Книга Темным ведьмам не отказывают - Дарья Гусина

Фо Амаль? А его прадед? Старик Август, конечно, уже не тот, но правнука проинструктировать еще способен.

Оставалось лишь поговорить с Эриком. И тут как раз возникла проблема. Потому как, узнав о моей находке, маг вскочил со своего любимого кресла и взревел:

– Что значит «нашла портрет»?! Кто просил?! Вы, фра Филчер, смерти моей желаете?!

–Очень вам признателен. Премного благодарен. Спасибо, фра Сола, – обиделась я. – Вы вернули мне память одного из ближайших родственников, известного мага. Я несколько недель варила зелье и рассчитывала хотя бы на благосклонный кивок. Вместо спасибо – одни упреки.

– Поменьше инициативы – и я буду вам искренне благодарен, – процедил Фо Амаль. – Я разве просил вас шнырять по дому и ковыряться в замочных скважинах? После ритуала переноса памяти в портрет, мой отец спрятал картину в надежном месте. Я не знал, что она здесь, в доме. Как видите, ни один мой ближайший родственник не горел желанием продолжать общение с Августом Фо Амалем. Мне же было все равно. Я всегда оставался белой вороной среди черных.

– В конце концов, я не воскрешала вашего прадеда. Это всего лишь портрет. Вы настолько его не любили?

– Я… любил старика Августа, по-своему, – Эрик плюхнулся в кресло. – Помню его старых слуг. И Грету тоже, отец брал меня на ее похороны. Но… черт возьми, Август! Ты даже после смерти не оставляешь попыток сделать меня полезным для семьи! – маг попыхтел и нехотя произнес: – Ладно, фра Филчер, ведите меня к нему.

Глава 14

– Подрос, – констатировал Август, глядя на правнука. – Говорят, охотничал?

– Так получилось, – с холодком в голосе отозвался Фо Амаль.

– Я же одобряю, не подумай чего, – быстро пояснил старик. – Дело хорошее, полезное…

Эрик поднял одну бровь и обратился ко мне с той же прохладцей в тоне:

– Фра Филчер, попрошу впредь не разглашать детали моей частной жизни посторонним.

Я немо развела руками: вы вообще родственники или кто? Ладно, каюсь, язык мой – враг мой. Но не всегда. Версию проклятия, например, я скормила свою, редактированную. Я же помню, что старик – в прошлом глава семьи некромантов.

Август фыркнул и весело сообщил:

– Девчонка не виновата. Позади тебя сейчас стоят Розалинда, Людвиг и Грета. Ты их не слышишь, а я очень даже. Они свободно разгуливают по дому и доставляют мне свежие новости. Так кто у нас любитель напевать кафешантанные песенки в ванной, а?

Фо Амаль густо покраснел.

Стоп. Кафешантанные? Это из тех заведений, где дамы пляшут в панталонах? Однажды, в тот самый день, когда жизнь окончательно лишила меня розовых иллюзий, подружки по курсам взяли меня с собой в кабаре в Вольгонии. К сожалению, они же решили накачать алкоголем мой нежный, непривычный к выпивке организм, повторяя, что зельевару выхлопы не страшны.

В итоге, вечер я провела, посапывая на диванчике в кабинете (пока подруги веселились), снятом однокурсницами исключительно в лечебных целях: для проведения «сердечно-восстановительных процедур». До сих пор не знаю, помогло ли.

– Ну хорошо, хорошо, – благодушно заметил старик. – Не буду вторгаться в личное. Хотя до сих пор не понял, почему сия девица тобой еще не окольцована.

– Фра Филчер, оставьте нас, пожалуйста, – ледяным голосом велел Фо Амаль.

Я вышла в коридор, но дверь закрывалась медленно, и я все-таки успела услышать:

– … ты не одобрял, если в моем окружении появлялись… как бы это выразиться… девушки, ниже меня по статусу, – голос Эрика был полон сарказма. – С чего вдруг такое… снисхождение? Оставь Солу в покое.

– Ты дурак, – прохрипел старик. – Во-первых, я провисел здесь пятнадцать лет и успел пересмотреть свои взгляды. Во-вторых, я чувствую сильную темную кровь. В-третьих, не забывай о моих шпионах… кхе-кхе… Мои слуги, может, и призраки, но далеко не…

Дверь закрылась, и я так и не услышала, что ответил Эрик. Впрочем, в его ответе я и не сомневалась. В жены мужчинам с приставкой «фо» не годятся даже девушки с приставкой «до», что уж говорить о всяких «мо» и наглых бесприставочных охотницах за состояниями.

Я почти час провела в коридоре, развлекаясь подыскиванием местечка для портрета среди других законсервированных Амалей.

Родня отнеслась к возвращению потомка со сдержанным энтузиазмом. Несколько картин оспаривало право занять место подле Августа. Дама в шляпе-колпаке торжествующе твердила: «Ну я же говорила! Я же говорила! Мой Лапуля – отличный предсказатель! Он сразу показал, что в доме грядут потрясения». Восьмилапый Лапуля плел свою паутину и не обращал на даму никакого внимания.

– Куда вы его повесите? – атаковала я Фо Амаля, когда тот появился из двери.

– В гостиную, – сухо отчитался Эрик.

– Ого! Ваш прадед будет в курсе всех событий!

– Это всего лишь портрет. Мы заключили сделку: новое место в обмен на знания.

– Общественность расстроится, – вздохнула я.

– Если вы об остальных портретах, то Августу к ним нельзя. Старик умеет и любит провоцировать… как вы уже, должно быть, заметили. Будет развлекаться, стравливая предков между собой. Вы знаете, о чем он меня попросил? Привести к нему Книпса. Мол, желает поближе познакомиться с загадочным механиком.

– Ну-ну, – протянула я.

– Не обращайте на старика внимания, фра Сола, – добавил Эрик. – Никто никогда не станет вас к чему-либо принуждать, и в целом, вашей чести ничто не угрожает. Пойду позову Книпса. Пусть заодно подготовит место для портрета.

Книпс вышел от старика озадаченным. На наши расспросы он в присущей ему лаконичной манере ответил, что Август обещал раскрыть секрет всех баночек со специями в коллекции. Старик порадовался, что стазис сохранил пряности в неизменном виде и «благословил» повара словами: «никого не слушай, иди к мечте».

– Мне это не нравится, – нахмурился Фо Амаль. – Чего он там, кстати, хихикает?

– А как же Розалинда? – недоумевала я. Август решил отказаться от планов по переселению душ?

Как выяснилось, портрет просто решил разнообразить нашу скучную жизнь.

Увы, сосредоточившись на эволюции яйца, за обедом я не сразу обратила внимание на знакомый запах … очень знакомый запах.

… Уж его-то я не смогла бы забыть даже при большом желании. Перед глазами всплыли насмешливое лицо моего «жениха» До Левера и голая задница его подружки, дочери бургомистра, первой красавицы Вольгонии. Парочка целовалась в постели, а я стояла на пороге и вдыхала навязчивый аромат приворотного зелья…

– Не ори, глупая, – снисходительно сказал мне До Левер, оторвавшись от вконец разомлевшей девицы. – Почему ты думаешь, что это она меня приворожила? Все в точности наоборот. В конце концов, кто из нас двоих победитель конкурса по зельеварению?