Книга Марта с черепами - Дарья Варденбург

потрясающее, как сказала мне их учительница музыки Рита Георгиевна. Итак, попросим!

Зазвучали аплодисменты, мы с Денисом и Лусинэ вышли на паркет, но не прошли сразу в центр зала, как другие конкурсанты, а направились к ведущему, и Лусинэ попросила у него микрофон. Тот в замешательстве протянул его ей.

– Здравствуйте, – проговорила Лусинэ в микрофон и в испуге отпрянула, услышав свой усиленный динамиками голос.

Рита Георгиевна, стоявшая у стены напротив, ободряюще помахала рукой.

– Прежде чем начать, мы скажем несколько слов, – настороженно скосив глаза на микрофон в своей руке, продолжила Лусинэ. – Спасибо тем, кто нам помогал, – Рите Георгиевне, Ирине Дмитриевне…

И Дэ, прислонившаяся к стене рядом с Ритой Георгиевной, благодарно закивала.

– …и всей нашей школе – всем ее ученикам и сотрудникам.

Лусинэ обвела их всех взглядом – младших и старших.

– И нашим родителям, братья и сестрам, – добавила она, вызвав бурю ликования в рядах своих белобрысых родственников, и передала микрофон Денису.

– Уважаемые в-ветераны, – запнувшись, начал он, – вы все, кто пошел на войну и воевал там много лет. Мы не можем представить, что вам пришлось увидеть и испытать. И я не знаю, что бы я делал, окажись я, как вы, там.

Денис умолк, отчаянно округлив глаза, и я уже решила, что пора забирать у него микрофон, но тут он глубоко вздохнул и договорил:

– Не сердитесь, что мы иногда ведем себя как болваны. Просто мы не знаем того, что знаете вы. Спасибо вам. Мы вас любим.

И он с размаху пихнул микрофон мне. В зале висела пугающая тишина. Потом один из стариков, пятнистый и лысый, приподнял большую корявую руку и сказал Денису сиплым голосом:

– Спасибо!

Ведущий, сбросив оцепенение, захлопал, за ним растерянно повторили другие. Я поднесла микрофон к губам.

– И еще мы хотим сказать спасибо директору этой библиотеки Лидии Ивановне, она лучшая! Посвящаем свое выступление нашей подруге Нике, которая не смогла прийти, потому что лежит в больнице. Ника, выздоравливай!

И я показала пальцами знак победы, повернувшись к Рыжему, который снимал нас на телефон, чтобы потом отправить видео Нике. Рыжий ухмыльнулся и показал мне козу – значит, пока что все круто.

– Начинаем! – крикнула в микрофон Лусинэ, сняла с головы цилиндр и ловко вынула из него телефон.

На ходу водрузив цилиндр обратно на макушку, она быстро прошла к музыкальному центру. Там она переключила провода, подсоединив колонки к телефону, и запустила трек, который нам помогла записать Рита Георгиевна.

Я вручила микрофон ведущему, который еще не опомнился после нашей речи, и мы с Денисом вышли на середину зала. Зазвучали первые такты, мы одновременно сбросили обувь – я скинула туфли, которые мне пришлось одолжить у мамы, и они мне немилосердно жали, а он стянул свои кеды. Оставшись босиком, мы шагнули друг к другу, соединили руки и начали кружиться. Я старалась не смотреть на зрителей, но иногда они все же попадали в поле моего зрения, и мне казалось, что все они, кроме разве что ветеранов, сидят с разинутыми ртами. Денис улыбался мне с таким видом, будто хотел сказать, что пропади оно все пропадом, мы сегодня адски зажжем и нечеловечески круто станцуем на радость всем, кто захочет порадоваться.

Рита Георгиевна, которая оказалась монстром сведения, записала нам «До мажор» Сергея Курёхина вперемежку с сиртаки, Майклом Джексоном, «Гражданской обороной», Бейонсе (по просьбе Лус, конечно же), «Битлз», Высоцким, японским панк-роком, немецким хип-хопом и черт знает чем еще. «До мажор» оставался лейтмотивом, другие треки появлялись, вплетались в него, мерцали и гасли, словно их передавали безымянные радиостанции, – так бывает, когда крутишь ручку приемника, пытаясь настроить волну, и ловишь несколько сразу. От иных песен осталась лишь строчка, от других – две. С ритмом была полная неразбериха, и Денис считал вслух «раз-два-три» и вел меня. Это было исключительно дико – и ни на что не похоже, вот уж точно. В какой-то момент у меня на поясе лопнули нитки, и черепа разлетелись со стуком по всему залу и покатились под ноги зрителям.

