Книга История моей страны. Восемь удивительных рассказов о политике реформ и открытости - Хэ Цзяньмин

сказал:

— Разве? Ты легко можешь стать миллионером! Я уже всё подсчитал. Нужно, чтобы ты взял накопленные пятьдесят тысяч юаней, внес их для долевого участия, купил нашу дорогу, а мы обеспечим тебя доходом в размере семнадцати процентов. Если ты, используя полученную прибыль, продолжишь инвестировать с такой ставкой, то через двадцать лет станешь миллионером. Знаешь ли ты, какая получится сумма, исходя из семнадцатипроцентной ставки дохода на пятьдесят тысяч юаней, рассчитанной с учетом сложных процентов? Более чем в двадцать раз выше первоначальной суммы! Она превысит миллион. Когда придет время, ты можешь подарить эту дорогу нашему правительству, которое будет глубоко тебе признательно!

Рассуждения секретаря были понятными, но помощник оставался в недоумении.

— Проблема в том, что наша текущая процентная ставка слишком высока?

Услышав вопрос, Ли Цзиньвэй нахмурился и зашагал по офису, сложив руки за спиной. Вроде бы секретарь обращался к помощнику, но создавалось ощущение, что он говорит сам с собой:

— Верно. Сейчас наши проценты очень высоки. Сработает ли? Такая высокая процентная ставка не сохранится, и в будущем обязательно произойдет неприятность!

Помощник смотрел на серьезного Ли Цзиньвэя и молча слушал, не зная, что ответить.

Ли Цзиньвэй долго ходил по кабинету, но вдруг остановился и спросил помощника:

— Ответь мне на вопрос. Знаешь ли ты, как называют трудных родителей?

Помощник пришел в замешательство — он не знал, что творится в голове у Ли Цзиньвэя:

— Как родители могут быть трудными?

— Могут! — серьезно заявил Ли Цзиньвэй. — Трудных родителей называют вчерашними ошибками. Точно так же сегодняшние ошибки являются завтрашними трудностями. Метод развития, который мы применяли в прошлом, заключался в том, чтобы привлечь иностранных инвесторов, взять землю у крестьян и нанять рабочих, как местных, так и из внутренних территорий[41] страны. Мы широко используем ссуды под высокие проценты для строительства то одного, то другого. Но, по-моему, этот метод развития достиг своего предела, и если продолжать в том же духе, то он станет трудным родителем. Мы не должны заниматься созданием завтрашних трудностей. Сейчас нужно серьезно подойти к делу, предотвратить зарождающиеся угрозы, способные негативно повлиять на завтрашний день!

— Как их устранить?

— У меня есть план.

План, упомянутый тогда Ли Цзиньвэем, сегодня называют «второй промышленной революцией». Он предложит его на IX съезде КПК в Дунгуане. Ли Цзиньвэй рассказал мне о предпосылках и логике представленного плана:

— Когда в 1994 году меня перевели обратно в Дунгуань, я почувствовал, что развитие округа по принятой модели вот-вот достигнет своего предела, и если ничего не изменить, то нельзя будет двигаться дальше. Однако для любого обновления требуется время. Сперва надо повысить уровень развития экономики, добиться хорошего качества управления, выявить скрытые внутренние резервы. При этом крайне важно устранить экономические риски. Об этом я задумался, когда еще работал в Хуэйчжоу. В нашей экономической политике заложены риски, и это особенно касается тех сфер, где присутствует капитал с высокой процентной ставкой. Известны случаи, когда она достигает тридцати процентов в год. Но может ли наша промышленность получить такую высокую прибыль? Тогда мы не предполагали, что может случиться финансовый кризис, но понимали, что нам необходимо разобраться с трудностями ради завтрашнего дня. Как это сделать? Прежде всего нужно ориентироваться в ситуации, каждое предприятие должно реально оценивать свои возможности, и поэтому я отправил в каждое учреждение по таблице.

Мероприятие по выдаче таблиц, о котором упомянул Ли Цзиньвэй, официально называлось «выяснением информации о семейном имуществе». То есть нужно было получить данные о состоянии активов всех органов власти, предприятий и других организаций.

Это «грубое прикосновение» Ли Цзиньвэя повлекло за собой немало критических замечаний. Кто же хочет, чтобы данные об имуществе его семьи выносили на публику? Не говоря уже о предприятиях. Руководители поселков были не в состоянии понять ситуацию:

— Другие города с большим энтузиазмом занимаются экономическим строительством, соперничают в ускорении темпов развития. Мы можем понять: ты только вступил в должность, и новая метла по-новому метет. Но ты не хочешь продолжать успешный большой бизнес, проводишь ревизию за закрытыми дверями. Ради чего?! Какая в этом необходимость? — На заседаниях некоторые секретари поселковых парткомов не смогли сдержаться и открыто критиковали политику горкома.

— Секретарь Ли, разве перед отъездом в Хуэйчжоу ваш образ мыслей не был свободным? Разве вы не воодушевляли нас на то, чтобы брать ссуды? Так почему сейчас, после вашего возвращения, нам кажется, что вы стали консервативным?

— Верно, секретарь Ли, что с тобой? — присоединился другой секретарь поселкового парткома.

Ли Цзиньвэй молчал. Вдруг он встал, подвинул в сторону стул, на котором сидел, забрался на него с ногами и присел на корточки.

Все с недоумением наблюдали за странными движениями Ли Цзиньвэя: что за представление устраивает секретарь?

Сидящий на корточках Ли Цзиньвэй заговорил:

— Вы видите, как я сижу на стуле, поджав ноги. Я могу сдвинуться на краешек стула, мне нечего бояться. Скажите, почему?

В зале стояла тишина. Все переглянулись, затем снова посмотрели на Ли Цзиньвэя, сидящего на стуле на корточках, — картина была комичной.

Видя, что никто не вступает в беседу, Ли Цзиньвэй ответил сам:

— Я нахожусь близко к земле, и даже если упаду, то страшного не случится, разве что я получу небольшую ссадину и почувствую небольшую боль. Однако если вы предложите мне сделать то же самое на балконе десятого этажа, где нет ограждения, и попросите меня пододвинуться к краю, находясь в таком положении, то скажите, осмелюсь ли я это сделать?

В зале раздался шумок: кто-то шептался, кто-то смеялся. Ли Цзиньвэй серьезно произнес:

— Я не осмелюсь! Я боюсь! Ведь риск велик! Я сижу на корточках высоко, вокруг нет ни стен, ни заграждений, и мое положение неустойчиво — разве мое сердце может не поддаться панике? Верно, до своего отъезда в Хуэйчжоу я убеждал вас брать ссуды, но сейчас прошу вас разобраться с собственным имуществом и как можно быстрее сократить долг. В чем причина? Надеюсь, товарищи, вы представляете, что связь между размером долга и нашими ресурсами похожа на такое вот сидение на корточках — всё зависит от того, высоко или низко мы от земли, есть ли стены и ограждения, будет ли порыв ветра… Когда долг маленький, тогда не страшно! Но когда он велик, а наше коллективное управление экономикой не сильно эффективно, то ситуация крайне опасна и похожа на сидение на корточках на краю балкона десятого этажа без стен и ограждений.

После этих слов он встал, повысил голос и продолжил:

— Я хочу, чтобы товарищи обратили внимание на возникающие экономические риски. Отныне мы