Книга Сын болотной ведьмы - Татьяна Рябинина

- Может быть, и так… - сказала Лери наконец, глядя куда-то на другой берег озера.

Фактически я обманул ее. Но… так было лучше. Для полной правды время еще не пришло. А может, и никогда не придет.

- Лери, - я взял ее за руки, - давай перечеркнем все это. То, что натворил я. То, что у тебя было с Кэрриганом. Ты не помнишь этого. Я… тоже почти не помню. Постараемся забыть и жить дальше. Ради Мариллы. Ради нас с тобой.

- Если бы получилось просто забыть, Гергис…

Глаза Лери снова налились слезами, и она закрыла лицо руками.

- Расскажи мне все, - я обнял ее и прижал к себе. – Что потребовала от тебя ведьма в обмен на помощь? Ведь ты же не просто так заговорила о внебрачных детях и о том, что они могут претендовать на трон? Кэрриган хочет именно этого, и ему нужна твоя поддержка, не так ли?

- Я не могу! – крикнула Лери, вскочив с бревна, но я заставил ее сесть обратно и стер слезы с щек.

- Почему? Не можешь сказать – почему? Что будет, если ты расскажешь?

- Когда мы вошли в дом, ведьма предложила вернуть мне или зрение, или память. На выбор, что-то одно. Я выбрала зрение. И тогда она сказала, что я должна помочь ее сыну. Если соглашусь, потом уже не смогу отказаться. А если откажусь… - она запнулась, но все же продолжила: - Если откажусь, то ослепну снова. Не только я, но еще и Марилла. И все мои дети будут рождаться слепыми.

- Вот как… - я убрал прядь волос с ее лица. – Ты согласилась, потому что не предполагала, как именно должна будешь помочь. Возможно, она тебя обманула, но вряд ли кто-то захочет такое проверить. На то и расчет. Послушай меня, Лери. То, что ты не можешь отказаться, означает лишь то, что ты должна участвовать в их плане. А вовсе не то, что не можешь мне об этом рассказать.

- А если узнает? – она зябко поежилась.

- Давай рассуждать здраво. Если б она была настолько могущественной ведьмой, чтобы знать, кто о чем говорит, Кэрриган давно уже был бы на троне. И не понадобились бы такие сложности. Расскажи, и мы вместе подумаем, что с этим делать. Поверь, я меньше всего хочу, чтобы ты и Марилла ослепли. И чтобы наши дети рождались слепыми.

Эти мои слова заставили ее опустить глаза и порозоветь ушами. Лери смотрела себе под ноги, теребя медальон, и молчала. Долго. Но все же  решилась и начала рассказывать.

- Значит, до нашего отъезда в Неллис вы с ним еще встретитесь? – уточнил я, когда она закончила. – Ну что ж, хорошо. Надо выяснить, как именно все это задумано. А там посмотрим. Время еще есть.

30.

Не имело смысла скрывать, я не представлял, что делать. Сколько ни ломал голову, ничего путного в нее не приходило.

Самым радикальным выходом было бы пробраться в болотную хижину ночью и придушить ведьму вместе с ее сынком во сне. Пока она не проснулась и не наложила на Лери заклятье. Я не знал, в ее ли это силах, но проверять не хотелось. Жестоко? Да. Но я пошел бы на это. При одном условии: если б не сомневался, что проснуться не успеет. Однако уверенности такой у меня как раз и не было.

До отъезда в Неллис оставалось чуть больше месяца, хотя я опасался, что состояние здоровья Морана ухудшится, и тогда нам придется выехать раньше. Кэрриган не давал о себе знать. Напрасно Лери по два раза в день проверяла тайник. Да и кто мог принести записку, если Альгис стоял в страже на воротах?

- Может, я напишу сама? – предложила Лери.

- Ну и кто доставит ему твое послание? – возразил я. – Не снимать же мне Альгиса с караула. К тому же я сам приказал не спускать с него глаз. Подождем немного. Должен ведь Кэрриган как-то объявиться.

