Книга Семнадцать белых роз - Кристин Лестер

В ресторане, который, как сказал Генри, был его любимым в Нью-Йорке, они заняли замечательный столик, расположенный словно в театральной ложе.

— Как в театре! — вырвалось у Элли, когда она увидела внутреннюю планировку залов и столиков.

— А это и есть в какой-то мере театр. Это такой необычный клуб-ресторан. Вон там — сцена. Иногда здесь устраиваются такие шоу… самая продвинутая молодежь была бы в шоке.

— Неужели сюда ходит продвинутая молодежь?

— Вы правы: ей здесь делать нечего. А вот таким пресыщенным жизнью людям, как многие мои теперешние коллеги, очень даже нравится.

— Теперешние — это те, кто работает на телевидении?

— Конечно. В Лос-Анджелесе, кстати, публика гораздо скромней, чем у вас в Нью-Йорке. Я имею в виду тех, что называются простыми людьми. На побережье они меньше избалованы жизнью и менее взыскательны, чем здесь… Только не подумайте, Элли!

— Что?

— Что я сюда привел вас специально, чтобы показать нашу э… как бы… социальную разницу, чем-то удивить. Я сам только недавно открыл для себя это уютное местечко.

— Меня трудно чем-либо удивить, — сказала она, почему-то вспомнив, как сильно удивил ее своим признанием Майк. — Так что даже если бы вы и ставили себе такую цель…

— Тем более что вы у нас особа состоятельная.

— Разве это много — миллион?

— Не очень. Но когда на него не приходится тратить годы, а он появляется внезапно и в один час, разве это не приятно?

— Приятно. — Элли против воли оглядывалась по сторонам. — А это… ваша «королевская» ложа? Хозяин заведения вприпрыжку провожал вас сюда.

Он рассмеялся.

— Нет, не моя. «Король» здесь один телепродюссер. Противный тип, но его тут почему-то обожают. Нас видели несколько раз вместе, вот, наверное, и запомнили… А там вот, — Генри указал на соседний столик, который был полуразвернут к ним и в то же время уютно отгорожен от всех, — ваши коллеги журналисты частенько раскручивают на проникновенные беседы кого-нибудь из знаменитостей.

— Правда? И вас раскручивали?

— Много лет назад.

— Хм. Интересно, а я и не знала.

— Да? Спроси хотя бы у своих близнецов. Этот ресторан вообще очень любят везде публиковать. То фотосессии устраивают здесь, то интервью со звездами, то ведут какие-нибудь съемки на фоне здешних декораций…

— Популярное, оказывается, местечко.

— А как же! Ну так что мы будем кушать?

— Если честно, я очень устала, поэтому есть не хочу.

— А пить?

— Пить тоже не хочу.

— Ах да, пить вы не любите. Тогда давайте закажем сок или чай и будем разговаривать. Кстати, на днях созванивался с вашим Майком.

Элли вскинула на него глаза: это он специально сказал «с вашим»? Генри продолжал, как ни в чем не бывало:

— Рассказал ему, как славно мы отдыхали. Вам скучно было без меня?

— Скучно. А тут еще дожди зарядили, Сида пришлось поселить со мной, потому что после нашей рыбалки он стал бояться грозы и плакал один в своем номере…

— Вы к нему привязаны?

— Не очень. А почему вы все время им интересуетесь? Хотите все-таки отобрать?

— Сегодня вы сказали, что отдаете его Валентине, в горах он жил у меня. Собаке нельзя так часто менять хозяев. Подарите, наконец, его мне, и тогда вы хоть будете уверены, что с ним все в порядке, а видеться сможете по первому вашему требованию.

Она молчала.

— Ну, Элли. Скажите же хоть что-нибудь. Он мечется между нами и никак не может остановиться на ком-то одном. А вам он, я смотрю, не очень-то нужен.

— Просто моя жизнь не устроена. Я не знаю, где окажусь завтра, а собака — что малый ребенок, особенно за собой не потаскаешь.

— Вот и отдайте его мне! Моя жизнь устроена. — Генри взял ее за руку. — Кроме одного вопроса…

Они серьезно посмотрели друг на друга, и Элли начала понимать, зачем он пригласил ее в ресторан.

— Элли, у нас есть только один способ не делить его между собой! Но вы не согласитесь.

— Какой же?

— А самый древний! — Он рассмеялся, увидев, как она сосредоточенно хмурит брови. — Представляете, снова сошлюсь на самый древний способ. И на этот раз он будет звучать так: жить вместе. Но вы опять не согласитесь.

— В каком это смысле?

— В прямом. Это не предложение, а… я знаю, вы девушка осторожная. Пока это повод задуматься. Так что подумайте.

— Я ничего не понимаю.

— А что тут понимать, Элли? — Он вдруг заговорил очень быстро. Ей даже показалось, что зло. — Я предлагаю вам, как это говорят подростки, «встречаться». Вы что же, не понимаете, что очень нравитесь мне? Думаю, что понимаете. И думаю, что я вам тоже хотя бы физически приятен. Потому что, поговаривают, я красив. Впрочем, тут могут быть разные вкусы… Далее. Неделю назад я отважился вас поцеловать, и, по-моему, вам понравилось. Но на «ты» мы никак не перейдем. И сейчас я уже сломал язык, выговаривая эти сложные слова! А все могло бы стать гораздо проще и приятней, если бы ТЫ мне разрешила… Просто взять тебя…

Он вдруг встал, обошел столик, поднял ее со стула и начал целовать. Элли не сопротивлялась. Теперь, после утреннего разговора с Майком, ей было вообще все равно. Скорее всего, Генри догадывался, что их с Майком связывают не совсем дружеские отношения. Скорее всего, он нарочно дразнил их обоих. Скорее всего… А поцелуй тем временем медленно проникал в ее сознание, заставляя сердце учащенно биться. Элли обвила руками Генри, прижалась всем телом… Будь что будет! Разве ей плохо с ним? Разве скучно? Разве он неприятен? Нет, он очень даже приятен! Очень красив, в нем чувствуется огонь и темперамент. У нее даже чуть-чуть проявилось то сложное чувство, которое называется… которое… С кем-то у нее уже было это чувство?.. С Майком!.. Опять Майк! Черт бы его побрал!!!

Элли резко отстранилась и опустила глаза.

— Генри. Я не могу…

— Хорошая моя! — Он гладил ее по коротким волосам и покрывал поцелуями лицо. — Ничего не говори! Дай мне маленький шанс! Я очень хочу быть с тобой. Я сделаю все, чтобы ты не пожалела… У меня… Ты будешь самой счастливой на свете!

Внезапно лицо его изменилось. Изменилось настолько сильно, что это нельзя было считать простым совпадением или встречей со старым знакомым. Генри смотрел куда-то за ее спину. Элли тоже обернулась назад и замерла.

В соседней «ложе», за столиком, уставленным диктофонами и фотоаппаратурой, лицом к ним сидел Майк. Он явно ждал какую-то важную персону. Рядом суетился Джим, а их редакционный фотограф прикручивал объективы к фотоаппарату. Двое последних были слишком заняты, чтобы заметить эту немую сцену.