Книга Талисман любви - Луанн Райс

– Какое это слово?

– Мною владела, меня преследовала одна только мысль о тебе. Но в хорошем смысле.

– По-хорошему завладела? – Мэй улыбнулась.

– Мэзуи (ну да). – Он коснулся ее лица, дотронулся ладонью до щеки. – Я не мог избавиться от мыслей о тебе.

– И ты думаешь, что именно это означает, что мы предназначены друг для друга, что нам суждено быть вместе?

– А разве нет? Разве ты так не думаешь? – спросил он, ступая ближе.

– Мне бы хотелось так думать. – Она внезапно почувствовала, как ее сердце забилось сильно-сильно.

– Тогда и думай так, – предложил он. – А я докажу это со временем.

– Как? – прошептала она.

– Своей любовью, Мэй.

Мэй поцеловала его. Его глаза расширились от удивления, но он обхватил ее и крепко-крепко обнимал, пока они не успокоились. Когда они отодвинулись друг от друга, Мэй испугала боль, возникшая внезапно глубоко в груди.

– Я велела себе много раз не надеяться на это, – сказала она.

– Но почему?

– Ничего подобного не случается со мной.

– Странно, почему ты так говоришь, – сказал Мартин. – Ведь вот оно.

– Я заметила.

– Я принес кое-что для тебя. – Он слегка нахмурился, обшаривая свои карманы.

Обшарив большую часть, он хмурился все больше. Но потом он что-то обнаружил, и широкая улыбка расплылась на его лице. Вытащив кольцо из нагрудного кармана, он начал надевать его на ее палец. Движения его были мягкие и романтичные, но Мэй оказалась настолько возбуждена, что вздрогнула от его прикосновения, и кольцо упало в недавно разведенную грязь.

– О, боже мой, – воскликнула она. – Позволь мне самой. – Опустившись на колени, она начала ощупывать землю, но Мартин мягко схватил ее за запястье.

– Позволь мне. – Вынув кольцо из грязи, он встал на колено и надел кольцо ей на палец. Глядя ей в глаза, он спросил:

– Мэй, ты выйдешь за меня замуж?

Она закрыла рот рукой и застыла на мгновение. Прошло несколько секунд, пока она, наконец, смогла заговорить.

– Мне нужно немного времени, – услышала она свои слова. – Не столько для меня, сколько для Кайли.

Сначала Мартин выглядел ошеломленным, и она подумала, что оттолкнула его. Она потеряла его теперь совсем; вот он возьмет свое кольцо и уйдет прочь. Он стоял перед ней на коленях и казался таким уязвимым и ранимым, что она испытывала невероятную жалость к нему. Ей не хотелось причинять ему боль. Но она обязана была позаботиться о себе и о Кайли; так было заведено уже очень давно.

– Мартин, прости меня, – попросила она.

– Хорошо, – ответил мужчина, натянутая улыбка появилась на его лице.

Он поднялся на ноги, отряхнул землю с рук.

– Я оказываюсь перед необходимостью ухаживать за тобой.

– Я не имела в виду ничего подобного.

– Я все сделаю правильно, Мэй. Я не позволю тебе произнести «нет» снова.

– Но я вовсе не говорила «нет» и на сей раз, – тихо сказала она спокойно.

– Но ты и не готова сказать мне «да».

– Я только хочу узнать тебя лучше. Я не прошу об ухаживании… ты изобразил так, будто я хочу подарки и цветы, и все такое…

– Ладно, хочешь ты этого или нет, ты это получишь. Мэй Тейлор, я уже потерял Кубок Стэнли этой весной. Я не собираюсь терять и тебя тоже.

Букеты начали прибывать уже следующим утром. Словно у них самих не было сада, заполненного цветами, теплиц, полных петуний, «Брайдалбарн» начал заполняться охапками белых роз.

– Он, должно быть, обзвонил всех цветоводов в Коннектикуте, – сказала тетя Энид.

– Где он их откопал? – спросила Кайли, протискиваясь между ними, отбирая фирменные знаки «Сифлауэрс», «Силвер-Бэй-гринери», «Блэк-Холл Уайлдфлауэр-мэгэзин». – Мама, он, видимо, тебя очень любит.

– Да, должно быть, дорогая, – сказала тетя Энид. – Понимаю, нельзя оценить материально степень привязанности, но эти розы стоят целую кучу денег.

– Я вовсе не настаивала на цветах, – сказала Мэй, думая, что она только хотела узнать побольше о нем, но в тайне трепеща от такого особого к ней отношения.

Уже прибыло двенадцать букетов по дюжине роз в каждом, и даже теперь был слышен двигатель фургона очередного цветочного магазина.

– Мэй, у тебя что, на этой неделе все гуртом играют свадьбы? – разгружая две большие белые коробки, спросил посыльный, который частенько приезжал сюда и раньше. – Иначе получается, какая-то фантазерка-невеста решила потешить себя и скупила у нас все белые розы.

– Нет, это все для нее! – воскликнула Кайли. – Все до единой!

Тем вечером Мартин заехал за Мэй в шесть, и они направились в Силвер-Бэй. Поблагодарив его за розы, Мэй чувствовала себя на удивление смущенной, словно это было ее первое свидание. Она о чем-то вежливо поинтересовалась у Мартина, он любезно ответил на ее вопрос.

– День прошел удачно?

– Да, а у тебя как?

Вдруг оба рассмеялись.

– Похоже на урок иностранного языка, – заметил он.

– Да, когда изучаешь язык, получается говорить натянуто, совсем не как в реальной жизни, – засмеялась Мэй в ответ, вспомнив урок французского языка в средней школе. – В котором часу большой универмаг закрывается сегодня вечером?

– Он уже закрылся, мадам, – подыграл ей Мартин. – Вследствие инвразии москитов.

– Кельорор! (Какой ужас!) – воскликнула она.

– Ах, так ты говоришь по-французски! – удивился он, взяв ее руку, чтобы поцеловать.

– Не очень хорошо, – сказала она, вся зардевшись, поскольку он не соглашался выпускать ее руку.

Они прогуливались вдоль доков, мимо рыболовецких лодок и лодок, с которых доставали моллюсков, мимо открытых всем ветрам лачуг, по серой гальке. Остановившись у магазина, они поздоровались со старой приятельницей Мэй, Хэзавей Ламберт в «Ковгерл-Родео». Они ели ролы из моллюсков в «Олли-Фиш-хауз», сидя за столиками, покрытыми клеенчатыми скатертями в красно-белую клетку.

Люди начали узнавать Мартина. Дрейфуя от бара, они просили, чтобы он подписал им салфетки для коктейля. Он подписал несколько, но затем попросил позволить им с Мэй спокойно закончить их ужин.

– Это происходит все время? – спросила она.

– Довольно часто, – подтвердил он. – Иногда они говорят мне, что я неправильно сыграл в последней игре. Мы достаточно далеко от Бостона, поэтому здесь не так горюют по Кубку. Но и этому придет свой черед, поверь мне.

Мэй слушала, пока он говорил о Кубке Стэнли. О том, как его отец был одним из величайших игроков Канады, как он учил Мартина и Рэя играть. Мэй ждала, пока он скажет, какие чувства он испытывал к отцу, но Мартин сменил тему.