За этими словами цепочкой потянулась пока еще смутная мысль.

Чтобы увидеться с Лери, Кэрригану нужно пройти через болото. А потом вернуться обратно домой. Всю последнюю неделю после того, как мы с ней ездили на озеро, шли дожди. Тропа через топь должна была совсем раскиснуть. Интересно, как же они ходят по ней осенью, пока не ударят морозы? И весной, когда тает снег? Или не ходят вообще?

А что, если Кэрриган случайно поскользнется и упадет в трясину? Ну вот совершенно случайно?

Конечно, можно было бы дождаться, когда он назначит Лери встречу, схватить и казнить как заговорщика, готовившего свержение законного правителя. Или отправить в крепость на острова, откуда ни один долбанный граф Монте-Кристо не сбежит. Доказательства, суд? Смешно. Правитель Эскары и есть верховный судья. Нет Кэрригана – нет проблемы. Но…

Тут все было как с отказом Лери помогать и обещанием в этом случае слепоты ей и ее детям. Может, блеф. А может, и нет. Когда ведьма узнает, что сыночка обвинили в государственной измене, - а она непременно узнает! – воспримет это как донос Лери. Со всеми вытекающими последствиями. Ну а если утонул в болоте – кто виноват? Осторожнее надо ходить, под ноги смотреть.

Засада была в том, что сам я помочь ему не мог. Парнем Кэрриган, по словам Лери, был крепким, схватка один на один в таких условиях непредсказуема. Не будь я наследным принцем, рискнул бы, игра стоила свеч. Но государственный долг связывал руки. Приходилось расставлять приоритеты. Погибнуть и обречь страну на смуту? Так себе перспектива.

После долгих колебаний я вызвал Вестара. Ему, по крайней мере, ничего не понадобилось объяснять. Достаточно было только намекнуть о заговоре и о том, что в него пытались втянуть принцессу.

- Я все понял, господин, - поклонился он. – Можете на меня рассчитывать.

Этот парень, черноволосый, черноглазый, с непроницаемым, словно каменным лицом, был, что называется, вещью в себе. Доверяя ему, я шел на риск, но другого выхода не видел.

Моральный аспект? Все-таки, как ни крути, Кэрриган доводился Гергису единокровным братом. Да, что-то скребло. Но я сказал себе: во-первых, братом он доводится именно телу Гергиса, а не сознанию Игоря Званцева. А во-вторых, на войне как на войне. Не убьешь ты – убьют тебя. Кэрригана, например, родство с Гергисом не остановило. А ради Мариллы и Лери я не одному такому родственничку перегрыз бы глотку.

Говорить ей об этом я не собирался. Доверие и откровенность – это ценно, но далеко не всю правду стоит озвучивать. Догадается – ладно, нет – так будет лучше.

Между нами все начало оттаивать, но очень медленно. Теперь я проводил с Лери все свободное время, день за днем. Утром, сразу после завтрака, шел в детскую, где встречал ее, и мы вместе играли с Мариллой. Вместе обедали, гуляли в саду, если позволяла погода. Если нет - сидели в библиотеке или в другой комнате, которых в замке было более чем достаточно, и разговаривали. Я рассказывал ей обо всем, что удавалось выудить из памяти: о жизни в столице, о дворце и придворных, о правителе Моране и его покойной жене Элайзе, матери Гергиса. И то, что это была хаотичная россыпь картинок-фактов, очень даже неплохо вписывалось в легенду о колдовстве и звездном дожде.

Неприязнь Лери ко мне и страх не могли уйти сразу, как по мановению волшебной палочки, поскольку они въедаются так глубоко, что разуму трудно справиться с ними. Но с каждым днем это чувствовалось все меньше и меньше. И все чаще я ловил на себе ее задумчивый взгляд. И голос уже не был таким холодным, лишенным интонаций. Я не торопил ее – как будто приручал дикого пугливого зверя. Хотя тянуло меня к ней с такой силой, что едва мог себя сдерживать.