Книга Арибелла. Последняя из рода Страут - Дора Коуст

Капитаном восхищались в этом городе, и, что уж таить, я тоже по отношению к нему испытывала необъятное восхищение. Он словно был принцем из сказки, и я теперь не могла однозначно сказать, что он плохой.

Для каждого человека и существа он был своим. Точнее объяснить у меня даже самой себе не получалось.

Деревянный трап раскачивался от каждого нашего шага. Ветер трепал волосы, распущенные и заплетенные в несколько мелких косичек, в которые были вплетены бусины. Море за бортом шумело и плескалось, отражая сияние звезд.

Возвращение на корабль принесло с собой только самые теплые чувства. Я была рада тому, что могу вернуться сюда. И даже по Ричу со вчерашнего дня успела соскучиться, но все хорошее быстро схлынуло под неудержимыми волнами реальности.

– Капитан, ты решил захватить с собой кого-то из заведения госпожи Пожари? – негромко рассмеявшись, поинтересовался Эрни, заприметивший нас.

Одному из матросов он как раз помогал перевязывать узлы. Веревки тянулись откуда-то со стороны парусов и крепили к мачте веревочную лестницу.

Сделав глубокий вдох, я громко и твердо произнесла:

– Я Ари.

– А я Эрни, – залихватски подмигнул мне интендант, вновь усмехнувшись.

– Мы уже знакомы, – повторила я спокойно, но с нажимом. – Я – Ари, помощница Рича.

К нам прислушивались со всех сторон. Нет, работа на судне шла, как и до нашего возвращения, но было заметно, что движения замедлились, смазались, а удивленные и даже недобрые взгляды скрестились на нашем квартете.

На лице Эрни четко проступило неодобрение. Он посмотрел на Арса. Я тоже, но капитан промолчал. Только во взгляде его отчетливо отразилось предупреждение, спустившее меня на землю несмотря на то, что обращено оно было не ко мне.

За этот долгий день я уже забыла, как господин Айверс умеет смотреть. Так, что кровь стынет в жилах.

– Иди готовь ужин, – приказал он, лишь мазнув по мне взором.

С верхней палубы я, как и прежде, фактически сбежала.

А едва оказалась в камбузе, получила продолжение бала. Заметив меня, Рич вдруг обрадовался. При этом его реакция мне не понравилась больше, чем реакция команды, потому как удивленным морской свин не выглядел, а это означало…

– Наконец-то как баба выглядишь, а то смотр-р-реть было страшно. Сейчас хоть глаз радуется. И где только мешок тот др-р-раный, названный рубашкой, нашла?

– Лучше тебе не знать, – тяжко вздохнула я, усевшись поверх закупоренной бочки с вином.

Рыбацкий район встал перед глазами так отчетливо, что я невольно потянулась к медальону, что висел на шее. Почему-то представлялось, что сейчас вместо островного графства находится серое пепелище.

– И давно ты понял? – голос мой был тихим, расстроенным.

Я знала, что нельзя рассчитывать на хорошую реакцию. Все замечательно бывает только в сказках. Но все же хотелось, чтобы меня приняли без проблем.

Чтобы у Арса из-за меня не было проблем.

– Пф-ф! – Махнув крылом так, что большая деревянная ложка сама начала размешивать содержимое котла, кок вспорхнул на свою веревку. – Так, считай, с самого начала, когда ты картошку чистить начала. Р-р-ручки-то у тебя совсем не мужицкие. Да и капитан наш, увер-р-рен, неладное заподозрил. Но не выгонять же тебя среди вод-океанов.

Тяжко вздохнув еще раз, я промолчала. В камбузе стоял аромат чуть сладковатой каши и мясной подливы. Рот мгновенно наполнился слюной.

– На этот раз, наверное, все-таки выгонят, – протянула я печально. – Команде мое присутствие не понравилось.

– А ты чего ожидала? Что они тебе цветочки подар-р-рят? – рассмеялся Рич, но тут же сжалился надо мной: – Ладно тебе. Не переживай, они свыкнутся. На вот, лучше морковь мелким кубиком порежь.

– Еще готовить что-то будем? – Вооружившись ножом, я взяла зависшую прямо в воздухе уже очищенную морковь.

– Неа. Это тебе, чтобы занялась чем полезным, а не глупые мысли по бестолковой голове гоняла. Чего смотр-р-ришь? За работу давай, ишь, р-р-распустились…

Мясная подлива была полностью готова где-то через полчаса. За это время жесткое мясо стало мягким и приятным на вкус, а сама подлива приобрела невероятный аромат от сухих трав, которые кок щедро добавил в котел.

Наверх на палубу мы поднимались, как и всегда, вдвоем. Котлы парили в воздухе сами по себе чуть впереди, вместе с Ричем, а я несла стопку чистых тарелок.

Собственно, именно поэтому повар услышал чужую ругань немного раньше меня. Я же поняла, что члены команды возмущаются, когда уже преодолела половину лестницы.

Путь назад теперь смотрелся бы глупо.

– Все знают, что баба на корабле к беде! – громко заявил кто-то из матросов.

– Та ше ви таки кажете? А толпа нечесаных увальней к счастью, ше ли? Вы ше, с мозгами поссорились? – возмущенно фыркнула Рози.

Услышав голос свинки, я обрадовалась. О том, что на корабле «женщина к беде» я теперь не одна, как-то позабылось. Я вообще о многом забыла. Эти два дня с Арсом почти что один на один произвели на меня особое впечатление. Как сказала бы мама: «Вскружили голову».

– И вообще, ви ше нарисовались? Если уж на то пошло, ми с дитем с вами ужо несколько дней, и ше? Не потонуло ваше корыто! Нивроку…

Последнюю фразу я расслышала еле-еле, и то только потому, что мы с Ричем уже поднялись, а Рози сидела на жердочке прямо у входа в камбуз. Другие одно-единственное слово, означающее так много, не услышали вовсе.

Особо недовольные пираты замолчали. То ли обдумывая сказанное морской свинкой, то ли потому, что увидели нас. В любом случае я выдохнула. Выслушивать их ругань не хотелось совершенно. Я просто не знала, как на нее правильно реагировать.

Не драться же мне с ними, в конце-то концов? Это Рози за словом в карман не лезла и умела давать словесный отпор, а я с учителями совсем не тем занималась на уроках. Меня не готовили к интригам и тайнам королевского дворца. Мне сулили спокойное существование при любящем супруге в кругу детей, а потом и внуков.

О Древние! Словно у меня за плечами осталась другая жизнь, или будто я наконец проснулась после долгого сна. Моя реальность сейчас была совершенно иной.

– Зато теперь нам не обязательно до следующей стоянки терпеть, – неприятно рассмеялся матрос, чье лицо от уха до левой брови пересекал глубокий шрам.

Чужие грязные слова разрезали только обретенную тишину, вырывая меня из размышлений. Тарелка громко звякнула о тарелку, а я почти до боли стиснула зубы, ощутив неизведанную доселе злость.

Пират явно намекал на публичный дом госпожи Пожари. Совсем недавно его посещали некоторые члены команды, судя по тому, что я слышала перед тем, как уйти в город вместе с Арсом.

Жгучее желание перевернуть на наглеца тарелку с кашей и мясной подливой появилось мгновенно. Останавливало лишь то, что после такой выходки я сама, скорее всего, в наказание обойдусь без ужина. Да и потраченных сил и продуктов, честно говоря, было жалко.