Книга Непристойное предложение - Керстин Гир

– Мы выйдем, работай, – сказала я Петре. – Да-да.

Я взяла Эвелин под руку и повела прочь из магазина. Было очень мило с ее стороны, что она интересуется моими растениями. Впрочем, забыть обо всем остальном я была пока не в силах.

– И как прошла твоя первая ночь в нашем доме? – спросила я намного веселее, чем могла себе представить.

– Не спрашивай, – довольно недружелюбно ответила Эвелин. – Иначе я поинтересуюсь, откуда та жуткая вонь, что царит в вашей гостевой комнате.

– Зато ваш гостевой диван очень удобен, – сказала я несколько тише, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь меня не услышал.

– Я это прекрасно знаю, – резко сказала Эвелин.

Я предпочла закрыть щекотливую тему и сконцентрироваться на обязанностях экскурсовода. Мне нравилось водить людей по своему хозяйству. Я мало в чем сумела проявить себя в жизни, но за свои растения всегда испытывала гордость.

Для полноты картины я сразу начала с показа площадки великолепных душистых бегоний, газонных трав, петуний в оранжерее.

– Этому великолепию мы обязаны тем, что в апреле снова были в прибыли. Четыре евро семьдесят центов дохода.

– За каждый цветок? – респектабельно спросила Эвелин.

– За месяц, – ответила я. – Если верить расчетам Штефана, то нам следует заполнить этим материалом все оранжереи. Он тут намедни кое-что посчитал, где-то четырнадцать центов чистой прибыли с растения… если тебе это интересно, расспроси его сама.

– Четыре евро семьдесят. Ничего себе хлебушек, – пробормотала Эвелин и бросила долгий пренебрежительный взгляд на бегонии.

В следующей оранжерее мы задержались намного дольше. Здесь находились элитные черенки самшита, которые я уже оформила в виде готового материала в вазы, кадушки и горшки. Многое из представленного здесь я выращивала и выводила более десяти лет.

– Девять различных сортов, – с гордостью произнесла я. – На самом деле их значительно больше, но здесь представлены лучшие. Самшит для меня абсолютный фаворит среди растений. Я очень много времени уделяю также черенкам лавровишни и бирючины, но даже они не сравнятся с самшитом. Один его запах… – Я повела носом, словно в каком-то экстазе.

Элизабет всегда говорила, что мои самшиты непременно окажутся среди тех десяти вещей, что я возьму с собой на необитаемый остров. Или в закрытую психиатрическую клинику.

Эвелин осмотрелась вокруг.

– Должно быть, они стоят целое состояние.

– Да, – вздохнула я. – Некоторые оцениваются в тысячи евро… Но знаешь, сколько потребовалось лет, чтобы они доросли до таких размеров? Я теперь просто не могу с ними расстаться.

– Глупости, – ответила Эвелин. – Ты еще хуже, чем тот художник, который скорее помрет с голоду, чем продаст хоть одну из своих картин. Ведь самая главная положительная сторона этого дела состоит в том, что каждый самшит каждым своим листиком лишь умножает свою ценность, неужели это непонятно?

У меня возникло ощущение, что Эвелин и здесь пытается навязать мне свою волю. Да, правда, я сама выглядела словно кочан цветной капусты и под ногтями у меня вечно была земля, но в растениях я кое-что понимала. И в этой области Эвелин не имела никаких шансов получить надо мной превосходство.

– Хочешь посмотреть на мои кустарники?

– Конечно, – ответила Эвелин.

И хотя я вовсе не была уверена, что интерес ее был искренен, своим ответом она заработала дополнительное очко в моих глазах. Потому что ничто не радовало меня больше, чем возможность поболтать о своих растениях. Как неоднократно говорилось, именно в этом было мое миссионерское предназначение на этом свете: чем больше людей приобщится к радости садоводства, тем лучше. Эвелин терпеливо ходила за мной по оранжерее и позволяла рассказывать о каждом растении, к которому особенно лежало мое сердце. А таких здесь было немало.

– Растения, приобретенные в прошлом году, должны были обязательно перезимовать в открытом грунте, – объясняла я. – Ничего хорошего в том, чтобы впаривать клиентам непроверенные сорта, я не нахожу.

– Я не могу понять только одного: почему дело не процветает? – произнесла Эвелин, останавливаясь перед плантацией голубых маков. – Ведь в наших краях у вас нет совершенно никакой конкуренции.

– Не считая «Цветов Мюллера», – согласилась я с ней. – Но они занимаются преимущественно продажей срезанных живых цветов, комнатных растений и садовых однолетников.

Собственно, это было верно: наше положение на рынке было практически идеальным. Ближайшее подобное нашему хозяйство (насколько я знала) находилось в сорока километрах отсюда. И я не знала поблизости даже ни одной школы ландшафтного дизайна. Конечно, многие супермаркеты в городе имели садоводческие отделы, но кто поедет в город за несколькими цветочками?

– Нет, я думаю, что наш главный конкурент – это фирмы, занимающиеся почтовой рассылкой. Большинство людей здесь привыкли выписывать интересующие их растения по каталогам.

– И это процветает? – спросила Эвелин таким голосом, словно ее осенила совершенно неожиданная идея. – А ты тоже получаешь свой материал по каталогам? По закупочной цене?

– Нет, конечно, нет. Все удобрения мы получаем из одного большого хозяйства в Голландии. Оно экологически чистое. Это совершенно натуральный перегной и навоз.

– А твои растения?

– О, семена я заказываю у производителей, многие прямо из Англии. А розы, самшит и клематис вывожу из черенков, которые нахожу в других садах. Иногда в парках, лесах и так далее. Если я вижу где-нибудь что-то интересное, то стараюсь тут же это заполучить. В прежние времена я даже перелезала ради черенков через глухие заборы и стены. К счастью, сегодня есть Интернет. Там теперь можно найти все, что можно себе представить, и о семенах, и о рассаде, и о кустарниках. Даже такие запрещенные вещи, как сонный мак. Его цветы просто великолепны, но, к сожалению, разводить его нельзя, потому что можно попасть под действие закона о наркотиках.

– Правда? – протяжно спросила Эвелин.

– Да, представь себе. При этом ни единая свинья не знает, как из его семян делать опиум.

Лицо Эвелин просветлело.

– Все это намного интереснее, чем я себе представляла.

– Правда? – недоверчиво спросила я.

– Еще бы. Я получила такой заряд бодрости от одной-единственной клумбы. Как ты думаешь, я смогла бы иметь свою?

Она выглядела словно ребенок, получивший в руки на Рождество первый собственный набор химических приборов и желающий тут же зажечь маленькую горелку, чтобы начать ставить опыты. Я была рада. Садоводство – прекрасное хобби, я бы рекомендовала заниматься этим каждому. Где-то я вычитала китайскую поговорку, согласно которой человеку необходимы лишь три вещи, чтобы счастливо встретить старость. Две первые я забыла, но третьей был собственный сад.