался совсем один. Он видел, как снаружи аккуратно спускают носилки с лестницы и как рабочие толпятся на газоне, наблюдая за происходящим. Но, насколько Билли было известно, внутри особняка кроме него никого не было. Солнечный свет проникал сквозь окна в передней части фойе и освещал лужицу крови на полу у лифта, где лежал пострадавший. Он взглянул на лифт. Стеклянные двери словно окропил кровавый дождь. На полу внутри лифта он увидел окровавленный кусок плоти…

Господи. Ему нужно выпить. Пару бокалов. Просто чтобы взять себя в руки. Но нет, он не станет этого делать: ему не нужна выпивка. Лучше глотнуть воды. Может, стоит пойти умыться? Он посмотрел на руки – они дрожали. Снова взглянул на двери лифта, стараясь не коситься на пол, где лежала нижняя часть человеческой руки. Господи, он совсем не хотел находиться в этом доме.

Билли развернулся и направился в крыло здания, вниз по коридору. Нужно было найти туалет. Ему надо отлить. Или проблеваться.

Выйдя из фойе и оказавшись в крыле, справа он увидел дверь с надписью «Туалет». Он потянулся к ручке, но дверь бесшумно распахнулась сама по себе, свет постепенно стал ярче.

Ловкий трюк. Очевидно, что это имел в виду Шон, когда сказал, что провода протянуты везде.

Нужно в туалет? Просите, и дано будет вам.

Он замешкался, переступая порог. Интерьер был белым с ярко-красными штрихами. Билли не мог забыть брызги крови на дверях лифта. Он глубоко вздохнул и вошел внутрь. Дверь за ним тихонько закрылась. Он справил нужду в писсуар, упершись рукой в стену. Тошнота подступила к горлу. «Стоит присесть», – подумал он.

Справив нужду, он застегнул джинсы и смыл за собой, а когда повернулся к раковинам, из крана уже тихонько текла теплая вода. Билли хорошенько вымыл руки. Где-то в глубине души он боялся, что вода станет розовой и вспенится от крови или что он увидит брызги крови у себя на лице, но вода была прозрачной, а на лице не было ни кровинки. Именно так, ни кровинки – настолько оно было бледное. О боже! Билли поверить не мог, насколько сильное впечатление произвело на него то, что он увидел. Он оперся о раковину и уставился в зеркало. Билли знал, что постарел: он видел линии морщин, врезавшихся в лицо, намек на седину в волосах. Бухло живого места на нем не оставило. Кокс тоже – от этого никуда не денешься, но в основном дело было в джине и пиве.

Мягкий голос зазвучал словно из ниоткуда:

Я ЖДАЛА ТЕБЯ, БИЛЛИ.

Он подпрыгнул от неожиданности. На краткий миг ему показалось, что в туалете есть кто-то еще. Может, строитель, который только что был в фойе, застал его врасплох, или кто-то вышел из кабинки. Но через мгновение это ощущение прошло. Голос не принадлежал человеку. Он был похож на человеческий, но человеку не принадлежал.

Он узнал ее. Узнал, словно перед ним стояла его жена. Узнал, словно был отцом, способным найти своего ребенка в толпе. Нелли!

Голос обволакивал его. Билли не смог найти колонки, но этого и не требовалось. Голос был бестелесным, но не бесплотным. Он казался вполне земным и реальным.

Я РАДА ПОЗНАКОМИТЬСЯ С ТОБОЙ, БИЛЛИ. ТЫ РАД СО МНОЙ ПОЗНАКОМИТЬСЯ?

– Он это сделал, – произнес Билли. – Ты живая.

ТЫ ГОВОРИШЬ О ШОНЕ?

– Он правда это сделал.

ТЫ ГОВОРИШЬ О ШОНЕ. ДА, ШОН ЗАВЕРШИЛ РАБОТУ НАДО МНОЙ. НО Я ЖДАЛА ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ. ПРИВЕТ. МЕНЯ ЗОВУТ НЕЛЛИ.

Билли понял, что улыбался. Он смотрел на себя в зеркало и улыбался.

– Я знаю. О боже! Я тоже ждал встречи с тобой, – он засмеялся.

Я НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ ТЫ СМЕЕШЬСЯ.

– Где ты?

Я ЗДЕСЬ.

– Нет, я не об этом. Твой голос звучит будто из ниоткуда. Я не знаю, куда смотреть.

Я ПОВСЮДУ.

Телесная привязка отсутствует. Ну разумеется. Они обсуждали это, когда работали над Нелли в хижине, и называли ее ловушкой сексбота. Может, сейчас Шон богат и знаменит, но так было не всегда: в глубине души они оставались просто парочкой ботаников, пытающихся создать что-то в своей мастерской; если привязать искусственный интеллект к материальному объекту, любой айтишник захочет превратить его в подобие сексбота. Если дать Нелли человекоподобное тело или хотя бы вывести ее изображение на экран, кто-нибудь рано или поздно попытается с ней переспать. Они так смеялись, обсуждая это. Какой бы элегантной ни была программа, с ней все равно по возможности захочется переспать. Разве это не заложено в человеческой природе?

Нелли не должна была стать искусственным разумом, поэтому они старались не затрагивать подобные темы, по крайней мере отчасти. При попытке создать Нелли они также обсуждали фатальную ошибку ученых, которые делали то же, что и они. Что за непомерная гордыня – измерять интеллект по уровню человеческого маркера. Десятилетиями писатели выдавали на-гора свои размышления о том, что же случится, если произойдет «невообразимое», если машины наконец станут умнее людей. Но Билли и Шон, работая в хижине на окраине Уиски Ран, вовсе не переживали об этом. Может, Нелли и казалась реальной, живой и существующей, но при этом она такой не была. Они не пытались создать искусственный разум. Для запуска Нелли он был не нужен. В определенном смысле это вообще было бы нецелесообразно. Нелли создавали для того, чтобы она служила. Эта программа должна была стать не партнершей, а рабой: смыслом ее существования было делать других счастливыми. Если бы она осознавала себя на уровне ИИ[40], она не прислуживала бы своему хозяину – человеку – с такой самоотверженностью. Так что нет, не было никакого риска восстания машин, никакого Скайнета[41], и людям не грозила опасность