Когда все закончилось и мы с Денисом остановились, мокрые и задыхающиеся, посреди зала, с ошалелыми улыбками глядя друг на друга, он прохрипел, что сейчас помрет. У меня сил говорить не было, но я бы тоже с удовольствием померла. Мы были на пике счастья и в следующую секунду рухнули в бездну ужаса – вокруг стояла тишина, в сто раз более пугающая, чем после речи про ветеранов, и только слышался редкий смех младших детей. Очень медленно мы повернулись к зрителям – я присела в реверансе, он поклонился. Некоторые взрослые переглядывались и перешептывались, другие всплескивали руками. Громко зааплодировали наши родители и знакомые, к ним присоединились приятели Рыжего. Маша, Даша и Наташа демонстративно захлопали, не переставая пережевывать жвачку. Рита Георгиевна пробиралась вдоль стены к багровой от волнения Лусинэ, а добравшись, обняла ее, как тренер фигуристку. И Дэ тоже была багровая, но, похоже, от возмущения – на лице у нее было ясно написано, что она бы такого вальса ни за что не допустила. Татьяна Геннадиевна сидела все с тем же серьезным выражением лица, какое у нее было сегодня с утра (да и в любой другой день), но моргала чаще обычного. Правда, по этим морганиям невозможно было понять, тронул ее наш танец или возмутил.

Мы с Денисом подобрали обувь и торопливо прошли в гущу своих болельщиков, чтобы спрятаться от взглядов. К нам протиснулась Лусинэ в цилиндре, по ее щекам текли слезы, но она улыбалась.

– Как же я счастлива, что все это кончилось! – выдохнула она.

– А я бы повторил, – сказал Денис.

Мы с Лус уставились на него, но он подмигнул нам, давая понять, что пошутил. Шепча извинения, к нам пробралась мама Дениса с измученным лицом и вручила каждому по букету. Чтобы они не помялись, нам пришлось поднять их повыше, и мы стояли, как три цветущих куста. Кто-то тронул меня за локоть, я оглянулась и увидела Лидию Ивановну, которая одними губами говорила мне «Спа-си-бо». Убедившись, что я ее поняла, она кивнула и скрылась за спинами зрителей.

– Ну что ж, – откашлявшись, сказал в микрофон ведущий, – абсолютно… э-э… неожиданное выступление трио «Д. Л. М.» запомнится нам надолго. А теперь – наши последние участники!

И он объявил пару из «панкратовки». Это были одиннадцатиклассники, которые несколько лет подряд представляли школу на всех танцевальных конкурсах. Вальсировали они безупречно, с застывшими улыбками на лицах, и словно летали по залу, легко касаясь паркета самыми кончиками туфель.

К Денису пробилась Оля и встала рядом с ним с многозначительным видом, давая всем понять, что она, во-первых, горда за Дениса, во-вторых, он ее парень, а в-третьих, она не считает, что мы с Лусинэ имеем хоть какое-то достойное внимания отношение к ее парню. Денис передал ей свой букет, и она окунула в него лицо, как мышка в крупу.

74

Жюри – три человека из департамента образования, три ветерана и три библиотекаря, – удалилось на совещание и вернулось через десять минут. Первое место досталось паре из «панкратовки», второе – гимназии имени Тарковского, третье – школе «Открытая перспектива». Ведущий раздал победителям дипломы, значки и призы – фотоальбомы «Москва в победном 1945 году». Мы с Денисом и Лусинэ переглянулись и по взглядам друг друга поняли, что каждый разочарован, но бодрится.

– Мы не планировали вручать специальный приз, – продолжил ведущий, оглядываясь на других членов жюри, – но кое-кто смешал нам карты. Благодарность от библиотеки и собрание сочинений Достоевского от департамента образования получает…

Он сделал паузу, набрал воздуха и выкрикнул в микрофон:

– Трио «Д. Л. М.»!

Под смех и аплодисменты мы с Денисом и Лусинэ вышли вперед.

– Благодарность получите после праздников у Лидии Ивановны,